До встречи в моих снах (СИ) - Ветрова Влада

Ладно, сойдет.

Я надеваю кольцо на ее палец, которое оказывается чуть-чуть великовато из-за моей паранойи взять слишком маленькое и испоганить момент ее разочарованием, а она очаровательно взвизгивает и от распирающего удовольствия возится под одеялом.

Даже не посмотрела. Я, по правде, тоже выбирал второпях, но она даже взгляда не бросила. Смотрела только на меня, разглядывала даже. Наверное, и до кольца дело дойдет, но в моменте было важно совсем другое. Получить его. Мою руку и все без остатка сердце.

И мне действительно нравится, как она расставляет приоритеты. Как мыслит. Даже ее тараканы какие-то… дисциплинированные. Будто она каждое утро выстраивает их на воображаемом плаце, осматривает цепким взглядом и отправляет каждого неопрятного и не оформленного чистить картошку на роту. Так и слышу ее командирский голос:

– Остальные – за мной!

Вынесем мозг! Сделаем это! Но, без команды в бой не вступать.

Я запрыгиваю к ней на кровать, повалив на спину, и сходу начинаю нещадно домогаться. Но в ключевой момент останавливаюсь. Жду ее реакции. Полного осознания ситуации и последствий.

– Сделай меня мамой, – сорвано шепчет она. – Постарайся, ладно? Я так хочу еще. От тебя и для тебя. Очень хочу…

Примечательно, что среди всего вороха сомнений, в этом она уверена на все сто. В материнстве она не разочаровывалась. Но главную причину такого горячего желания я вижу воочию чуть позже, когда мы все-таки отправляемся на завтрак. Точнее, сначала я слышу пискляво-слащавое сюсюканье Анютки, не сразу понимая, с чего ей вдруг вздумалось называть меня «сладкой булочкой».

И тут появляется она. Принцесса на руках мамы. Наверняка уже сытая, довольная оказанным вниманием, обращенными на нее взглядами, своим положением, да и в целом, кажется, жизнью. Действительно булочка, но, уловив смутное сходство с сестрой, появляется подозрение, что таки с изюмом.

А вот на счет сладости пока не уверен. По-честному, больше моего внимания привлекает не чужой ребенок, а Аня. И тут есть над чем подумать.

Я наблюдаю за тем, как отчаянно Аня старается угодить малышке, без стеснения корча рожицы и разговаривая на ультразвуке, и понимаю, что пока она не развеселит царевну – мы не будем заниматься ничем другим. И когда София сдается, на лице Ани отображается столько счастья и умиления, что хочется ее лизнуть. Потому что сладкой кажется именно она.

И тут как щелкает.

Возможно, я никогда не смогу глубоко и искренне полюбить приемного ребенка. Не знаю, способен ли на что-то кроме привязанности, мне всегда казалось, что именно любовь к вечно орущим шкодливым комкам неприятностей передается с ДНК, иначе бы мало кто из них вырос. Точно не я. Но я буду его оберегать. Я буду заботиться. Обеспечивать и баловать. Чтобы только видеть эту смесь эмоций на ее лице. Потому что она – полюбит. И сердцем, и душой.

– Я согласен на план «Б», – говорю я вслух.

Женщина, на руках которой болтает ножками малышка, недоуменно приподнимает брови, а Аня с улыбкой льнет щекой к моему плечу, просунув свою руку под моей.

– Я знала, что ты растаешь, – заявляет она.

Я растаял, это факт. А вот детали уточнять вовсе необязательно. Особенно, когда на нас прямой наводкой прет ее бывший.

Аня ощутимо напрягается. Встает прямо, не переставая держаться за мою руку. А я с каменным выражением лица жду его приближения.

Гандон первым делом нагло тянется губами к щеке моей женщины, но то, как она морщится, отшатнувшись, лучше сломанной руки. Последний выпад, так уж и быть, прощаю. Я сегодня добренький.

– Спасибо за те слова, которые ты сказала сыну вчера. Я все слушал и… просто спасибо, – говорит он ей, а Аня ведет плечом и отворачивается от него. – А ты… – вдруг ржет гандон. – Уел, – добавляет он неожиданно, но, что еще неожиданнее, протягивает мне руку. Жму, под недоуменным взглядом Ани. – Что дальше?

Я сую руку в карман и достаю заготовленную ранее бумажку с адресом. Передаю ему.

– Все там, – скупо говорю я. – И надеюсь, мы друг друга поняли.

– Ты же знаешь, хорошие лопаты сейчас на каждом углу, – нараспев произносит он, не переставая ухмыляться. Угрожает в открытую, поняли даже женщины. Даже малышка, вдруг насупившись.

Но вопрос-то в другом.

– И кому от этого станет лучше, кроме твоего эго? – спрашиваю я. – На время, естественно. Ты понятия не имеешь, сколько лопат тебе на самом деле нужно.

Он переводит взгляд на Анины пальцы на моем бицепсе, один из которых украшает кольцо, хмыкает и выходит из ресторана.

– И что это было? – из-за моей спины раздается голос Александра. – Утро, – здоровается он, протянув мне руку. Аня перебирает пальцами, и только тогда я понимаю, зачем она вообще держится за меня.

– Хвастунья, – довольно фыркаю я, опустив на нее враз помутневший взгляд.

– Да, я такая, – кокетничает Анютка.

И после всех поздравлений, которые звучали искренне даже от Александра, я подзываю их к дальнему лежаку у бассейна. Сажусь по центру, чтобы они смогли устроиться по обе стороны от меня, и запускаю видео, ссылку на которое мне прислали парни.

– Вчера вечером в офис одной столичной фирмы… – вещает с экрана диктор «Вести. Москва», пока за ее спиной крутят кадры, снятые с системы видеонаблюдения, – ворвалась группа вооруженных мужчин, выдав себя за сотрудников правоохранительных органов. Предоставив поддельное постановление суда, злоумышленники завладели всеми электронными носителями информации и скрылись до приезда полиции. Пострадавших нет.

Потом запись с камер крутят во весь экран, диктор продолжает комментировать. И пока дюжина бойцов обносит серверную, тринадцатый идет прямо на камеру. Задирает голову и смотрит в упор, пока последний боец не покидает здание. После чего разворачивается спиной, поднимает и заводит за спину руку и большим пальцем указывает на нашивку «ОМОН» на своей спине. А следом, согнув большой палец и показав средний, выходит, по пути достав из-под бронежилета одну розу и подарив ее беременной сотруднице бухгалтерии.

Кто бы это мог быть? Даже не знаю… Лично я и моя команда находились в родном городе, давая показания в деле о похищении ребенка. Это подтвердит столько официальных рыл, что ни у кого не возникнет и вопроса. Но я, безусловно, знал, какую дверь нужно открыть с ноги. А спонсором моей осведомленности выступил спасенный мной. И это вовсе не ребенок, а его отец Марат.

После тех слов одного из моих парней, я конкретно задумался. Счет шел на секунды, так что решение пришлось принимать в моменте. И когда все по команде ринулись за мальчиком, я остался на защите его отца. И не прогадал. Как выяснилось буквально через минуту перестрелки, похитителями были люди конкурента Марата. В бизнесе, о котором я ничего не хочу знать. И целью был именно он. Неплохая маскировка, но мои парни – лучшие. Даже те, кто чуточку дрейфит.

– И, если один из владельцев успел написать заявление, второй в телефонном разговоре заявил, что произошедшее – не более, чем шутка, – заканчивает диктор. – И к другим происшествиям…

– Понторез, – фыркает Саня, а потом глухо ржет. – Но, красиво. Я к Сахае, а то они вечером уже вылетают, – сообщает он и оставляет нас с матерью наедине.

– Это было опасно, – вздыхает Анютка, с тревогой заглядывая мне в глаза. – А если делу все же дадут ход, об этом ты подумал?

– Я подумал обо всем, Анют, – с улыбкой заверяю я ее. – Тебе не о чем волноваться.

– А что там на бумажке было? – любопытничает она.

– Место, где свалено все железо. Копии я снял, так что твой бывший не угроза для нашего будущего. Там достаточно информации, чтобы закопать его фирму. Возможно, даже посадить владельцев. Ты видела его реакцию, она говорит сама за себя.

– Видела, – выдыхает она, расслабляясь.

– Понравилось хвастаться? – добродушно хмыкаю я, меняя тему.

– Понравилось, – озорно отвечает Анютка.

– Как насчет того, чтобы порадовать близких по видео?

– Может, лучше лично? – робко предлагает Аня. – Серьезные новости…