(не) Моя доярушка (СИ) - Боровик Анастасия

— Маша, прости…

— Не знаю, виноват ли ты… Я тоже хороша. Понимаешь, моя уверенность снова рухнула. Тогда решила, что просто недостойна такого, как ты. А потом… потом ты снова появился… И я разозлилась. Ты снова зажег во мне огонь — желание доказать себе, что я ни в ком не нуждаюсь, что я могу сама стать кем-то. Что я могу всё! И я теперь хочу всего по максимуму. — Закидываю подбородок вверх, смахиваю слезы.

— Я решила, что у меня будет ферма. У меня будет муж и дети. Но не только по гражданскому согласию, но и перед Богом. Я хочу теперь так. И я не знаю, а чего хочешь ты? Ты так легко взял и отказался от нас тогда, просто потому что подумал, увидел что-то… А если ты снова что-то увидишь, опять передумаешь?.. Не хочу ломать тебя, но и тянуть за собой насильно тоже не хочу.

Марко смотрит внимательно, не отводя глаз, а я продолжаю выплескивать на него, о чём так долго думала.

— И про венчание говорю потому, что теперь для меня это — высшая степень любви, которую однажды хочу испытать. Раньше даже замуж не особо хотела, считала: ну, позовут — ладно, а нет — можем и так жить… А сейчас это стало важно. Просто хочу нормальную, крепкую семью и не думать каждый день: «А что там нас ждет? А не передумает ли он?» Я понимаю, что изменилась. Не знаю, в какую сторону — в хорошую или плохую. Но я точно знаю одно: счастлива я буду только тогда, когда обрету покой и уверенность, когда будет доверие. Понимаешь? А чего хочешь ты, Марко?

— Маша, я…

— И еще… Да, знаю, что этого может и не быть. Что напридумывала себе какую-то сказку, — слезы катятся из глаз. — Но тогда уж и не надо вовсе. Значит, буду просто жить спокойно, занимаясь своими делами… Я слишком долго была реалисткой, слишком долго тянула все на себе, и теперь хочу верить в свою сказку, которая ведь может стать правдой. Разве нет?

Кажется, я никогда еще так много не говорила. Жду от него чего угодно: что разозлится, назовет дурой или просто уйдет, бросит меня, скажет, что я слишком сложная, что он не понимает меня. Потому что я и сама, если честно, запуталась во всем.

Но Марко не уходит. Он просто подходит и крепко обнимает меня. Целует в макушку и гладит по влажным волосам.

— Девочка моя. Любимая. Прости меня… Прости, что оставил так надолго одну. Маленькая моя, хрупкая девочка… Но знаешь что? Мы всё преодолеем. Потому что всё, чего ты хочешь, — это нормально и реально.

Поднимаю на него свои заплаканные глаза и не понимаю, что происходит. А он продолжает:

— Я ничего не знаю про венчание, но ты же мне расскажешь, что это такое… и мы вместе придем к этому. Хочу знать, что для тебя важно.

— Это… Это когда двое любят друг друга, заботятся, не изменяют, прощают, но еще и отвечают перед Богом за свою семью. И после смерти тоже вместе…

— Ну, начало хорошее, — он улыбается, и в его глазах нет насмешки, только нежность.

— Да ладно, я просто так сказала… Забудь, это не важно… — смущаюсь я, осознавая, что опять пытаюсь скрыть свои переживания. Вытираю глаза и щёки, машу рукой.

— Ну куда ты опять прячешься? — он не отпускает меня. — Я рад, что ты начала говорить, чего хочешь и о чем мечтаешь. Так, по крайней мере, понятно, куда двигаться. И я получил свой урок, что надо сначала выслушать, а потом обсудить. Игорька же сегодня не прибил? Заметь, ради тебя, — кивает головой, будто ждет, чтоб его погладили за это. — А ферма у нас будет. Я тоже ее хочу. И, кстати, трактор теперь умею водить. А еще прошел обучение и могу выращивать аж четыре вида помидоров.

— Ты? — удивляюсь я. — Ты сумасшедший! — На моем лице наконец появляется улыбка.

— Просто мне было очень плохо без тебя. И я больше не хочу знать, какого это. И я благодарен тебе, что ты позволила мне снова стоять рядом с тобой.

— Голым? — не удерживаюсь я от смешка.

— Ну, это тоже, конечно, — он прижимает меня к себе, и я чувствую, как кто-то уже давно «завелся». Марко шепчет мне на ухо: — Ты права во всем. Я должен был идти, узнавать, биться за нас, а я выбрал сидеть и страдать в стороне. Маша, но понял только одно: не могу без тебя. Ты — моя половинка мандаринки, а вместе мы — целая сладко-кислая пара. Не могу представить свое будущее без тебя. И не говори ничего на это. Просто наблюдай. Я буду стараться, и ты сама увидишь, что это не просто слова.

Он тянется, чтобы поцеловать меня, но я уворачиваюсь с хитрой улыбкой и выкручиваюсь из его объятий, начинаю быстро одеваться. — Давай, кто быстрее оденется, тот и загадывает желание, — визжу я, натягивая джинсы.

— Ты уже почти оделась! Это нечестно! — пытается надеть дедовы поношенные штаны, которые я ему принесла.

В этот момент его телефон начинает назойливо звонить. Марко хмурится, подносит трубку к уху. — Алло? Да, Сережа? Я тут… у козы роды принимал. Да?.. Он же пьяный в стельку. Понял. Жди меня.

Смотрю на парня. Выражение его лица резко меняется, бледнеет на глазах. — Маша, мне надо срочно уйти…

Глава 33

Машенька

Когда Сергей позвонил Марко, я даже не могла представить, что Толик, будучи пьяным, сядет за руль. Не проехав и двухсот метров, он перевернулся на своей машине. Сережа, который выбежал за ним, стал свидетелем этой аварии, и теперь мы с Марко мчались к ним. Мой итальяшка задыхался, торопливо рассказывая мне о пьяном угаре Толика, его безумной ревности и о том, как он солгал Игорю обо мне, подставив всех. А потом… Потом, как сам Марко пришел разбираться и застал нас с Игорем вместе.

«Вот мы идиоты» — эта мысль вместе со всеми остальными крутилась у меня в голове, смешавшись в один ком. Вся эта нелепость, вся эта дурацкая цепь событий, которая привела к тому, что сейчас кто-то мог умирать, казалась каким-то дурным сном. И сквозь весь этот вихрь эмоций пробивалось одно жгучее, несправедливое чувство: да, Толик поступил подло, мерзко, и сейчас мне хотелось его прибить за эту ложь. Но вместе с тем леденящий душу страх — лишь бы он остался жив. Лишь бы у нас была возможность эту обиду ему высказать. «Только бы выжил» — выдыхаю я про себя, и это уже не надежда, а почти молитва.

— Он так всех подвел...

Марко тяжело подбирает слова, только твердит, что Толик вечно косячный…

— Не мог нормально, как мужик, перенести... Кому от этого лучше стало? У него же брат в аварии погиб... Мы же ему как братья... А он...

Все эти переживания он выплескивает отрывками, пока мы не добираемся до оврага. Там у машины суетится Сережа, пытаясь открыть искореженную от удара дверь, а на дороге с тревогой в глазах стоит Изабелла. Марко подбегает к машине, и они вместе, уперевшись ногами, начинают выламывать дверь.

После того как она поддаётся, Серёжа и Марко начинают вытаскивать Толика из смятого салона.

— Голову! Держи голову! Рука... В сознании? Нет. Твою мать, Толик...

Мы застываем с Беллой на краю дороги, не в силах оторвать глаз от того, как они, сгорбившись, волокут его тело — один под мышки, другой — за ноги.

Изабелла, не выдерживая напряжения, начинает ходить взад-вперед, тяжело дыша. Я же пытаюсь мыслить логично, и моя логика проста: обычно пьяным везёт, при падениях они чаще выживают. И где-то в глубине души я надеюсь, что это именно тот случай.

Пока ребята тащат к нам стонущего Толика, который, видимо, начал приходить в себя, на дороге внезапно появляется автомобиль, освещая нас своими фарами. Я с облегчением узнаю машину Бориса. Он останавливается и неспешно выходит, привычным движением прикуривая сигарету, и медленно направляется к нам.

— Вот это отметили Новый год, — покачивая головой, произносит он. — Живой? — кричит ребятам.

Парни кричат ему в ответ, что живой. Из машины выходит в яркой меховой шубке нарядная Алина и причитает:

— Что там у вас?!

Она подходит ко мне: