До встречи в моих снах (СИ) - Ветрова Влада

Стучу. Стас не открывает.

Саша хмурится, подходит ближе и сам долбит кулаком в дверь, очень настойчиво. И тогда его отец распахивает дверь. В наспех накинутом на голое тело банном халате. С мокрыми от пота волосами. С хищным блеском в глазах. Возбужденный и раздраженный.

Я делаю шаг назад. Если честно, думала, мне будет плевать. Он изменял мне годами, привыкла уже. Но я ни разу не заставала его в процессе. Ни разу не ловила за руку. Я чувствовала запах другой женщины, который он не трудился смыть, ложась рядом со мной, я находила чеки из ресторанов, отелей, ювелирных и цветочных, я снимала с его одежды волосы всех оттенков, но ни разу не видела его таким. И это пронзает мое сердце насквозь.

– Так, – выдыхает Стас, чуть расставив руки, – сначала мы все обсудим.

Сын отталкивает его и влетает в номер. Скрывается из вида, слышу только его очумелый голос:

– Яна?!

– Тебе-то что?! – выкрикивает девушка. – Проваливай отсюда!

Яна, да. Мы пообщались сегодня днем. Спать с моим бывшим я ее не просила, это уже ее личная инициатива. Я вообще ее ни о чем не просила, извинилась за сына и сказала лишь, что тот, у кого Саша перенял манеру общения с женщинами сейчас в отеле. И обиженная девушка сделала именно то, что я предполагала. Уверена, мы обе остались довольны произведенным эффектом.

– Ты обещал, – рычит Саша на отца, выйдя в узкий коридор. Тычет его пальцем в грудь и повторяет: – Ты. Обещал.

– Саш, успокойся, – пренебрежительно морщится Стас. – Никакой трагедии не произошло. Мы с твоей мамой еще даже не сошлись.

– Ты никогда не изменишься, – с лютой обидой цедит сын.

Как же больно видеть разочарование в его взгляде. Жаль до слез, которые я и не думаю скрывать.

– Александр! – грозно восклицает Стас.

Саша берет его за голову и разворачивает ко мне.

– Нравится? – с презрением спрашивает он. – Этого ты добивался?

– Прекрати этот цирк, – раздражается Стас, ударив сына по рукам. – Завтра поговорим! Идите к себе! Оба!

– Даже не подходи к нам, понял? Даже не подходи, – гневно шипит Саша.

– Посмотрим, как ты заговоришь, когда некому будет оплатить твое обучение, – ядовито ухмыляется Стас.

– Да пошел ты, – бросает сын, выходя из номера и задевая отца плечом.

– Александр! – повторяет Стас яростно.

Саша со смехом оборачивается.

– Ты все правильно понял. Я расскажу ей все. И ты ни черта с этим не сделаешь.

– Саша? – блею я, а сын слабо морщится и подталкивает меня под лопатки.

– Не здесь.

– Говнюк мелкий! – взрывается Стас. – Больше ни копейки от меня не увидишь!

– Да-да, – отмахивается от него Саша, уводя меня по коридору.

Стас громко закрывает дверь номера и орет так, что мы слышим:

– Сука!

А потом сын действительно рассказывает мне все, прямо на дорожке, ведущей к главному зданию. Что поверил отцу, что помогал ему, рассказав о Коле все, что знает, включая его большое желание иметь детей. Именно Саша пробрался в номер Коли вместе с уборщиком, нашел его паспорт, так неосторожно оставленный в кармашке сумки, и передал данные отцу. Что Стас нанял человека для слежки за семьей Коли, выяснил, что его бывшая все-таки родила, а сестра была на приеме у гинеколога. Что Стас подкупил врача, вынудив Колю улететь. И он же украл мой телефон, заплатив какому-то отдыхающему, а потом переписывался с Колей, прервал наши с ним отношения. И, главное, что деньги на счет Колиной организации он перевел только ради поддержки очередной своей лжи. Когда испугался, что тот нашел способ связаться. Думал, успеет вернуть меня до того, как мы снова встретимся с Колей.

– Мам, прости меня, – кается сын. – Я поверил ему. Я так хотел, чтобы вы оба были счастливы. Но эта мразь…

– Не смей так об отце! – прерываю я его строгим тоном. – Не смей, – повторяю, нахмурившись. – Он отвратительный муж, но отец – прекрасный. Лучшего у тебя и быть не могло. Он все для тебя делал, и речь даже не о деньгах, хотя и их не жалел. Он вставал к тебе ночами, он играл с тобой, заботился и любил. Всю твою жизнь. Тебе обидно сейчас, но это касается только меня и его. Уяснил?

– Да, – неохотно мямлит сын. – Что делать будешь теперь? Омоновец стопудово в бешенстве.

– Как что… – бормочу я, хохотнув и нервно потерев лоб. – Бежать, – пожимаю я плечами и стартую с места, слыша сдавленный смех сына в спину.

Никогда раньше я не развивала такую скорость. Каждая секунда имеет знание. Каждый миг наполнен смыслом. Каждая ступенька, приближающая меня к заветной цели – бесценна. И когда я наконец достигаю нужного номера, тарабаню в дверь обеими руками, не дав себе даже отдышаться.

Коля распахивает дверь во всю ширину и хмуро смотрит мне в глаза. Я загнанно дышу, скольжу взглядом от его лица ниже, пока не вижу в одной руке сложенный вдвое кожаный ремень. Смеюсь, а у самой слезы на глазах наворачиваются. Руки трясутся, так хочется прикоснуться к нему. Нижняя губа надувается в молчаливой мольбе отложить наказание. И мой суровый омоновец сдается.

Коля роняет ремень и отпускает дверь, чуть расставив руки и наклонившись. И я бросаюсь ему на шею с такой прытью, что он едва успевает подхватить меня.

А прежней страсти и нет. Он не несет меня на кровать, не срывает зубами одежду. Я не задираю его футболку, не пытаюсь стимулировать его желание непристойными движениями бедер. Мы даже не целуемся. Я вишу на нем, ткнувшись носом в шею, а он так крепко обнимает, что дышать толком не получается.

Страсть никуда не делась. Просто она – не главное.

Двух недель не прошло, а кажется – маленькая жизнь. И сейчас, в моменте, мне совершенно не хочется бури. Рядом с ним я наконец-то обрела свою тихую гавань.

– Что с твоей рукой? – проведя носом по его шее, шепчу я.

– Спасенный человек и мое горячее желание увидеть тебя снова, – тихо отвечает он, ставя меня ногами на пол.

– Потом расскажешь, – так же шепотом говорю я, опустив ладони на его лицо.

– Обязательно, – чуть слышно отвечает он, наклоняясь и касаясь своими губами моих.

Поцелуй, от которого хочется улыбаться. Искренний и нежный, он будто включает свет внутри меня. Я загораюсь. Отстраняюсь и смотрю на него широко распахнутыми глазами. Счастливая до безумия, аж покалывает в кончиках пальцев.

Коля хмыкает в бороду, а его глаза сужаются от улыбки.

– Что? – фыркаю я, запустив пальчики в его волосы.

– Я первый в мире человек, который смотрит на сварку без последствий.

– Без? – невинно хлопаю я ресницами. – Святая простота…

Глава 19. Николай

Выпороть не получилось, но хоть отшлепал от души. И, проснувшись чуть свет, борюсь с соблазном сдернуть с нее одеяло, чтобы убедиться – не перестарался и не наставил синяков. Кричала вроде не от боли, но… черт.

Сдаюсь и аккуратно приподнимаю край одеяла. Из-за плотных штор на окнах, предусмотрительно задернутых в надежде как следует выспаться, толком ничего не видно. Но изгибы ее тела манят, туманя рассудок. И чем дольше я смотрю, тем глубже погружаюсь в транс.

Сам не замечаю как, а уже тянусь пальцами к ее лопатке, касаясь белой полосы от лямки купальника. Как по нарисованному лабиринту добираюсь до позвоночника и скольжу вниз, до сводящих меня с ума ямочек Венеры на ее пояснице, будто созданных специально под мои большие пальцы.

– Продолжай… – вдруг тихо мурлычет Анюта, подтянув одно колено к животу.

Я хмыкаю и двигаю руку еще ниже. Моментом не воспользоваться глупо: я уже был в браке и точно знаю, что так будет не всегда. Едва ли существует хоть одна женщина на планете, которую можно разбудить в рандомный момент времени и она будет готова исполнить любые прихоти. Мужики – да. И я как раз из таких. Причем, не факт, что на утро я вспомню хоть что-нибудь, но, если хочешь – залезай. Пока еще все работает как часы, невзирая на время.

– Аню-ю-тка-а-а, – тяну я шепотом, приблизившись к ее плечу, – как же я с тебя балдею, – выдаю я следом, разоткровенничавшись.