— Пол, — взмолился Альварес, обращаясь к напарнику, — пожалуйста, уговори Круза выслушать меня. Если бы он смог понять меня…
Круз резко обернулся.
— Ты хочешь заключить сделку?
Альварес тяжело дышал, шумно втягивая ноздрями воздух.
— Круз, если бы могли хоть как‑то договориться?.. — Хорошо, — неохотно ответил Кастильо. — У тебя есть одна возможность. Правда, я не знаю, поможет ли это тебе. Но все‑таки шанс у тебя есть.
Альварес, словно изгнанная из дома собака, которая почувствовала, что к хозяину возвращается более терпимое настроение, подался вперед и просяще посмотрел в глаза Кастильо.
— О каком шансе, о какой возможности ты говоришь? Я готов сделать все, лишь бы ты смог закрыть глаза на это.
Круз немного помолчал.
— Ладно, — сказал он. — Ты называешь нам имя Блондина, а мы подумаем, чем сможем помочь тебе.
В глазах Альвареса промелькнуло смятение.
— Но… Но я не знаю, кто он такой и как его зовут! Я даже никогда не видел его. Есть номер, по которому я звоню, но телефоны часто меняются. Иногда я говорю с ним, иногда — нет, с его подручными. Я даже не знаю, кто это такой. Мне только сказали его кличку. Да он и сам себя так называет — «Блондин». Я не знаю, может быть, он на самом деле чернокожий или индеец…
— Ну, хорошо. Допустим, что это так, — с сомнением сказал Пол. — А как ты получаешь деньги?
— Их просто оставляют в моей машине, в багажнике, поспешно ответил Альварес, как будто боялся, что ему не поверят. — Я не видел никого, кто ложил бы их. Они делают это, когда меня нет рядом. Я даже не знаю, кто этим занимается, но у них такая система. Они очень осторожны.
Круз недоверчиво смотрел на него.
— Какая‑то странная система — они даже не знают, кому платят… Никогда не встречаются с тобой… Почему же они тебе доверяют?
Альварес развел руками.
— Ну… Ну, я не знаю. Наверное, потому, что информация, которую я им сообщаю, всегда оказывается верной.
— Ну, хорошо, — вздохнул Круз. — Ответь мне еще на один вопрос. Кто‑нибудь, кроме тебя, знает об этом? Кто еще замешан в это дело?
— Никто, — пытаясь выглядеть убедительным, сказал Альварес.
— Никто?.. — с сомнением протянул Пол.
— Уверяю вас, никто!
— Почему ты так думаешь? — спросил Круз.
— Потому, что они сами мне так сказала но телефону.
— И что конкретно они сказала?
— Что я у них единственный информатор в полицейском управлении, кроме меня, у них больше нет выходов на полицию.
Пол и Круз обменялись весьма выразительными взглядами.
Альварес понял, что они не верят его словам, но было уже поздно — ему оставалось только с трепетом ожидать решения своей участи.
— Значит — один ты? — спросил Круз таким тоном, как будто Альварес только что сознался в том, что он Батман.
Тот тут же стал трясти головой в знак согласия,
— Да, да. Один я…
— Ну, хорошо. Допустим. Ведь информация много раз просачивалась не только из полицейского управления… А в ведомстве окружного прокурора у них случайно нет информаторов?
Альварес обмер. Если они догадываются о его связях с окружным прокурором, то ему тогда полная крышка! Не хватало только, чтобы Кастильо узнал о том, что окружной прокурор Тиммонс является организатором всех этих акций.
Разумеется, Альварес ничего не знал о том, что в этом деле крутятся еще и деньги Тиммонса, но и без этого — того, что ему было известно, вполне хватило бы для того, чтобы окружной прокурор угодил в тюрьму на несколько лот.
Правда, в его руках были власть и большое влияние — не то, что возможности простого полицейского инспектора. Если Альварес хоть одним словом обмолвится о нем, то ему тогда можно будет заказывать надгробный камень. Ведь прямых доказательств того, что Тиммонс непосредственно замешан в этом деле нет, а все его слова просто разобьются о неприступную каменную стену. Тиммонс не допустит того, чтобы на него пала хоть тень подозрений. Он найдет способ расправиться с Альваресом. Даже если это дело каким‑то образом раскрутится, окружной прокурор найдет способ снять с себя обвинения — он слишком высокопоставленная фигура.
Все это Альварес прекрасно понимал и поэтому боялся даже словом намекнуть на то, что ему известно что‑то о роли окружного прокурора в этом деле.
— Нет, нет! — поспешно воскликнул он. — Мне ничего не известно об этом.
Однако при этом его глаза забегали с такой скоростью, что казалось, будто их приводят в действие электромоторы. Естественно, Кастильо обратил на это внимание. Однако, он сделал вид, что верит словам Альвареса. Понимающе кивнув головой, он сказал:
— Хорошо. А теперь отправляйся домой. Альварес вопросительно посмотрел на него.
— Как это? Что это значит?
— Я же тебе сказал! — жестко повторил Круз. — Иди домой… Ты отстранен от работы до выхода на пенсию.
Умоляюще вытянув руки, Альварес подбежал к Кастильо.
— Круз!.. Но ты же говорил, что…
Кастильо вспылил.
— А чего ты ожидал? — воскликнул он. — Ты думал, что тебе за предательство положено дополнительное питание? Ты думал, что мы вынесем тебя на руках отсюда? Большего, чем я уже делаю, я для тебя сделать не могу. Уходи…
Круз резко указал рукой на дверь. В глазах Альвареса что‑то потухло, руки медленно опустились. Он понял, что лучшее, что его ожидает — это отставка, хоть и без сохранения пенсии. Правда, в его ситуации это было все‑таки лучше, чем пойти под суд и угодить в тюрьму на старости лет, а ведь это вполне могло случиться, если бы Круз дал этому делу ход. Но, похоже, все будет замято.
Не проронив ни единого звука, Альварес покинул кабинет. Кастильо и Уитни остались в комнате вдвоем. Круз дышал так тяжело, как будто ему пришлось пробежать марафонскую дистанцию.
Уитни сокрушенно хлопнул себя рукой по бедру.
— Ну вот, хоть с этим покончили. Надеюсь, что теперь утечка информации относительно полицейских операций прекратится.
Круз невесело усмехнулся.
— Мне бы твой оптимизм, Пол. Я вот как раз уверен в обратном.
— Ты думаешь, что информаторы еще остались? Но ведь Хулио сказал, что он единственный, кто 6ыл замешан в этом деле из полицейского управления…..
Кастильо грустно покачал головой.
— Ты забываешь о ведомстве окружного прокурора, Пол.
— Но ведь это только твоя догадка, Круз. У тебя есть какие‑нибудь факты?
— К сожалению, пока фактов у меня нет. Однако, я уверен, что в ближайшем будущем я сумею напасть на след. Тогда, — он поджал губы, — кому‑то очень крупно не поздоровится.
Иден чувствовала, что в ее легком романе с окружным прокурором наступает кульминационный момент. Он демонстрировал такие явные признаки заинтересованности, что не воспользоваться этим она не могла. Тем более — она была только вначале своего пути, ей пока ничего не удалось узнать. Хотя неосторожно оставленные Тиммонсом на столе документы дали Иден кое–какую пищу для размышлений.
Поэтому она кокетливо увернулась от Кейта, прошлась по кабинету, заинтересованно разглядывая еще несколько бумаг в рамках под стеклом.
— О, я смотрю, ты получил золотую медаль за успехи в учебе, — польстила она окружному прокурору.
Он удовлетворенно улыбнулся.
— Нет, ты переоцениваешь мои заслуги. Вообще‑то, в Йельском университете таких двести пятьдесят человек…
Она рассмеялась.
— Меня не проведешь. Мы с братом учились в Гарвардском университете…
Тиммонс сочувственно причмокнул губами.
— Наверно, именно поэтому он и проиграл дело Лорана. Мейсон вроде бы неплохой парень… Но… — Тиммонс развел руками. — Ну, в общем, я не знаю…
— Знаешь, — понимающе сказала Иден. — Ведь ты любишь выигрывать.
— А что, по–твоему, это плохо?
Иден задумалась.
— Думаю, что неплохо, но не любой ценой.
Тиммонс гордо поднял голову.
— B работе нужна какая‑то главная идея. Ты понимаешь, что это такое? Ведь, насколько мне известно, ты живешь по тем же принципам.
Тиммонс снова подошел к Иден и доверительно заглянул ей в глаза.
