Нечестивые (ЛП) - Рэдклифф Си. М.

Селене нравится играть в игры. Несмотря на то, что мы часто играем в эту гребаную игру в прятки, у нее всегда есть способ сделать ее интересной. Она известна своими небольшими поворотами, которых достаточно, чтобы встряхнуть дерьмо. Чтобы сбить меня с ног и выбить из игры.

Ей нравится играть, но Селена знает, что если она оттолкнет меня, ситуация станет еще более нестабильной. Я плохой спортсмен — я не проигрываю - и Селина, блядь, это знает. Но мы сыграем так, как она захочет. Если она захочет попытаться изменить правила игры, я позволю ей насладиться моментом, но это продлится недолго.

Я не теряю контроль ... пока, черт возьми, не теряю.

Если есть что-то, что я всегда контролирую, так это мою маленькую психопатку. Знает она об этом или нет, я всегда буду сверху, снизу. Когда я чувствую себя великодушным, я ослабляю ее оковы и позволяю ей повеселиться, но когда все сказано и сделано, я всегда оказываюсь сверху, когда она стоит на коленях и обхватывает ртом мой член.

Черт.

Мой член натягивается на молнию моих черных джинсов, когда я думаю о том, как моя вороная лисица проглатывает меня целиком. Моя девочка знает, как доставить мне удовольствие, но только в том случае, если она тоже получит свое. Это мир взаимных уступок, и как бы сильно я ни любил получать, я всегда забочусь о том, чтобы в первую очередь о Селене позаботились.

Я отступаю глубже в тень, позволяя им поглотить мою форму, пока я прячусь в темноте. Селена притворяется, будто пытается спрятаться от меня, но я знаю, что она на самом деле задумала. Она прячется, но прячется у всех на виду — там, где, как она знает, я легко смогу ее найти.

Вместо того чтобы продолжать охотиться за ней, я собираюсь выждать время и выманить ее. Если я перестану искать ее, она обязательно придет искать меня.

И тогда она будет там, где я захочу.

Скользнув в темноту, я проскальзываю в дверной проем справа от себя, попадая в то, что, должно быть, когда-то было комнатой отдыха. Я не уверен, какого хрена это должно было быть, но в стене есть странные маленькие закутки, в которые я люблю прятать всякое дерьмо. Разное дерьмо, которое может сделать маленькие игры, в которые мы играем, более увлекательными.

Моя рука легонько шарит по стене, пока я не нахожу одно из отверстий и не просовываю руку внутрь. Я нащупываю ладонью грубую ткань и достаю две маски. Держа их обеими руками, я надеваю лыжную маску на голову. Материал вызывает зуд кожи на моем лице, но я не обращаю на это внимания. Эта маска - что-то новенькое. У нас у обеих были такие, которые загорались раньше — те, что мы украли перед Хэллоуином из магазина, который появляется каждый год, — но Селена видела меня в этой маске всего один раз. Вторую я кладу в карман на потом.

Глубоко вдыхая, я все еще чувствую слабый металлический запах с той ночи. Селена нашла меня с телом какого-то парня, которого я застукал наблюдающим за ее работой. Она не знала, кто он такой, да ей и не нужно было знать. В любом случае, он был гребаным уродом, и я вырвал ему глазные яблоки за то, что он посмел взглянуть на то, что принадлежало мне.

Единственные глаза, которые принадлежат Селене, - мои. Она моя.

Той ночью она нашла меня в крови и в этой маске. Она даже не дала мне возможности смыть что-либо с моей кожи, прежде чем склонилась над одним из старых столов, которые они использовали для электросудорожной терапии, обнажив свою мокрую киску, чтобы я мог трахнуть ее сзади в маске.

Итак, сегодня вечером мы идем по этому пути, понятия не имея, куда, черт возьми, это нас заведет.

Все, что я знаю, это то, что наше предназначение - удовольствие. Что бы ни случилось на этом болезненном пути, это случается.

Я слышу ее шаги вдалеке. Я знаю, что в ее туфлях ей трудно ступать так тихо, как ей хотелось бы. И кому-то другому было бы трудно услышать звуки, которые она издает, но я знаю свою девочку. Я точно знаю, как она звучит, когда находится на охоте, и это именно то, что она делает.

Селена думает, что переписывает сценарий, делая меня своей добычей.

Извини, детка, но это работает не так. Охотник никогда не станет добычей, потому что я уже поймал ее — она просто еще не осознает этого.

Пока она идет по заброшенному зданию, я знаю, что она пытается выследить меня. Становится темнее, чем глубже ты уходишь в тень, и я знаю, что ей становится только труднее пытаться следовать за мной. Селена умна; она знает, как мыслить нестандартно и использовать все свои чувства. Даже если мой одеколон не такой сильный, как сегодня утром, как только она почувствует мой запах, она будет следовать за ним, пока я не уведу ее в ад.

- Я иду за тобой, детка.

Я жду тебя, маленький дьяволенок.

Ее шаги становятся громче, хотя она старается делать их как можно тише, и я знаю, что она только приближается. Я отвлекаю ее, не делая ничего, чтобы привлечь к себе какое-либо внимание. Моя малышка Селена знает, что она последует за мной, куда бы я ее ни повел, даже не взяв за руку.

Ее пламя следует за моим, жаждя этого гребаного ожога.

Она приближается...

Я делаю тихий шаг назад, прижимаюсь спиной к стене, задерживаю дыхание и тянусь за ножом. Ее шаги замедляются, и она колеблется прямо за дверью. Я не могу видеть ее глазами, но я чувствую ее своим телом и своей душой. Никогда не бывает трудно узнать, где Селена. Особенно в такой непосредственной близости, как эта. Я не знаю, как это объяснить, но я просто, блядь, чувствую ее, как будто она продолжение моего собственного тела.

- Я знаю, ты прячешься, Оникс, - ее голос подобен навязчивой мелодии, которая обволакивает мои барабанные перепонки, скользит по позвоночнику. - Ты думаешь, что сможешь спрятаться от меня в темноте, но ты и есть тьма. Тут, блядь, не спрячешься.

Мой член пульсирует у меня в штанах. Я тяжело сглатываю и медленно выдыхаю через нос, позволяя легким немного опорожниться. Мое сердце колотится, но оно бьется в свой собственный холодный и расчетливый барабан в моей груди. Я медленно вдыхаю через ноздри, снова наполняя легкие воздухом, прежде чем задержать дыхание. Мой член протестует в моих штанах, и я чувствую влагу на кончике от преякуляции.

Как только я думаю, что она вот-вот войдет в комнату, я чувствую ее отсутствие, поскольку ее шаги удаляются в противоположном направлении. Я в замешательстве хмурю брови и склоняю голову набок.

Какого хрена?

Мы не так играем в эту игру. Я знаю, что она тоже меня чувствует. Она знает, что я, блядь, прямо здесь, так какого хрена она делает?

Может быть, она не знает. Селене обычно это хорошо удается, даже когда она не может видеть меня своими глазами в кромешной тьме. Она сделала свой ход, и я этого не понимаю. Она была так близка — так чертовски близка— к тому, чтобы оказаться именно там, где я ее хотел. Она была так близко, что я почти ощущал ее вкус на своем языке.

И точно так же, как луна, она исчезает в темноте.

Мой мозг переходит в иррациональное состояние, и я отталкиваюсь от стены, шагая через комнату к двери. Мои шаги тяжело отдаются по грязному полу, но в этот момент меня это даже не волнует. Я чувствую, как закипает моя кровь, а сердце сильнее гонит ее по венам. Впервые я чувствую, как мое сердцебиение замирает, когда оно начинает беспорядочно колотиться, сотрясая свою клетку.

Предполагается, что я все контролирую.

Я выхожу в коридор, и он чертовски пуст. Тишина ударяет по моим барабанным перепонкам, и я слышу, как моя собственная кровь горит в огне. Селена была прямо здесь, а теперь ее нигде нет. Она исчезла, растворившись в воздухе, как гребаный миф.

Где она, черт возьми?

ГЛАВА 4

СЕЛЕНА

Подавляю смешок, который клокочет у меня в горле. Капелька пота скатывается по затылку, проскальзывая под рубашку. Я чувствую, как гнев исходит от Оникса, когда он топает по коридору. Я знала, что он прячется где-то здесь, но не была уверена, в какой комнате он находится.