Красивый. Наглый. Бессердечный - 2 (СИ) - Туманова Кира

О Светлане Сергеевне воспоминания у меня не самые лучшие. Нашу перепалку в больнице, когда она готова была задушить меня капельницей, мне не забыть.

Интересно, Светлана Сергеевна узнала моего отца? Не хотела наших отношений с Ариной потому что считала нас родней? Или я ей просто неприятен?

Обгоняю Зою Михайловну на пару пролетов. Сердце колотится так, что дышать трудно, и это не из-за того, что я прыгал через ступеньку.

Делаю глубокий вдох перед дверью, чтобы успокоиться.

И помню, как Арина стояла около этой двери – маленькая, взъерошенная в огромных очках с толстыми линзами. Тряслась, но гордо расправляла плечи, готовая сражаться до последнего за правду, в которую она верит. Я её ненавидел тогда, и восхищался одновременно. Надо же, такая хрупкая физически и такая несгибаемая! Как Жанна Д`Арк.

Какой я был идиот тогда! Какая она дура сейчас! Почему не могла меня выслушать? Сейчас все было бы по-другому.

А если нет? Меня обдаёт холодом при мысли, что, возможно, Арине всё равно. Брат-не брат... У нее новая жизнь, поклонники, деньги...

Слышу, как шаркает Зоя Михайловна, тихо ругается на вонь и ступеньки. И это немного приводит меня в чувство. Отступать некуда. Не сделаю сейчас, буду жалеть об этом всю жизнь!

Дрожащим пальцем слегка нажимаю на кнопку звонка. Тишина.

Жму сильнее, раздаётся гадкий трезвон, от которой у меня желудок подскакивает к горлу от волнения. За дверью тяжёлая поступь мужских шагов.

Дверь распахивается. На пороге мужик. Здоровый и мощный. В трениках и белой майке, резиновых сланцах на босу ногу.

Смотрит на меня, с хрустом почёсывает щетину.

Я не ожидал, что здесь живёт какой-то хрен. У Арины не было отчима, насколько я знаю. Мать ее одна воспитывала.

Схватившись за дверное полотно прикрываю дверь, смотрю на номер. Снова распахиваю. Вроде не ошибся.

- Э-э-э, - тяну растеряно. – Светлану Семёновну... То есть, Сергеевну бы мне.

Вытягиваю шею, стараясь разглядеть, что у мужика за спиной. А он с таким же удивлением смотрит на Зою Михайловну, которая запыхавшись, становится рядом со мной.

- Она дома?

- Да, проходи. – Мужик подвигается, освобождая мне проход.

- Я с бабушкой.

- Вижу уж, - хмыкает. – Заходи с бабушкой. До утра не ждёт, видимо.

- Данечка, кто там так поздно? – Светлана Сергеевна выходит в прихожую, запахивает на груди халат. И замирает, как вкопанная, увидев меня.

- Здрасть, - бормочу, опустив голову.

- Что ты здесь делаешь? – шипит Светлана Сергеевна. Поднимает голову, смотрит мужику в лицо. – Даня, помнишь я тебе рассказывала про семью, которая испортила нам жизнь. Это он, младшенький...

И столько яда в её голосе, что странно, как она сама не захлебнулась в своей желчи.

Мужчина теперь смотрит на меня с интересом, но молчит.

- Я пришёл поговорить, есть кое-что, что вам стоит узнать. Познакомьтесь, - выталкиваю вперед Зою Михайловну, - это моя бабушка.

Светлана Сергеевна в недоумении вскидывает бровь. Смотрит на меня теперь не только, как на вселенское зло, но и как на конченого придурка.

- Вам стоит кое-что узнать, - продолжаю уверенно. – И, после того, как вы всё узнаете, я очень прошу вас поговорить со своей дочерью.

Светлана Сергеевна сверлит меня взглядом, в глазах тень недоверия и любопытства. Наконец, кивает, но лицо остается напряжённым.

Под тяжёлым взглядом мужчины, которого она называла «Данечкой», прохожу в комнату. И понимаю, что самое сложное ещё впереди.

Она меня ненавидит! И вряд ли что-то сможет изменить её мнение!

Глава 34.

Без любви любая истина превращается в ложь

Кир

- ...В общем, так получается, что Арина мне не сестра... – Заканчиваю свой путанный и сбивчивый рассказ.

Сердце колотится в ожидании вердикта Светланы Сергеевны.

Всё это время старался говорить тихо, почти без эмоций, чтобы не спровоцировать бабулю на приступ. А то Светлана Сергеевна этого не переживёт, её и так колотит кондратий – невооружённым глазом видно.

Светлана Сергеевна молчит. Смотрит на меня так, будто я совершил преступление против человечества.

Утыкаюсь взглядом в сложенные на коленях руки. Что ей опять не так?

Почему-то вспоминается Мымра из Универа, та была цветочком по сравнению с мамой Арины. Кстати, мужик в майке тактично удалился сразу же, за что ему отдельное спасибо. Хотя, возможно, он знает секрет укрощения этой мегеры. Мне бы пригодился.

Бабулька с интересом оглядывается, сидя в кресле. Кажется, ей нравятся вязаные салфетки на книжной полке.

- Она мне не сестра. – Повторяю еще раз. Пока бабулька не попросила схему вязания или что-то в этом роде.

Поднимаю голову и смотрю на Светлану Сергеевну с надеждой. Она стоит у серванта, облокотившись спиной о стеклянную дверцу и сверлит меня злым взглядом.

– Мне очень важно, чтобы вы сказали...

- Что с того? – Перебивает меня и скрещивает руки на груди. – Что с того, что она тебе не сестра? Твой папаша был выродком. То, что ты не носишь его гены ничего не меняет.

- Стас был хорошим человеком, - вдруг бубнит бабуля и глаза Светланы Сергеевны тут же темнеют от гнева.

Вот сейчас её заступничество вообще не в тему. Я на взводе, как туго натянутая тетива лука. Не дай бог, мама Арины сейчас вступить в полемику. Тогда начнется...

Но у Светланы Сергеевны хватает ума. Слегка покачнувшись, отходит от серванта и подходит к Зое Михайловне. Кладёт руку ей на плечо, старается говорить спокойно:

- Простите, не стоит при вас это обсуждать. – И тут же кричит в сторону. – Данил, предложи чай нашей гостье.

Надо же, высокие манеры и уважение к старшим. Прямо, герцогиня.

- Я сама уйду! – Бабушка встаёт и выпрямляется. Смотрит на Светлану Сергеевну своим фирменным взглядом, от которого здоровых мужиков озноб прошибает и добавляет. - Порой люди бывают удивительно слепы!

Вот так завернула! Ещё одна герцогиня в старом бараке. Не тесновато им здесь вместе?

Бабуля гордо удаляется по коридору. И мне чудится во взгляде, брошенном на меня, сочувствие.

Оставшись вдвоём, мы молчим. Как только хлопает дверь на кухню, взгляд Светланы Сергеевны становится прежним.

- Что ты хочешь от меня? – Едко интересуется. – Чтобы я свела тебя с Ариной?

Когда она спрашивает вот так – с ледяной язвительностью, ничего не хочу!

Пока ехал, так много хотел сказать. О том, как меня тянуло к Арине все эти годы, как тосковал, переживал. О попытках забыть, выкинуть из сердца. О том, как мне это почти удалось и о встрече, которая всколыхнула все.

И о тайне, которая размазала меня! И о том, как после слов бабульки мозг чуть не разорвался. И сердце.

А потом всё встало на свои места, будто собирал паззл, вертел кусочки и так, и эдтак. А потом нашёлся один элемент, встал по центру, и всё сложилось внятно и органично.

Как объяснить этой женщине, что я чувствовал себя живым только рядом с её дочерью? Да и нужно ли это? Не знаю... Я ехал, не понимая сам, что творю. Нужно было что-то делать, иначе не мог.

И вот сейчас, когда все происходит, все что я хотел сказать, кажется глупым и напыщенным. Слова застревают в горле.

- Я не прошу свести, я прошу помочь. Рассказать ей....

- Я не буду ничего ей говорить. – Режет слова, как ножом. - Арина пережила свою боль, и я не хочу портить ей жизнь.

Что делать? Чего она хочет? Чтобы я просил прощения за своего отца?

- Ты – мальчишка! Ты привык получать любую игрушку. Щелкал пальцами и тебе всё приносили на блюдечке.. Ты не знаешь жизни, не знаешь ничего! Тебя воспитал конченный ублюдок, и я пальцем не пошевелю, чтобы содействовать сближению моей единственной дочерью с тобой.

В груди закипает. Я не в восторге от Станислава Эдуардовича. Я сам ещё не понял, как к нему относиться, но эта дама переходит все границы.

- Ты знаешь, чего мне стоило прийти к нему и не выцарапать глаза, когда Арине понадобилась помощь? – Сжимает кулаки и цедит сквозь зубы. - Ты даже представить этого не сможешь! – И добавляет, подумав. - Любовь даётся, как награда. А ты её заслужил? ***