Она вдруг схватила сумочку, лежавшую рядом с ней на диване, и вскочила:
— Я пойду!
Она направилась к двери, но Тиммонс успел преградить ей путь:
— Куда ты?
Она старалась не смотреть ему в глаза:
— Я… Я должна идти… Мне нужно ехать.
Сантана расстегнула сумочку и, порывшись в ней,
вытащила ключи от машины. Тиммонс взял ее руку:
— Сантана, останься! Прошу тебя. Ну, куда ты поедешь в таком состоянии? Тебе опасно садиться за руль. Подумай сама, как ты будешь вести машину? У тебя ведь руки дрожат. Тебе нужно немного посидеть я успокоиться, придти в себя. Сейчас не стоит ехать.
Она упрямо пыталась пройти к двери:
— Я не могу, не могу, — повторяла Сантана. Тиммонс развел руками:
— Ну, почему? Что тебе мешает? У тебя, что, есть какие‑то срочные дела, тебя ждет дома семья, ребенок? Ведь Брэндон в летнем лагере. Почему ты должна торопиться куда‑то? Насколько мне известно, твой муж сегодня на дежурстве, да и вообще, ты свободная женщина, которая не обязана никому давать отчет в своих действиях.
Она наконец вскинула на него взгляд своих наполненных слезами глаз:
— Я знаю, почему ты просишь меня остаться, Кейт! Несмотря на то, что ты прикрываешь все это огромным занавесом из слов, я все прекрасно понимаю!
Тиммонс вызывающе спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— Иногда ты просишь меня остаться просто потому, что тебе этого хочется.
— Ну и что, — пожал он плечами. — Так оно и есть. Я действительно этого хочу. Почему ты подозреваешь меня в чем‑то ином?
Она криво улыбнулась:
— Может быть, так оно и есть. Однако, иногда ты делаешь только для того, чтобы досадить Крузу, увести меня от своего старого соперника.
Тиммонс нервно расхохотался:
— Да какой он мне соперник?! Сантана, о чем ты говоришь? Мы не можем с ним соревноваться просто потому, что находимся в разных весовых категориях. Неужели ты не понимаешь этого.
Она хмуро покачала головой и отвернулась:
— Да, вы еще в школе ничего не могли поделить, грызлись вечно, как кошка с собакой. Думаю, что ты хорошо помнишь это, Кейт.
Он в изнеможении приложил руку ко лбу:
— Школа?! — воскликнул Тиммонс. — Чертова школа! Это было слишком давно. Если кто‑то и хочет соперничать до сих пор, так это твой муж. Но полагаю, на это есть причины. Сравни, чего за свою жизнь добился он, и чего я. Ты же понимаешь, в чем разница между окружным прокурором и полицейским. Мы оба служим закону, на этом все сходство и заканчивается. Мне незачем пачкать руки.
— Но Круз… — попыталась возразить Сантана. Однако Тиммонс не слушал ее:
— Он вряд ли сможет сохранить свои руки чистыми! — распаляясь, заявил окружной прокурор.
— Круз очень хороший! — повторила Сантана. Тиммонс вдруг умолк и разочарованно покачал головой:
— Возможно, Круз и хороший человек, однако ты заслуживаешь большего.
Он снова подошел к ней и положил руку на плечо Сантане. Это подействовало на нее возбуждающе. Дыхание ее участилось, на щеках проступил румянец.
Сантана дрожащими руками стала теребить пуговицу на блузке. Тиммонс, увидев какой эффект произвели его слова, продолжал:
— Ты не просто заслуживаешь гораздо большего, ты заслуживаешь всего, него пожелаешь. Любое твое желание должно исполняться. Ты — не просто женщина, ты — богиня!
Он провел рукой от плеча до шеи Сантаны. Она дышала так тяжело, словно наглоталась живого адреналина. Неизвестно, чем бы кончился этот эпизод, если бы не раздался звонок в дверь. Тиммонс в изнеможении простонал:
— О, черт…
Сантана забеспокоилась:
— Ты кого‑нибудь ждешь?
Тиммонс затряс головой:
— Нет–нет, уже слишком поздно, чтобы я кого‑нибудь ждал. Да и вообще, у меня сегодня был тяжелый день, а тут еще эти посетители… Едва слышно выругавшись, он направился к двери. Сантана осталась стоять в дальнем углу гостиной, пытаясь хоть как‑то утихомирить дрожащие от возбуждения руки.
Когда Тиммонс распахнул дверь, из уст его вырвался непроизвольный крик:
— О!
Перед ним стоял Круз Кастильо. Ко всем неприятностям, которые произошли за этот день, прибавляется еще и эта — поздним вечером к нему домой приходит муж его любовницы, он же — его злейший враг.
Оглянувшись, Тиммонс едва не выдал себя. Но Круза он все еще не впускал в дом, поэтому тот не видел, что Сантана находится здесь.
Кастильо еще не успел сказать ни единого слова, как Тиммонс выразил свое явное неудовольствие;
— Послушай! Нельзя ли отложить это все на завтра? — скривившись, сказал он.
Кастильо спокойно смотрел на него, сверяя пронзительным взглядом
— Нет, — сказал он. — Сейчас именно то время, которое требуется. Мы не можем откладывать это до утра.
Тиммонс по–прежнему не приглашал его в дом. Он стоял на пороге, закрывая собой Крузу обзор.
— Ну, чего тебе надо, Кастильо? — грубо спросил окружной прокурор. — Раз уж ты стоишь здесь, выкладывай!
— Меня посетила одна забавная идея, — вздохнув, сказал Круз.
Тиммонс натянуто рассмеялся:
— Из‑за того, что тебя посетила какая‑то забавная идея, ты решил нарушить мой вечерний отдых? Не забывай, что я все‑таки окружной прокурор, и обращаться ко мне по пустякам — дело безнадежное. Тебе повезло, что я сейчас нахожусь в хорошем настроении, иначе я бы просто захлопнул дверь перед твоим носом, отправив тебя отдыхать вместе с твоими забавными идеями.
Круз выслушал этот монолог, слегка нахмурившись:
— Все‑таки, с твоего позволения, я продолжу Моя идея состоит в том, что, по–моему, наш уважаемый окружной прокурор замешан в чем‑то противозаконном, причем, замешан по уши.
Тиммонс внутренне напрягся, но постарался ничем не выдать своего состояния. Криво усмехнувшись, он спросил:
— Вот как! С чего это ты взял?
Кастильо внимательно следил за ним. Увидев, как забегали глазки Тиммонса, он понял, что его подозрения были не беспочвенными. Тиммонс наверняка что‑то знает, и спокойствие его выглядит слишком искусственным. Не сводя взгляда с окружного прокурора, Круз продолжил:
— Тебе ни о чем не говорит такое название — Рэдблафф–Роуд?
Тиммонс, не снимая с лица улыбки, сказал:
— Если ты собираешься предъявлять мне какие‑то обвинения, то я думаю, ты выбрал не того человека, не в то время и не в том месте. Так что, чем быстрее ты прекратишь это, тем лучше будет для тебя самого. Ты же полицейский инспектор и должен знать, чем заканчиваются голословные обвинения в чей‑либо адрес.
Круз возмущенно вскинул голову:
— Это не голословные утверждения! У меня есть факты!
Тиммонс снисходительно улыбнулся:
— Какие факты? Ты кого‑нибудь уже арестовал? У тебя есть свидетели, показания? Ты вот назвал какую‑то улицу. Что это такое? Задержал кого‑нибудь там?
Круз слегка поморщился:
— По этому адресу находится гараж, который, по–видимому, служит перевалочным пунктом для незаконной переброски рабочих из‑за мексиканской границы.
Окружной прокурор с деланным равнодушием пожал плечами:
— Ну и что? Ты можешь сказать мне что‑нибудь по существу?
Кастильо чувствовал, что закипает от ярости, однако ему приходилось сдерживаться. Пока у него нет конкретных доказательств, он действительно не имеет права обвинять окружного прокурора в чем‑то противозаконном. Но ему казалось, что этот разговор должен был бы идти по другому руслу. Возможно, Круз недооценил Тиммонса. Он ожидал от окружного прокурора всего, чего угодно, но не такого хладнокровия.
— Хорошо, — вскинув голову, сказал Круз, — я приведу тебе один конкретный факт. В этом гараже имеется телефон.
— Вот как! — насмешливо протянул Тиммонс. — Это невероятно весомая улика для любого судебного разбирательства. Ты мгновенно сможешь доказать виновность любого подсудимого, рассказав о том, что у него есть телефон!
Круз был вынужден молча проглотить это издевательство. Сейчас, к сожалению, не он чувствовал себя хозяином положения, хотя в его планы входило обратное. Окружной прокурор быстро перехватил инициативу и с легкостью опровергал любое утверждение Кастильо. Едва слышно скрипнув зубами, Круз произнес:
