Брачная ложь (ЛП) - Ричардсон Аманда

Я просыпаюсь в пять, быстро принимаю душ и переодеваюсь в черный костюм от Tom Ford. Я иду медленнее, чем обычно, и выхожу из спальни около шести, надеясь столкнуться с Эстель. Однако ее дверь по-прежнему закрыта. Небольшое, ноющее чувство подсказывает мне проверить ее, но я оставляю ее в покое. Я спускаюсь вниз, чтобы приготовить кофе, и, не задумываясь, ставлю чайник для ее чая. Я наблюдал, как она его готовит, поэтому решил пойти дальше и сделать это для нее, добавив немного молока и два кусочка сахара.

Я приношу обе кружки обратно в нашу гостиную и сажусь на диван с научно-популярной книгой в мягкой обложке, которую я пытался читать уже несколько месяцев. Таким образом, как только она проснется, мы сможем обсудить, что произошло. После прошлой ночи я хочу, чтобы она почувствовала, что может подойти ко мне и задать вопросы.

В какой-то момент между наблюдением за ее кульминацией в постели и пробуждением этим утром я решил выложить все на стол — вуайеризм, денежные переводы, все. Никаких секретов. Может, она и уйдет, но она заслуживает выбора.

И я не могу продолжать игнорировать свои чувства к ней.

Я должен вздремнуть на ужасном розовом диване, потому что просыпаюсь через пару часов от того, что солнце льется в окно гостиной. Я вскакиваю и оглядываюсь по сторонам, глядя на свой телефон.

9:58

Черт.

Уже почти десять, и я не могу вспомнить, когда в последний раз спал так поздно.

Зевая, я смотрю на дверь Эстель, она все еще закрыта. Ее чай стоит нетронутый на журнальном столике.

Нахмурив брови, я хожу по люксу, гадая, не увидела ли она меня и не оставила ли записку. Но ничего.

Я открываю дверь номера и иду по замку, надеясь найти ее рисующей или сидящей в одной из гостиных и, возможно, слушающей одну из своих аудиокниг. Но замок пуст, если не считать Луны, которая работает за компьютером. Я дважды стучу в ее открытую дверь, чтобы предупредить ее о своем присутствии, и она улыбается мне.

— Ну, доброе утро, солнышко, — щебечет она.

— Уже почти полдень, — ворчу я, садясь в кресло напротив ее стола и скрестив ноги, понимая, насколько помят мой костюм.

Она одаривает меня застенчивой улыбкой. — Спокойной ночи?

— Да, — соглашаюсь я, потирая лицо. — Как ни странно. Эстель здесь?

Луна качает головой. — Нет, я ее не видела. Я предполагала, что она с тобой?

В моем сознании слышны тревожные звоночки. Я скрещиваю ноги и наклоняюсь вперед. — Но уже десять.

Ее брови сдвинуты вместе. — Может быть, она плохо себя чувствует?

Я быстро встаю. — Может быть. Спасибо, Луна. Я пойду проверить ее.

— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, — тихо говорит Луна, когда я выбегаю из ее офиса.

Я избегаю лифта и поднимаюсь по лестнице по две за раз. Меня охватывает паника, и я сжимаю кулаки, поворачивая за угол нашего жилого помещения.

Она больна?

Что-то случилось?

Может быть, она видела, как я наблюдал за ней вчера вечером.

Я отгоняю эти мысли, подхожу к ее двери и дважды стучу.

— Эстель, — говорю я, мой голос звучит слишком жестко и твердо. — Открой.

Ничего.

Тишина.

— Я захожу.

Я толкаю дверь, и мой взгляд падает на нее — бодрствующую, глаза открыты и пусты, тело свернулось в позе эмбриона.

— Эстель? — спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

Ее глаза находят мои, и по моей коже пробегают мурашки, потому что я не вижу в ее глазах жену. Свет погас, и за ее обычно яркими голубыми глазами… ничего. Как будто она каким-то образом закрыта ставнями за радужками.

— Уходи, — говорит она монотонным голосом.

— В чем дело? — спрашиваю я, стараясь сохранить голос ровным.

Она поворачивается и смотрит на другую стену, спиной ко мне. На ней большая футболка, ноги плотно прижаты к груди.

— Я сказала, уходи, Майлз.

Я делаю неуверенный шаг вперед, достигая края ее кровати. — Это из за вчерашнего вечера? — мягко спрашиваю я.

Она оборачивается и смотрит на меня через плечо.

— Ты действительно такой тщеславный, — отвечает она низким и монотонным голосом. — Нет, это не из-за него.

Я оглядываю ее комнату в поисках подсказки, гадая, больна ли она или просто скучает по дому…

— Эстель, ты должна сказать мне, что случилось, чтобы я мог тебе помочь.

— Мне не нужна твоя помощь.

Я обхожу ее комнату, скрестив руки, и наблюдаю, как моя жена медленно натягивает на себя одеяло. Повернувшись к часам, я начинаю расхаживать.

— Просто один из плохих дней, — объясняет она несколько минут спустя. — Я обещаю, что не собираюсь покончить с собой, так что ты можешь уйти сейчас.

Один из плохих дней.

Моей.

Жены.

Меня словно облили холодной водой.

— Эстель, — рычу я.

Она садится и смотрит на меня.

— Это называется депрессией, придурок. У меня так случилось, что у меня есть вид, который устойчив к лечению, поэтому, когда у меня бывают такие дни… или недели… я просто должна пережить это.

Ее глаза все еще закрыты, но, по крайней мере, теперь она сидит. Хотя теперь, когда она смотрит на свет из окна, я вижу фиолетовые мешки под ее глазами.

Вид ее такой усталой и опустошенной…

Я уже знаю, что не оставлю ее здесь в таком состоянии.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спрашиваю я, снимая куртку и кладя ее на стул рядом с ее окном. Все мое тело обезумело и наэлектризовано от беспокойства, и я одним быстрым движением снимаю галстук, нуждаясь в том, чтобы чем-то занять руки.

Она закатывает глаза, подтягивая колени к груди, наблюдая за мной.

— Ничего. Ничего не поделать. Потому что, несмотря на то, что у меня был распорядок дня, несмотря на то, что моя жизнь так резко изменилась, я глупо надеялась, что эти дни закончились.

Я снимаю туфли. — Это случалось раньше?

Она кивает.

— Сколько раз?

Пожимая плечами, она кладет щеку на колени и смотрит на меня своими затравленными, пустыми глазами. Я не знаю, что на меня нашло, потому что внезапно мне захотелось прижаться к ней всем телом.

— После того, как моя бабушка умерла… я неделями не вставала с постели. С тех пор это происходит каждые пару месяцев.

Я киваю. — Подвинься.

Она выпрямляется. — Что?

— Подвинься, — говорю я ей, снимая ремень.

— Майлз…

Она выглядит такой неуверенной, закусив нижнюю губу.

Сломанная.

Моя.

Жена.

— Эстель, отойди, или я сам тебя перенесу.

Она не отвечает и подходит к краю кровати, не осмеливаясь оторвать взгляд от меня. Когда она добирается до другой стороны, она поворачивается ко мне спиной.

Я забираюсь к ней в кровать и замечаю цветочный аромат жасмина, пронизывающий мягкие простыни.

Боже, я мог бы спать здесь каждую ночь.

Даже с проклятым оранжевым пододеяльником.

Я придвигаюсь ближе, пока не могу обнять ее, притягивая к своей груди. Сначала она напрягается, но по прошествии нескольких секунд постепенно начинает расслабляться. Полагаю, это сильно отличается от наших предыдущих взаимодействий. Ее дыхание настолько ровное и постоянное, что через несколько минут я замечаю, что мои глаза опускаются.

— Почему? — шепчет она, ее голос далеко.

— Потому что ты моя жена, — честно говорю я ей. — А это значит, к лучшему или к худшему.

— Это неправда, — отвечает она, ее голос такой, такой слабый.

— Думаю, мы оба знаем, что это неправда, — шепчу я, чувствуя, как через несколько секунд сон затягивает меня , свернувшись калачиком вокруг теплого тела Эстель.

СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА

Мрак

Стелла

Я просыпаюсь в панике. Меня окружает та же знакомая тьма. Это удушает, и все же я как будто плыву, и мне нечего удержать.