Паутина (СИ) - Костадинова Весела

Однако мучило меня не только моральное состояние. Всё это время моё тело тоже давало сбои, и теперь я уже не могла это игнорировать. После той резкой рвоты в туалете тошнота стала моим постоянным спутником. Она накатывала неожиданно: утром, когда я только открывала глаза, днём от резких движений, вечером — от сильных запахов, которые раньше даже не замечала. Любимый кофе с молоком теперь вызывал приступ дурноты, а от запаха мяса меня выворачивало.

Я чувствовала себя измотанной, но это было не просто от усталости. Сонливость стала невыносимой — я могла задремать, уткнувшись в учебник, или провалиться в короткую, тяжёлую дремоту прямо на парах, где раньше могла сидеть сосредоточенно часами. Всё это накладывалось на апатию, которая, казалось, разрасталась внутри, засасывая меня в бесконечную воронку безразличия.

В субботу утром, когда я, схватившись за стену, едва добралась до кухни после очередного приступа тошноты, бабушка сидела за столом и молча смотрела на меня. Когда я попыталась быстро скрыться в ванной, её голос остановил меня у двери.

— Лиана, — голос был ровным, но в нём звучала та нотка, с которой не спорят.

Я нехотя обернулась, а бабушка указала мне на стул напротив себя. Я тяжело вздохнула и подчинилась.

— Давай поговорим начистоту, — спокойно, но твёрдо сказала она, скрестив руки на груди. — Что с тобой происходит?

— Всё в порядке, бабуль, — привычно, на автомате выдала дежурную фразу, уже зная, что она ее не устроит.

— Не в порядке! — резко отрезала она, и я вздрогнула.

Она никогда не повышала голос без причины, но в этот раз её слова прозвучали почти сурово.

— Я старая, но не тупая, Лиана. Ты серьёзно не понимаешь, что с тобой что-то ненормальное? Ты на себя в зеркало смотрела?

Я опустила взгляд. Нет, я избегала зеркал. Не хотела видеть своё отражение.

Бабушка продолжала:

— Когда я вернулась из больницы, я всё списала на твой шок. Побег матери, моя болезнь… но сейчас? Лиана, ты белая, почти прозрачная. Ты ничего толком не ешь. Тебя шатает на ветру.

Я сжала пальцы в кулак, но бабушка не собиралась останавливаться.

— Я не помню, когда в последний раз видела, чтобы ты улыбалась. Ни Дашулька, ни Лена у нас не бывают, а раньше вы были неразлучны. — Она внимательно вглядывалась в моё лицо, будто искала в нём что-то, чего я сама уже давно не видела. — И мне не нравится, что каждый вечер ты говоришь по телефону с этой Натальей. А привозит тебя её сын.

- Бабуль, - я выдавила слабую улыбку, - звучит как ревность, не находишь?

- Не нахожу! – она шутку не поддержала. – Звучит так, словно весь твой мир сузился до этих двоих.

- Бабушка, - мне стало стыдно перед ней за свое невнимание, однако сил на то, чтобы хоть как-то это изменить не было, - я спрашиваю их о маме. Знаешь, у нее прогресс на лицо – она уже даже гулять выходит сама. Прости меня, бабуль, но у меня нет сил на обсуждение какой-то фигни, все мои силы заняты мамой…

- Лиана, - резко осадила меня бабушка, - ты серьезно не замечаешь, что все твои мысли сосредоточены только на этом Центре?

Головокружение усиливалось.

- Что ты от меня хочешь? – я впервые в жизни повысила голос на бабулю, - Что? Чтобы я разорвалась? Чтобы радовалась жизни, когда папа умер, а мама сошла с ума? Да я только и делаю, что думаю, как нам всем жить дальше! Мне не интересны сплетни, смехуёчки и пиздохахоньки моих подруженек!

Голос дрожал, но я уже не могла остановиться.

—Мне не хочется бегать по вечеринкам, обсуждать парней, болтаться по кафешкам, зависать в караоке и ржать над тупыми тиктоками, как будто ничего не случилось!

-А посещать занятия Рафала тебе тоже не хочется, Лиана? – фыркнула бабушка, - ты с таким трудом попала к нему, а теперь даже ни разу не была на практике! Ты просто наплевала на свою учебу, думаешь я не вижу, не знаю?

- И откуда ты это вдруг знаешь? – от ярости я едва сдерживала рвущиеся злобные слова. – Что, бабуль, теперь тебе уже докладывают о моих передвижениях? Интересно, кто?

- Лиана, - видно было, что бабушка досчитала до десяти, прежде чем заговорить дальше. – Послушай, дело не в том, что мне рассказывают…. Я вижу сама….

- Не ври, бабуль. Хоть ты мне не ври! Господи, да оставьте вы меня в покое! Просто оставьте!

Я вскочила с места, быстро одеваясь в прихожей. Злость на подруг сидела в груди, словно затаившийся зверь. Надо ж было додуматься втягивать мою бабушку во все это дерьмо. Суки!

- Лиана… - она попыталась меня урезонить, но я поняла, что если останусь дома – наговорю много чего лишнего, поэтому просто схватила ключи от машины и выбежала на улицу, всей грудью вдыхая холодный воздух. Ноябрь вступал в свои права, ночью выпал первый снег.

Макс меня уже ждал – меня проводили к нему как только я переступила порог Центра. Та же самая девушка, что обычно встречала меня ранее, дружелюбно улыбнулась мне как старой знакомой.

Я ожидала, что встречу только Макса, но, когда открылась дверь кабинета, меня встретили сразу два взгляда.

Просторная, светлая комната была обставлена просто, но уютно. В ней не было ничего излишнего: мягкие кресла, книжные полки, большой деревянный стол. В воздухе витал лёгкий аромат кофе, корицы и чего-то травяного, словно заваренного чая.

Макс сидел за столом, задумчиво листая бумаги, но, увидев меня, тут же отложил их в сторону. В его взгляде не было ни удивления, ни осуждения — только внимательность и лёгкое, почти незаметное удовлетворение от того, что я пришла.

Но первой меня встретила Наталья.

Она поднялась с места и, даже не спрашивая разрешения, мягко обняла меня за плечи, словно давала понять, что здесь я в безопасности.

— Ты умница, что пришла, — тихо сказала она, чуть крепче сжимая мои плечи. – Рада видеть тебя.

- Мам, - чуть одернул ее Макс, тоже поднимаясь. – Доброе утро, Лиана, - синие глаза внимательно и бегло пробежались по мне, лицо едва заметно нахмурилось.

- Доброе утро, Наталья, Макс, - я улыбнулась им, пусть и блекло, но вполне искренне. – Макс…. Я привезла тебе твою куртку…. Спасибо за нее.

- Все в порядке, - улыбнулся он, и глаза засияли теплым блеском. – У меня запасная есть, если что.

- Угу, - вторила ему Наталья, - и не одна.

Я снова невольно улыбнулась шутке.

- Готова? – спросил Макс.

- Не знаю, - честно призналась я, переводя взгляд с него на Наталью и обратно, - что мне нужно делать? И… мне надо переодеться? Я взяла с собой деньги, где…

—Стоп, — прервал меня Макс, подняв ладонь. — Выдыхай, бобёр.

Я моргнула, сбитая с толку его шутливым тоном.

— Лиана, сегодня ты — гостья и волонтёр. Поэтому про оплату мы не говорим.

Его голос был спокойным, уверенным, но при этом в нём звучала лёгкая смешинка, словно он заранее знал, что я сама себя накручу.

— Второе. Вся эта одежда — просто символ. Она создана для удобства гостей и персонала, чтобы мы не путались, кто есть кто. Волонтёрскую форму получают только те, кто действительно хочет работать с нами и помогать другим, понимаешь? Если тебе не комфортно носить зелёный шарф — не надо. Сегодня ты всего лишь посмотришь, попробуешь наши методики…

Я уже собиралась кивнуть, но что-то внутри меня дёрнулось. Если я пришла, то должна попробовать по-настоящему.

— Макс, я надену шарф, — поспешила заверить его. — Если уж я здесь — буду следовать правилам.

Он чуть склонил голову набок, будто снова оценивал моё состояние.

—Хорошо, — коротко кивнул он, уголки губ дрогнули в слабой улыбке. Потянулся к шкафу и достал оттуда красивый зелёный шарф. Ткань была мягкой, шелковистой, приятно переливалась в свете ламп. Подойдя ближе, Макс аккуратно накинул его мне на плечи, чуть задержав концы в своих руках.

Я почувствовала его тепло, близость, от которой сердце вдруг на миг сбилось с привычного ритма. Воздух между нами стал плотнее, ощутимее. Макс стоял так близко, что я могла уловить его дыхание — ровное, спокойное.