Таннер (ЛП) - Регнери Кэти

- Итак, - доносится голос Лорен с заднего сиденья, - вчера вечером я так и не спросила, как долго вы двое вместе? - Я смотрю на Таннера и улыбаюсь. На нас снова одинаковые футболки-поло.

- Около, эм... пяти недель, - отвечает он.

- Подождите! - произносит Джефф. - Пять недель?

- Да.

- Кажется, вы вместе гораздо дольше, - говорит Лорен. - Мы думали, что вы тоже молодожены, - хихикает она. - По-моему, у первых недель знакомства и медового месяца много общего.

- Согласен, - говорит Джефф. - И в тот и в иной период вы чувствуете себя окрыленными, сексуально озабоченными и счастливыми. По себе знаю.

- А я по себе, - вторит Лорен, и за этим следуют звуки поцелуев.

Я смотрю на Таннера, который подмигивает мне и беззвучно произносит одними губами: “А я по себе”.

Поскольку он такой милый и очень мне нравится, я тоже произношу одними губами: “А я по себе”.

Примерно через тридцать пять минут после начала поездки мы останавливаемся у водопада Брайдл-Вейл, расположенного вдоль шоссе Клондайк, и делаем несколько снимков.

Лорен и Джефф сначала делают селфи, а потом я предлагаю им сделать несколько совместных фотографий, как пары. Это изумительное место, и когда я заканчиваю, Лорен настаивает на том, чтобы отплатить мне тем же.

Мы с Таннером становимся рядом, улыбаясь, он обнимает меня за талию, и вдруг, когда я меньше всего этого ожидаю, он подхватывает меня, заключает в объятия и целует. Я хихикаю и хохочу, болтая ногами, но когда несколько минут спустя я смотрю на эту фотографию в машине, все, что я вижу, - это счастье…

И это пугает меня до чертиков.

Вы слишком сблизились. Вам нужно притормозить.

Еще через сорок пять минут мы останавливаемся у Изумрудного озера, названного так из-за ярко-зеленой воды, которая кажется практически неземной. Я пытаюсь запечатлеть это на свой iPhone, но у меня не получается. Изображение слишком яркое. Слишком зрелищное. Я убираю телефон обратно в карман и вместо этого любуюсь видом.

Пока я восхищаюсь красотой, Таннер подходит ко мне сзади и обнимает.

- Я не могу решить, что красивее... ты или озеро. Или ты, стоящая на берегу озера. А может и то, и другое, а?

- Почему вода здесь такая зеленая? - спрашиваю я.

- На дне озера есть слой мергеля. Когда на него падают солнечные лучи, он кажется зеленым.

- Что такое мергель?

- Хм. Я думаю, это какая-то разновидность глины с содержанием кальция.

- В этом озере можно плавать?

- Конечно, - говорит он. - Но здесь холодно.

- Всегда? Даже летом?

- Всегда, - подтверждает он.

Я закрываю глаза и прижимаюсь спиной к его груди. Пока солнце согревает мне лицо, а он меня обнимает, жизнь кажется почти... идеальной. И все же именно это чувство заставляет меня отстраниться от него.

- Нам, наверное, пора идти, да?

Он отпускает меня, подходит к Фридманам и делает еще несколько снимков, прежде чем погрузить нас всех в машину.

Почему ты не можешь ему довериться? Почему не можешь позволить себе полюбить его и позволить ему полюбить тебя?

Я бросаю на него взгляд, пока мы продолжаем ехать на север: волевая линия его подбородка, обрамленная светлой бородкой, и футболка цвета морской волны, подчеркивающая его глаза. Он привлекательный и милый, и он искренне заботится обо мне. И все же, каждый раз, когда я чувствую, что теряю контроль, в моей голове звучат тревожные колокольчики, и я отталкиваю его.

Мне становится грустно.

Это выматывает.

К тому времени, как мы добираемся до Уайтхорса и заселяемся в отель, у меня раскалывается голова и я начинаю ворчать.

- Чем я могу помочь? - спрашивает Таннер, который предвкушал романтический ужин. - У меня есть адвил и тайленол. Это поможет?

Я принимаю две таблетки Адвила, надеваю чистую футболку и забираюсь под одеяло.

- Думаю, я просто лягу пораньше, - говорю я. - Прости.

- Не возражаешь, если я схожу куда-нибудь перекусить? - спрашивает он.

- Нет.

- Принести тебе что-нибудь?

Новый мозг. Новое сердце. Мать, которая бы не была наркоманкой. Отца, который не провел бы мое детство в тюрьме. Мужество, чтобы полюбить тебя. Смелость, чтобы поверить, что ты способен полюбить меня в ответ.

- Ничего, - отвечаю я, закрывая от усталости глаза.

***

Ночью я прекрасно сплю, а когда просыпаюсь утром, головная боль проходит, но мои тревоги остаются. Если уж на то пошло, они стали еще хуже, по сравнению с прошлой ночью. Они тяжелые и раздражающие, заставляют меня нервничать и беспокоиться.

Пока Таннер ведет Фридманов завтракать, я долго стою под душем и пытаюсь разобраться в причинах своего беспокойства.

Возможно, из-за слов Таннера о том, что мы вместе пять недель, я поняла, что время, проведенное с ним, пролетело незаметно, или из-за того, что его слова про “пять недель” заставили меня осознать, что нам осталось провести вместе всего шесть недель. Мое лето в Скагуэйе уже наполовину закончилось, и, несмотря на все мои усилия, уезжать будет чертовски больно.

Возможно, всё дело в странном напряжении от общения с молодоженами, которые разобрались в своих чувствах — взяли на себя определенные обязательства друг перед другом и стали невероятно счастливы. Я завидую им, и в то же время, меня пугает то, что у них есть. Ведь это лишь вопрос времени, когда Джефф осознает, что на самом деле не любит Лорен, или Лорен поймет, что совершила ужасную ошибку, и уйдет?

Или, возможно, всё дело в возвращении в город, пусть и меньший по размеру, в отличии от Сиэтла. Как напоминание о том, что ждет меня по окончании лета, наполняя такой меланхолией, что становится больно.

Я не могу точно определить, что именно портит мне настроение, но это не проходит все утро, я становлюсь вялой и молчаливой. Объятия и поцелуи Таннера не помогают. Посещение музеев и культурных центров в Уайтхорсе не помогает. Еда не помогает. Мне просто придется перетерпеть это беспокойство, пока оно не пройдет.

Единственное, что меня успокаивает, - это мысль о том, что позже мне придется идти на работу в вечернюю смену. Возвращение в “Пастернак” поможет мне отвлечься. Само по себе это не поднимет мне настроения, но мысль о том, что я буду бездумно разливать напитки в течение нескольких часов, избавит меня от чересчур глубоких размышлений.

Когда мы подъезжаем к Скагуэйю, мой телефон начинает трезвонить как сумасшедший, напоминая, что со вчерашнего дня, с тех пор как я выехала из Соединенных Штатов, у меня не было сигнала сотовой связи.

Наверное, это Брюс решил напомнить мне, что я работаю с четырех до десяти вечера.

Я буду на месте, Брюс! Во всяком случае, надеюсь на это. Бог ты мой!

Я достаю телефон из сумки, и у меня внутри все переворачивается, когда я вижу, что пропустила четыре звонка из центра Мими в Якиме, по крайней мере три от неизвестного абонента и дюжину звонков и сообщений от Изабеллы.

У меня рука дрожит, когда я подношу телефон к лицу, чтобы разблокировать его, и Таннер, сидящий на водительском сиденье рядом со мной, замечает это.

- Всё хорошо?

- Я так не думаю, - шепчу я, чувствуя, как от жуткой трясучки у меня в горле и челюсти начинает покалывать. Я оглядываюсь через плечо и с облегчением вижу, что Лорен и Джефф спят, прижавшись друг к другу, на заднем сиденье, но все равно тихо говорю. - У меня не подключен роуминг, поэтому я пропустила кучу звонков и сообщений. Наверное... наверное, с Мими что-то случилось.

- Что? С ней все в порядке?

- Я пытаюсь...

- Что говорит Изабелла?

Мое сердце бешено колотится, я чувствую головокружение и озноб. Мои пальцы неуклюже бегают по экрану телефона.

- Понятие не имею! - Я то ли плачу, то ли шепчу. - Ты меня нервируешь! Дай мне секунду!

Я просматриваю первое сообщение Изабеллы, в котором она просто просит меня позвонить ей. После шести одинаковых сообщений, отправленных с интервалом в несколько минут, она пишет еще одно: