Её нельзя (СИ) - Асхадова Амина

Я схватился за ремень с отвращением. Вынимать не стал, но стыд в его глазах уловил отчетливо. Вспомнил, как ты проделывал это с ней?

В горах я видел ее страх при взгляде на ремень. Думал, что это дело рук отца — методы воспитания ведь разные у всех. Оказалось, это был младший брат.

Младший, сука.

Даже не старший.

У меня крыша ехала от мысли, что я бы мог проделывать подобное с Ясмин. Хлыстать Ясмин ремнем? По губам бить? Я скривился в отвращении.

— Ремнем ты ее тоже хлыстал. Сладко было воспитывать сестру?

Где-то закричала его мать.

Зря ее привезли сюда. Мне было ее жаль. Мурад был умным уродом и знал, как нужно бить незаметно и когда. Если бы не помолвка, никто бы так ничего и не узнал.

— Теперь усвой: на мою жену руку не поднимают, — выплюнул я и повернулся к Эмину.

Главный Шах стоял, опустив руки. Охрана подорвалась защищать наследника, но он застопорил. Руку вскинул, останавливая. И также мирно ее вдоль тела опустил.

И за сыном не пошел.

Даже не дернулся.

— София, это правда? — только и спросил. Хотя ответ уже знал. Поверил сразу.

— Это правда, — подал голос Эльман.

Я не ожидал.

Но он заговорил.

— Я застал их на прошлой неделе. София просила не говорить, потому что все равно выходила замуж. Раньше я не знал, иначе бы сделал то же самое.

Эмин дал знак, и Диану увели в машину. Она то и дело порывалась к детям. То к Софии, то к сыну. К первой не пустил я, ко второму — Эмин.

Он с презрением смотрел на Мурада и не помог ему подняться.

Дикое унижение для наследника.

— Уберите его отсюда, — приказал отстраненно, кивнув на сына.

Эльдар закрыл лицо руками, качая головой. На дядю я так и не посмотрел, одобрения я там все равно не найду.

— Надо не только сделки выгодные заключать, но и сыновей воспитывать, — припечатал я, имея в виду сделку на Софию.

— Сын, следи за словами, — напомнил мне отец. Он предупреждал не брать на себя много, но ненависть к Шаху была запредельной.

— Допустим, — помрачнел Шах. — И чем ты отличаешься от него, щенок? Я смотрел камеры. Ты затащил мою дочь в машину силой. Расскажи мне, как ты насиловал ее, и я тут же пущу тебе пулю в лоб. И класть я хотел на вас всех.

— Я не насиловал. У нее своя комната. До тех пор, пока она не будет готова.

Я ухмыльнулся, увидев его вытянутое лицо.

Потому что знал, что София уже все равно не вернется домой. Между нами был один секрет, который я урвал первым.

— Я забираю дочь, — припечатал Шах. — София, ты можешь вернуться домой. Просто подойди ко мне и встань рядом.

София не тронулась с места. Телом — хотела. Домой хотела, к матери прижаться и даже к отцу. Они у нее на первом месте, и мне с ними не соревноваться.

Поэтому я напряженно застыл, сцепив челюсти. Девочка была умной, не должна была выйти.

— Никто не запретит тебе подойти к отцу, — уговаривал он. — Иди ко мне, милая. Больше тебя никто не обидит.

— Да, дочка, — вступился Эльдар и улыбнулся моей Софии. — Возвращайся домой. Эмиль тебя не трогал, мы все переиграем.

София не верит.

И еще кое-что понимает.

Понимает, что дальше ей жизни не будет. Она моей стала не сегодня и не вчера — она в горах еще моей стала. Добровольно, и никак иначе.

Это был наш секрет. Скажи я о нем, Шах бы тотчас же отвернулся от дочери. Для меня так было проще, но для Софии — слишком хреново и жестко.

— Я приму тебя обратно домой, — начинал злиться Шах.

— Я не вернусь, папа, — вымолвила София.

Я улыбнулся. Умная девочка. Не ждет ее теперь ничего хорошего без меня. Я стал первым, последним и останусь.

До публичного скандала она могла объясниться с Русланом. Я знал Руслана: ради власти он бы принял ее не девственницей. Дед растил его с большими амбициями, и до чистоты девушки ему было все равно.

Сделку в двадцать лет не нарушить ничем. Вот, почему я гнался быстрее забрать ее. До ее согласия.

— Не вернусь, — слышу ее судорожный вздох. — Ты же знаешь, после этого скандала мне жизни не будет.

— Никто не посмеет и слова сказать… — процедил Шах. — Иди сюда, София.

— Все посмеют, папа. Будут грязью обливать. И Руслану я уже не нужна — слишком высока цена сделки.

Вмешался Эльдар:

— Девочка, не делай преждевременные выводы. Я поговорю с Русланом, и если ты действительно чиста…

— Убирайтесь! — вспыхнула моя девочка.

— Чего? — разозлился Шах. — Иди сюда, я сказал! Мы возвращаемся домой!

Я поднял руку, останавливая Шаха.

— София все сказала. Уходите с миром.

— Эмиль, ты совершаешь глубокую ошибку, — дед повысил тон. — Ты не смеешь говорить со мной и с дядей в таком тоне!..

— Я не собираюсь отдавать Софию. Это мое последнее слово.

— Давид, угомони своего сына! — не вытерпел Эльдар.

— Я полностью на его стороне, — вздохнул отец.

— Надо было не в тюрьму тебя отправлять, а грохнуть! — прорычал Эмин и двинулся в мою сторону.

— Советую убраться с моей территории, — холодно предупредил я.

Я едва сдерживался.

Сука.

Как солью на рану… матери уже нет, но отца я не позволю трогать. И старые раны ворошить не позволю.

— Да ты в моем городе, щенок! — Шаха перекосило.

Эльдар вскинул руку и посмотрел мне в глаза.

— Если ты сейчас не отдашь нам Софию, то можешь забыть о том, что у тебя есть родня!

— Уже забыл, — процедил сквозь зубы.

Я отвел взгляд.

Было хуево и так, поэтому на деда не смотрел.

Пока тот не схватился за сердце и не упал на землю навзничь.

— Отец! — заорал Рустам.

Блядь.

Я обернулся, давая приказ увести Софию и попутно набирая номер скорой.

— Отец! Отец, ты слышишь меня? Пап!

— Снимите пиджак, расстегните ему рубашку! — бросился мой отец.

Давид и Рустам. Два брата. Не по крови, но выросшие вместе.

Теперь их разделяла бездна. Не дай бог соединит горе…

Я обернулся к охране.

— Позовите сюда Ясмин, — я тяжело сглотнул. — Она врач.

Я чувствовал себя хуево. Расстегнул свою рубашку, пытаясь сделать глубокий вдох. Не получалось.

Я встретил равнодушный взгляд Шаха. Мы одни стояли в стороне, не бросившись к телу Эльдара. Эмин не из-за неудачной сделки опечалился, а из-за того, что его дочурку может трахать сын Давида.

А на Эльдара, как и на всех здесь, ему было похрен.

Внутри все огнем зажгло.

Если сегодня дед умрет, это станет началом конца для каждой семьи.

Глава 31

София

Я хотела рисовать, но под рукой не было холста. Бумаги и карандаша тоже, я находилась в совершенно пустой спальне.

Здесь было темно и агрессивно.

Я бы нарисовала свой дом с семьей или, возможно, немного белоснежных гор, по которым Эмиль учил меня спускаться. И там, и там у меня есть хорошие воспоминания.

Которые перечеркнулись вмиг. Вынужденным браком и расколом в семье.

Я боялась представить, что творилось в отцовском доме сейчас. И больше, чем за остальных, я переживала за Дамира.

Когда я была в его возрасте, в нашей семье правила гармония. Родители упивались любовью к малышу Дамиру, Эльман еще жил дома и мы проводили с ним очень много времени. Мурад был маленьким и мы, в принципе, неплохо ладили для столь юного возраста, просто он уже тогда был одиночкой, и у нас было мало общего.

И тогда я еще не знала жестокой правды о том, сколько стоит такая размеренная жизнь.

У Дамира же сейчас никого рядом не было. Отец пребывал в ярости, мать, если и находилась рядом с младшим сыном, то наверняка попутно утирала слезы, а Мурад сейчас в бешенстве и наверняка поджимает хвост перед отцом. Я нужна была Дамиру, но Эмиль и слушать не станет — он планирует увезти меня из этого города навсегда.

Я сидела на широкой кровати, устланной белоснежной тканью. На ней было много подушек и много краев, на которых я могла спрятаться, если Эмиль решит, что сегодня я должна разделить с ним постель.