— Я хотел бы, чтобы ты спокойно выслушал меня до конца.
Тиммонс кивнул:
— Ладно, валяй.
— Так вот, — дрожащим от возбуждения голосом продолжил Круз, — в этом гараже есть телефон. За последние два дня с этого телефона было зафиксировано десять звонков по хорошо известному тебе телефонному номеру.
Тиммонс непонимающе пожал плечами:
— Что значит «известному мне»? Это что, какой‑то необычный номер?
Круз опустил голову и глянул на Тиммонса исподлобья:
— Это номер телефона твоей квартиры! — негромко сказал он.
Тиммонс расслышал в его голосе глухую угрозу. Однако он улыбнулся и весело продолжил:
— А, так, значит, на основании этого ты подумал, что я запутался в этом деле! Я правильно тебя понял?
Круз невольно выпрямился:
— А что же, господин окружной прокурор, по–вашему я должен думать? Что вы не имеете к этому ни малейшего отношения, а звонки в вашу квартиру делают лишь для отвода глаз?
Тиммонс брезгливо поморщился:
— К вашему сведению, господин полицейский инспектор, я проводил мое частное расследование.
Брови Круза удивленно поползли вверх:
— Какое частное расследование?
На этот раз Тиммонс уже по–настоящему расхохотался:
— Кастильо, вы меня радуете! Даже не зная, что происходит вокруг, вы суете нос в чужие дела.
Затем его тон переменился. Теперь он как будто сам обвинял:
— Мы бы накрыли эту шайку, если бы вы не сунулись туда и не испортили все!
Кастильо сверкнул глазами:
— И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? — вызывающе спросил он. — Чем ты можешь подтвердить своя слова? У тебя есть доказательства?
Тиммонс снова рассмеялся:
— Доказательства, моя дорогой полицейский инспектор, должны искать вы! Я — окружной прокурор, я не собираюсь тут дальше выслушивать ваши оскорбления! Но если вы так страстно желаете знать, слушайте: у меня там был свой человек. Почему вы не позвонили мне? Почему не задержали облаву?
Кастильо едва не задохнулся от возмущения:
— Почему ты мне об этом не сообщил?! — он не заметил, как в пылу разговора перешел на ты.
Но Тиммонс не заметил или сделал вид, что не заметил итого. Ему было достаточно того, что Кастильо почувствовал себя посрамленным.
— Я не обязан информировать полицию о каждом своем шаге! — мстительно сказал Тиммонс. — Я — глава самостоятельного ведомства, окружной прокуратуры. И имею право проводить собственные расследования где и когда захочу. И совсем не обязательно мне сообщать об этом каждому, отдельно взятому, полицейскому инспектору.
Круз проглотил и это оскорбительное высказывание. Он терялся все больше и больше:
— Но наш отдел непосредственно занимается этим делом, и ты хотя бы из уважения мог бы проинформировать нас.
Тиммонс, чувствуя, что перевес на его стороне, уверенно и даже с некоторым торжеством в голосе воскликнул:
— В вашем отделе происходит утечка информации!
На этот раз Круз не мог стерпеть подобного оскорбления:
— Тиммонс, — угрюмо сказал он, — это самая большая профессиональная и человеческая ошибка, которую ты когда‑либо совершал. Мы с Полом Уитни вынуждены были ехать туда потому, что получили сообщение от Иден Кэпвелл. Очевидно, она что‑то узнала о вашей, так называемой, операции и решила провести собственное расследование. Но когда мы прибыли туда, ее там не было. Мы не смогли ее там найти, она исчезла, и нам до сих пор не известно ее местонахождение. У меня такое ощущение, что она попала в какой‑то переплет. Если с ней что‑то произойдет, то за это будешь отвечать ты, Тиммонс! Лично ты!
Сообщение об Иден сильно обеспокоило окружного прокурора, но он постарался не подать виду:
— Успокойся, Кастильо! — миролюбиво сказал он.
Однако Круз уже распалился и стал размахивать руками:
— Если с ней что‑нибудь случится, то ты пожалеешь, что появился на свет! Я тебе устрою такую веселую жизнь, что ты пожалеешь и о том, что встретил меня!
Чтобы остановить его, Тиммонс вынужден был заорать во всю глотку:
— Успокойся!
Кастильо умолк. Окружной прокурор, понимая, что дело принимает слишком серьезный оборот, решал пойти на попятную. Он отошел я сторону, широко распахнул дверь и пригласил Круза к себе:
— Заходи.
Круз некоторое время испытывал колебания — заходить или не заходить — но в конце концов шагнул через порог.
То, что он увидел я гостиной квартиры Тиммонса, привело его я неописуемое изумление, перед ним, испуганно теребя пуговицу на блузке, стояла Сантана, его жена. Круз остановился посреди комнаты, как вкопанный. Тиммонс, удовлетворенно отметив верность своего психологически точно рассчитанного кода, с мстительным наслаждением произнес:
— А теперь, полицейский инспектор, планируйте ваш следующий ход!
Круз почувствовал, как его кулаки сжимаются сами собой, кровь закипает у него в жилах, я сердце начинает ходуном ходить в груди. Он мог ожидать всего, чего угодно, но только не этого. Сантана — в квартире окружного прокурора, его злейшего врага… Это просто невероятно! Этого не может быть! Он все еще не мог поверять своим глазам, однако перед ним на самом деле была Сантана, а не какая‑нибудь другая женщина. Кто знает, может быть, Круз предпочел бы увидеть на ее месте Иден Кэпвелл — все‑таки она была свободной женщиной и имела хотя бы формальное право находиться здесь. В отношении же Сантаны никаких оправдательных аргументов он найти не мог. По его мнению, она была безусловно виновна.
Пока Джулия Уэйнрайт в ночной темноте бродила по участку вокруг дома Кэпвеллов, Келли увезли. В сопровождении санитара и доктора Роулингса она села в машину скорой помощи, и автомобиль умчался. Полицейская машина уехала в другую сторону. Джулия вернулась в дом Кэпвеллов.
В гостиной было пусто. Джулии пришлось крикнуть:
— СиСи!
Он вышел из своей комнаты и, пройдя по коридору, остановился в углу гостиной.
— Как Келли? — спросила Джулия.
СиСи был мрачен. Услышав вопрос, он опустил глаза:
— Ее увезли в больницу.
Джулия поняла, что сейчас не стоит расспрашивать СиСи о том, что произошло с его дочерью. Поэтому она с не меньшим смущением стала вертеть в руках свою сумочку:
— Я… Я проверила домик для гостей и посмотрела там, в саду. Мейсона там нет. И еще, я воспользовалась телефоном, который стоит у вас в домике для гостей, и обзвонила всех, кого могла, и кто сейчас находится дома.
— И что? — спросил СиСи.
— Никто не видел ни Мейсона, ни Марка. Особенно меня беспокоит судьба Марка.
— Почему?
— Его никто не видел в городе уже часа три!
СиСи недоуменно пожал плечами:
— Но, может быть, он уехал куда‑нибудь или находится у себя в номере?
Джулия уверенно возразила:
— Нет, в номере телефон не отвечает, я звонила туда. Но в последний раз его действительно видели в отеле «Кэпвелл».
СиСи стал беспокойно расхаживать по гостиной.
— Как давно это было?
Джулия пожала плечами:
— Метрдотель говорит, что встретился с Марком в дверях ресторана часа два назад.
СиСи развел руками:
— Ну, я думаю, что он должеи где‑то быть сейчас. Может быть, мы просто не можем его найти.
Но Джулия горячо воскликнула:
— СиСи! Разве ты не слышал, что сказал Мейсон? Он признался, что убил Марка Маккормика!
СиСи отрицательно покачал головой:
— Не думаю, чтобы Мейсон мог кого‑то убить, — с сомнением произнес он. — Мейсон не такой человек. Думаю, что все это были лишь слова.
Джулия мрачно усмехнулась:
— Да? Ты так думаешь?
— Но ведь тебя или меня он не убил!
Джулия по–прежнему не желала соглашаться с Кэпвеллом–старшим:
— Что касается тебя или меня — это одно дело. Но ведь он ненавидел Марка! Прибавь к этому еще то, что ему пришлось перенести из‑за Мэри. Эти две вещи могут довести его до чего угодно.
Ченнинг–старший все еще не хотел прислушиваться к ее словам:
— Я так не думаю, — прохладно ответил он. Джулия стала возбужденно размахивать руками:
