Разрешаю себе Любить (СИ) - Адам Карина

Пауза.

Дверь снова отворилась. Вышел Пашка, с лицом человека, прошедшего через мясорубку.

— Ну⁈ — воскликнули мы хором.

Он развёл руками.

— Пять. Говорит, «в прошлый раз ошиблись, а теперь реабилитировались».

— Пять? — завопила Лера. — И после этого ты ещё жалуешься на жизнь?

Пашка победно вскинул кулак:

— Я теперь рыцарь налогового кодекса. Кому расписаться на зачетке?

Смех. Объятия. Облегчение.

Жизнь вернулась в коридор. Сессия сдана. Осталось дождаться Сеньку и жизнь можно сказать удалась.

32

Сначала раздался звонок в домофон короткий, будто нетерпеливый. Я вздрогнула, хотя ждала этого звонка все последние дни. Сердце сразу упало куда-то в пятки, потом с силой ударилось в грудную клетку. На экране знакомое лицо, чуть загорелое, с выбившимися из под капюшона светлыми прядями. Он. Сенька.

Я не сразу открыла. Просто смотрела, будто боялась, что если нажму кнопку всё окажется сном. Но потом всё-таки нажала. Щёлк и глухой скрип двери, гул шагов по лестнице. Я уже стояла в коридоре, босая, в растянутой футболке, с волосами, собранными в небрежный пучок. Глупо. Никак не готова. Но всё равно ждала.

Он появился в дверном проёме с рюкзаком на плече, с тем самым прищуром как перед улыбкой, но без самой улыбки. Молча. Я тоже молчала. Просто стояли и смотрели друг на друга, как будто целую вечность.

— Привет, — сказал он наконец, голос чуть хриплый, будто простудился в дороге.

— Привет, — ответила я. И не знала, что дальше обнять? Засмеяться? Заплакать?

Он шагнул ко мне. Сначала неуверенно, потом быстрее. И всё сразу стало понятно. Он обнял меня крепко, бережно, будто боялся, что я исчезну. Я уткнулась носом в его шею, почувствовала запах вокзала, дождя и его одеколона. Дом. Пахло Сенькой.

— Я скучал, — сказал он.

Всё внутри меня растаяло. Сердце колотилось, как в детстве как тогда, когда мы прятались от дождя под балконом и он впервые взял меня за руку.

Он стал выше. Или просто время сделало его старше. Скулы отчётливей, плечи шире. Но в глазах всё то же родное.

— Я тоже скучала, — прошептала я, — ты правда приехал?

— Куда бы я делся?

Я улыбнулась, хотя внутри стало щемяще.

— А если бы ты передумал?

Он чуть отстранился, посмотрел прямо в глаза — серьёзно, мягко:

— Я не могу передумать, когда речь о тебе.

В этот момент что-то щёлкнуло внутри там, где до сих пор жила девочка, которая думала, что дружба это всегда просто, что любовь случается как в кино.

— Что за шум? — послышался голос из коридора.

Мама вышла, полотенце на плечах, с прищуром удивления и радости.

— Сенька! — выпалила я, улыбаясь и одновременно сжимая его руку.

— Да ты что! — в дверях появился Папа, широко распахнув глаза. — Я думал, ты приедешь через пару дней!

Макар влетел в комнату, будто услышал что-то важное:

— Сенька! Ну наконец-то! Я уже начал думать, что ты забыл нас.

Мама подошла, обняла его, чуть покрутила за плечо, как в детстве:

— Вот это сюрприз! Мы уже чай ставили, думали, как тебя ждать.

Сенька улыбнулся, огляделся, и в этом взгляде было что-то домашнее словно он наконец вернулся не только ко мне, а в наш общий мир.

— Не удержался, — тихо сказал он, обнимая меня ещё раз.

Мама быстро исчезла на кухню, и я услышала знакомые звуки хлопки сковородок, шуршание пакетов, звон посуды. Через несколько минут она вернулась с большой тарелкой стопки горячих пирожков, из которых валил тёплый аромат свежей выпечки.

— Вот, чтобы согреться, — улыбнулась она, ставя тарелку на стол. — Сенька, садись, напою тебя чаем, а я ещё горячего сделаю, если надо.

Сенька снял куртку, с благодарной улыбкой понюхал пирожки и сел рядом со мной. Я уже успела почувствовать, как тепло пирожков разливается внутри, словно это была не просто еда, а символ нашего дома и того, что он снова здесь.

Макар успел схватить сразу два пирожка и, глядя на Сеньку, сказал:

— Видишь, Сень, у нас тут пирожки не просто так, их любят быстро съесть. Так что не расслабляйся!

Мы все устроились за кухонным столом мама налила чай с лимоном, а пирожки уже потихоньку остывали, но пахли всё так же аппетитно.

Макар тут же схватил один пирожок и смачно откусил:

— Ну, Сенька, как там Петербург? Ты хоть ел нормально или только тренировался?

Сенька усмехнулся:

— Еда была… специфическая. Но я старался. Главное возвращаться домой.

— Вот так! — мама подмигнула, — главное, что ты здесь. Мы тебя очень ждали.

Я посмотрела на Сеньку, и в его глазах светилась усталость, смешанная с облегчением.

— Как там дорога? Не устал? — спросила я, беря чашку.

— Немного, — ответил он, — но это ничто по сравнению с тем, как я скучал.

Макар подмигнул мне:

— Видишь, сестренка, без меня он уже не может.

— Ха-ха, — рассмеялся Сенька, — без вас обоих тем более.

Мама добавила:

— А теперь отдыхай, ешь, а завтра расскажешь всё подробно.

Папа, улыбаясь, махнул рукой:

— Ты лучше не забудь, кто у нас тут главный защитник.

— Главное, чтобы теперь защищал меня от Макаровых шуток, — пошутила я.

Чай медленно подходил к концу, в комнате осталась теплая тишина, перебиваемая только тихими звуками посуды и редкими словами. Мама улыбнулась, убирая пустые чашки, а Макар уже лениво валялся на диване, переворачивая телефон в руках.

— Ну что, — сказал папа, — мы вас оставим немного одних, наверно, многое надо наверстать.

Мама кивнула:

— Да, пускай пообщаются. А мы уж потом придём ужинать и болтать.

Сенька и я обменялись взглядами. В его глазах светилась какая-то тихая радость и нежность, которую трудно было выразить словами.

— Пойдём? — тихо спросил он, поднимаясь со стула и протягивая руку.

Я взяла её, и мы вместе вышли из кухни, прячась от домашних в узком коридоре. За дверью моей комнаты было немного прохладно, но это казалось ничтожным по сравнению с теплом, которое разливалось внутри.

Он закрыл дверь за нами, и мы остались наедине, словно мир вокруг перестал существовать.

— Я так долго хотел увидеть тебя, — прошептал он, мягко касаясь моей руки.

— Я тоже, — ответила я, чувствуя, как сердце забилось быстрее. Он осторожно взял мою руку в свою, пальцы мягко обвились вокруг неё. Сердце застучало громче казалось, его ритм совпал с моим.

— Ты теплая, — прошептал он, чуть наклонившись ближе. Его дыхание касалось кожи, легкое и тёплое.

Я не могла сразу ответить, просто смотрела в его глаза, где отражалась вся нежность и волнение.

— Я думал с ума сойду без тебя, — тихо признался он.

— А я боялась, что не справлюсь с этим… — едва слышно сказала я.

Он улыбнулся, и эта улыбка растопила все мои сомнения.

— Теперь всё будет по-другому. Я здесь, и я не уйду.

Мы прижались друг к другу, шепоты сменились тихим смехом и долгим, согревающим молчанием.Он наклонился ещё ближе, его глаза сомкнулись, и дыхание стало чуть прерывистым. Я почувствовала, как всё внутри сжимается в ожидании, будто время замедлилось.

Его губы коснулись моих сначала нежно, почти робко, как первый вздох весны. Затем поцелуй стал глубже, теплее, пробуждая во мне что-то давно спрятанное.

Моё сердце колотилось в такт с его дыханием, и казалось, что мир сузился до этого единственного момента.Я обвила его шею руками, а он крепче прижал меня к себе, словно боялся потерять.

Когда мы оторвались друг от друга, наши взгляды встретились, и в них была вся та нежность и обещания, которые не нужно было произносить вслух.

— Я долго мечтал об этом, — тихо сказал он.

— И я, — прошептала я в ответ, ощущая, что это только начало.

Всё внутри меня сжималось и одновременно распахивалось словно я стояла на краю чего-то нового и одновременно знакомого. Страх и надежда переплетались в один клубок эмоций, который не давал мне дышать свободно.