Разрешаю себе Любить (СИ) - Адам Карина

Я чувствовала, как сердце бьётся всё сильнее, как будто пытается вырваться наружу и сказать обо всём, что скрыто было годами о страхах, ожиданиях, сомнениях и, наконец, о любви.

В этот момент я поняла, что вся моя жизнь это череда маленьких мгновений, которые ведут к большому «сейчас». Что я готова рисковать, открываться и доверять.

Его прикосновение было не просто физическим контактом оно трогало самые тонкие струны моей души, пробуждало ту девочку, которая верила в чудеса и в настоящую любовь.

И хоть внутри меня ещё жили сомнения и тревоги, я позволила себе поверить. Поверить, что это не просто мимолётный порыв, а начало чего-то важного, светлого и настоящего.

Я смотрела на него и вдруг замечала всё мельчайшие детали, которые раньше казались просто частью повседневности, а сейчас стали наполнены смыслом. Его глаза глубокие и тёплые, словно отражали в себе всё, что было между нами за эти дни разлуки.

Его улыбка, едва заметная, но такая настоящая, заставляла сердце ёкать и улыбаться в ответ, даже если я пыталась этого не показывать.Я ощущала тепло его дыхания на коже, слышала, как чуть учащённо бьётся его сердце, и это звучало как самый дорогой мне ритм.

В его присутствии всё казалось легче будто тяжёлые мысли и страхи растворялись, уступая место спокойствию и нежности.Он был не просто другом, который вернулся он стал для меня опорой, знаком новой жизни, в которой есть место мечтам и настоящим чувствам.В этот момент я поняла, что хочу быть рядом с ним не просто сейчас, а всегда.

Мы всё ещё стояли близко друг к другу, и в этой тишине между нами было столько невыраженного, что слова казались лишними.

Он мягко провёл пальцами по моей щеке, и я закрыла глаза, наслаждаясь этим прикосновением, которое было одновременно нежным и настоящим.

— Остаться? — тихо спросил он, словно боясь нарушить хрупкость момента.

— Остаться, — ответила я без колебаний, чувствуя, как внутри разгорается тихое, но уверенное счастье.

Он улыбнулся, и эта улыбка была обещанием что теперь мы вместе, несмотря ни на что.Мы сели на кровать, и я обняла его, чувствуя, что здесь и сейчас мой дом, и он моя опора.

За окном медленно опускалась ночь, но внутри меня горел свет, который больше не хотел гаснуть.Мы сидели, прижавшись друг к другу, и казалось, что весь мир замер, уступая место нашему маленькому уголку покоя. Его руки нежно обвивали меня, будто боялись отпустить, а я, в свою очередь, искала в его объятиях ту безопасность, которую так долго ждала.

— Как же я соскучился по тебе, — прошептал он, не отрывая взгляда от моего лица.

— Я тоже, — ответила я, позволяя голосу дрожать от эмоций.

В комнате свет приглушился, и единственным звуком были наши тихие дыхания. Я почувствовала, как он осторожно проводит пальцем по моим волосам, и сердце сжалось от нежности.

— Расскажи мне всё, что было у тебя на душе за эти дни, — попросил он, словно боясь, что пропустит что-то важное.

Я закрыла глаза, собираясь с мыслями, и начала говорить о страхах, сомнениях, о том, как каждый день без него казался пустым и холодным. Он слушал молча, лишь иногда гладя мою руку.

— Спасибо, что рассказала, — сказал он, когда я замолчала. — Я хочу быть рядом не только в радости, но и в трудностях.

Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как между нами создаётся новый, прочный мост доверия.

— Спасибо, что приехал, — тихо сказала я, прижимаясь к нему.

— Спасибо, что ждала, — ответил он, целуя меня в макушку.

Мы ещё немного сидели в тишине, обнявшись, позволяя себе просто быть рядом.

33

В честь возвращения Сеньки его родители решили устроить настоящий праздник. Не просто семейный ужин, а почти торжественный приём, с огнями, музыкой, цветами и разлетающимся по воздуху запахом шашлыка и мяты. Местом действия стала их загородная дача, хотя «дача» слово явно не про это место. Дом тёти Лены и дяди Саши больше напоминал заграничную виллу: светлый камень, высокие арки, просторная терраса с видом на лес и стеклянные двери, выходящие прямо в сад.

Мы с мамой приехали заранее наши семьи давно дружили, и мама с тётей Леной, как всегда, держались одной командой. В багажнике у нас звенели банки с соленьями, коробки с пирогами, свёрнутые скатерти. Мама, в белой рубашке и с аккуратно заколотыми волосами, выглядела спокойно и собранно, как всегда. Я таскала подносы, помогала на кухне, натирала бокалы до зеркального блеска и украдкой выглядывала в окно, будто могла заранее разглядеть его Сеньку, едущего по просёлочной дороге.

Папа с Макаром собирались подъехать ближе к вечеру. Макар, конечно, снова ворчал что-то вроде: «Опять эти сборища…», но папа пообещал заехать за ним после деловой встречи. Я представляла, как они едут вместе. Спорят вполголоса, слушают радио, которое играет чуть громче, чем нужно. Всё как всегда, по-домашнему.

В доме пахло жареной курицей, свежими травами и тёплым печеньем. Тётя Лена сновала между кухней и гостиной с записками в руках, раздавая распоряжения всем подряд. Мама же, привычно, только глянула на неё, и та на мгновение выдохнула, сбросила напряжение, как щёлкнувший выключатель. В саду рабочие развешивали гирлянды, а на ровно подстриженной лужайке уже стояли лёгкие столики, покрытые белыми скатертями, с вазами в центре.

Праздник не просто приближался он поднимался, как волна, готовая вот-вот накрыть всех присутствующих.

И где-то внутри меня, среди звона бокалов и щёлканья льда в графинах с лимонадом, дрожало сердце. Немного. Как перед чем-то важным, как перед сценой, как перед словом, которое давно зреет, но ещё не сказано.

— Мы с Сашей, конечно, совсем не удивились, что он сначала рванул к вам, — с улыбкой сказала тётя Лена, поправляя фартук.

— Похоже, наша маленькая мечта сбылась, — с довольной ноткой в голосе отозвалась мама, быстро глянув на меня.

Я сделала вид, что не услышала. Или что слишком занята раскладкой приборов. Но внутри всё вдруг стало горячим и трепетным, как в те дни, когда ждёшь чуда и почти веришь, что оно действительно случится

К шести на даче стало заметно оживлённее. Подъезжали машины, одна за другой. Сначала приехали соседи по посёлку, семья с двумя мальчишками в одинаковых рубашках-поло и громким смехом. Потом мамина коллега с мужем, в деловых пиджаках даже здесь, на дачном газоне. За ними дальние родственники тёти Лены. Пожилая тётушка с жемчужной брошью и важным видом, и её молчаливый спутник, который только кивал и всё время поглядывал в телефон.

Гости стекались как вода непрерывным потоком. Кто-то сразу направлялся в дом, кто-то в сад, к накрытым столам. Шуршали платья, звенели бокалы, перекликались голоса. И всё это на фоне мягкой, почти неощутимой музыки, льющейся из колонок, спрятанных под деревьями.

Я пыталась не терять виду ворота, но всё чаще кто-то заслонял их спиной, сумкой или разговором. Мимо проходили взрослые здоровались, шутили, рассказывали друг другу, как давно не виделись. Кто-то уже разливал лимонад, кто-то тянулся к закускам, кто-то хлопал Сашу по плечу и повторял: «Ну, с возвращением чемпиона!»

— Посмотри, как все нарядились, — шепнула мама, — будто на свадьбу.

— Может, и правда на свадьбу, — ответила я не сразу. Голос прозвучал тише, чем хотелось.

Мама посмотрела на меня с лёгкой улыбкой, но ничего не сказала.

Тем временем появились ещё гости друзья семьи, пара однокурсников тёти Лены, шумная компания с тёплыми подарками в руках. В воздухе витал аромат жареного мяса, мяты и чего-то цветочного, кажется, лаванды, тётя Лена раскидала саше у входа. Кто-то принес торт в коробке с золотой лентой, а кто-то охапку белых пионов.

Я двигалась среди них, помогала ставить блюда, раскладывать салфетки, подносила напитки, улыбалась в ответ на приветствия. Всё делала правильно, как полагается. Только внутри становилось всё теснее. Словно каждый шаг гостей приближал что-то важное, но непредсказуемое.