Беспощадный король (ЛП) - Торн Айви

Мои пальцы расстёгивают молнию на его джинсах, чтобы я могла просунуть руку ему под джинсы и почувствовать тепло его обнажённой кожи на своей. Он снова стонет, когда кончики моих пальцев скользят по его длине, и это заставляет меня хотеть его ещё больше. Я хочу обхватить его пальцами, вытащить из джинсов и взять в свою руку.

Я не знаю, что на меня нашло. Я провожу большим пальцем по его головке, покрывая её скользкой спермой, дразня пирсинг, поглаживая его взад-вперёд, пока Джексон не издаёт ещё один стон удовольствия, прижимаясь к моей руке, его тело напрягается, когда я обхватываю его рукой и медленно провожу кулаком вниз.

Я хочу больше. Я хочу опуститься на колени и прижаться к нему губами, я хочу обхватить его ногами за талию и притянуть к себе, но здесь это невозможно. Мне даже не следовало этого делать, но я теряюсь в удовольствии от прикосновения его губ к моим, его языка, скользящего в мой рот, его члена, пульсирующего в моем кулаке, когда я поглаживаю его, дразня пирсинг на кончике каждым движением. Звук его вздохов, его тело напрягается, когда я провожу пальцами по его стволу, то, как он двигается вместе со мной, заводит меня ещё больше, пока я не осознаю, что вся мокрая, жаждущая его. Всё, чего я хочу, – это заставить его кончить, почувствовать, как он содрогается от удовольствия, прижимаясь ко мне.

Это может быть хорошо, хочу прошептать я ему на ухо. У нас всё может быть хорошо. Не обязательно, чтобы это были боль и страх.

— Блядь, Афина, — он рычит моё имя мне на ухо, прерывая поцелуй и прикусывая мочку, одной рукой упираясь в стену, а его бедра прижимаются к моей ладони. — Мы должны остановиться...

— Ты хочешь, чтобы я остановилась? — Я поднимаю голову, продолжая водить пальцами по его длине, задерживаясь на кончике, чтобы подвигать его пирсинг взад и вперёд, проводя большим пальцем по гладкому месту, чтобы снова провести им по всей длине его члена.

— Нет, — стонет он. — Чёрт, мне так сильно нужно кончить, но мы...

При этих словах моя рука сжимается вокруг него, хотя я даже не осознаю, и я провожу рукой по всей его длине быстрее, наслаждаясь его теплом в своей ладони, тем, как он пульсирует. Я чувствую себя сильной, держа его вот так, поглаживая, зная, что могу заставить его кончить или остановиться и оставить его мучиться, как это было со мной так долго. Часть меня почти хочет помучить его так, как это было со мной. Потом я вспоминаю, что это Джексон, который пытался защитить меня, даже если ему это не удалось, который был рядом со мной в одну из худших ночей, даже если его не было рядом в худшую из них.

Ни один из парней Блэкмура не идеален. Это далеко не так. Но Джексон лучший из них и всегда им был.

— Афина, пожалуйста... — Его бёдра снова дёргаются, его член набухает в моем кулаке, и я знаю, что он близок. Я продолжаю поглаживать, теперь уже быстрее, с каждым движением моя ладонь скользит по пирсингу, пока он внезапно не прижимается ко мне, его член пульсирует, и он издаёт почти болезненный стон, крепко целуя меня, чтобы заглушить этот звук.

Он отклоняет бёдра, чтобы не кончить мне на джинсы – то, что Кейд не потрудился сделать той ночью в коридоре, с усмешкой думаю я, и вздрагивает, прижимаясь ко мне, ещё один стон срывается с моих губ, когда я чувствую пульсацию его члена в своей руке, когда он выгибается всем телом в меня, получая от этого удовольствие.

Это кажется почти сюрреалистичным – прижиматься к нему, вдыхать запах его кожи, ощущать, как пульсирует его твёрдый член, когда его сперма выплёскивается на тротуар, и я отчаянно хочу, чтобы это было у меня во рту, внутри меня, чтобы я могла почувствовать и попробовать на вкус его горячий прилив так же, как я сделала это той ночью на утёсе. Я мокрая и изнываю от желания, но я знаю, что, когда он закончит, мы вернёмся в поместье и притворимся, что этого никогда не было.

На секунду, когда он отстраняется, дотягивается до своего размякшего члена и снова засовывает его в джинсы, я думаю, что именно это и произойдёт. Он скажет мне, что нам нужно идти домой, покажет дорогу к мотоциклу, и мы молча поедем обратно в город. Но вместо этого он смотрит на меня сверху вниз, в его глазах что-то горячее и тёмное, его рука всё ещё находится у меня над головой, его тело всё ещё прижимает меня к стене.

— Мне это было нужно, — говорит он низким и хриплым голосом. — Чтобы ты заставила меня кончить, мне это было чертовски нужно, — он проводит языком по нижней губе, не сводя с меня глаз, и я подавляю дрожь, пробегающую по моему телу, покалывание, которое, кажется, связано непосредственно с моим клитором.

— Что тебе нужно, Афина?

На этот вопрос, честно говоря, могут быть самые разные ответы. Но всё, что я могу выдавить из себя, это стон, когда Джексон, очевидно, точно зная, что мне нужно, опускает руку и запускает её мне в джинсы.

Я задыхаюсь, когда его пальцы касаются моего клитора, и слышу, как он стонет, его губы накрывают мои.

— Чёрт, ты такая мокрая, — бормочет он, медленно водя указательным пальцем по моему ноющему клитору, обхватывая рукой мою киску, когда наклоняется ко мне. — Тебе нравилось играть с моим членом вот так, на открытом месте, где нас могли застукать? Тебе нравилось чувствовать, как я кончаю, слышать это? Это то, чего ты хотела?

Я снова всхлипываю, извиваясь в его объятиях, желая большего. Желая, чтобы его пальцы были на моем клиторе, внутри меня, его язык, я слишком хорошо помню, как приятно было, когда он опускался на меня, каким горячим, мягким и совершенным казался его язык, массирующий мою киску, подводя меня всё ближе и ближе к краю.

— Тебе нравится, когда за тобой наблюдают, не так ли? — Шепчет он мне на ухо, касаясь губами раковины. — Тебе нравилось, что все смотрели на тебя на вечеринке. Тебе нравилось бороться с собой, чтобы не кончить, пока я лизал твою киску. Тебе нравилось, что Кейд и Дин наблюдали за тем, как я порол тебя. Тебе нравится, что нас могут застукать здесь, когда я засовываю руку тебе в джинсы и тру твой клитор.

Я хочу сказать ему «нет», конечно, нет. Что мне это не нравится, что я не получаю от этого удовольствия, но это было бы ложью. Мысль о том, что кто-то может в любой момент выйти или пройти по переулку и увидеть меня здесь, прижатую к стене и задыхающуюся, возбуждает. Больше, чем я когда-либо хотела бы признать. Мой клитор пульсирует под его пальцами, моя рука сжимает его плечо, и я так близка к оргазму.

Затем он целует меня, крепко и горячо, его язык проникает в мой рот, а пальцы быстро-быстро водят кругами по моему клитору, заставляя меня стонать. Теперь моя очередь дёргать бёдрами под его рукой, отчаянно желая большего. И он даёт мне это, покусывая мою нижнюю губу и безжалостно играя с моим клитором, пощипывая и перекатывая его пальцами, пока я не выгибаюсь навстречу его руке, тепло его ладони прижимается к моей влажной киске, а его язык не проникает в мой рот. Я чувствую, что срываюсь с катушек, мой крик удовольствия заглушается и поглощается его поцелуем, когда он с силой прижимает меня к стене, его рука яростно движется внутри моих джинсов, когда его пальцы впитывают моё возбуждение, моя киска сжимается, когда оргазм накатывает на меня волнами.

Он не отстраняется ни на мгновение, даже когда кульминация отступает, не оставляет меня с ослабевшими коленями и тяжело дышащей у стены. Его лоб остаётся прижатым к моему, его губы касаются моих, глаза закрыты, он крепко прижимает меня к себе. Это был бы чудесный момент, если бы мой предательский мозг не выбрал именно эту секунду, чтобы заговорить и задаться вопросом: думает ли он о ней? О девушке на той фотографии? Неужели я для него просто воспоминание о ком-то другом?

Мой желудок сжимается, когда он отстраняется, и от потери его прикосновений мне на мгновение становится больно, хотя я знаю, что этого не должно быть. Меня это не должно так сильно волновать. На краткий, безумный миг мне хочется попросить его увезти меня подальше от всего этого. Просто сесть на мотоцикл и уехать как можно дальше и как можно быстрее. Но я знаю, что он этого не сделает, и я знаю, что даже если бы он это сделал, это ничего бы не изменило.