— Сантана, опомнись! Что ты говоришь? Это же полная ерунда… Ты просто не хочешь меня понять.
— Ты тоже не хочешь меня понять! Мы оба не понимаем друг друга. Наверное, нам все‑таки лучше развестись. Иначе это не приведет ни к чему хорошему. Я уже давно думаю об этом…
— Замолчи! — разъяренно закричал Круз. — Этот разговор мы продолжим после того, как я вернусь.
Иден уныло разглядывала стены полицейского участка, когда в комнату решительной походкой вошел Круз.
Иден вскочила с места и бросилась к нему. Но, очевидно, вспомнив, что они все‑таки не муж и жена, остановилась на полдороге и только радостно улыбнулась.
— Круз.
У Кастильо был такой озабоченный вид, словно он только что гнался за целой бандой мексиканских иммигрантов, которым все‑таки удалось уйти за границу.
— Иден, с тобой все в порядке? — обеспокоенно проговорил он.
Она с грустным видом пожала плечами.
— Кажется, да.
Круз окинул ее внимательным взглядом с ног до головы, словно пытался обнаружить какие‑то видимые глазу повреждения. При этом Иден виновато опустила глаза.
— Тебе крупно повезло… — сказал Круз, нахмурившись. — Если бы не эта случайность, у тебя могли бы быть весьма большие неприятности. Скажи спасибо, что полицейский патруль появился вовремя. И эти ребята, которые были в машине, не успели избавиться от тебя как от ненужного свидетеля.
Иден взглянула на Круза по–детски наивными, широко открытыми глазами.
— Ты на меня злишься?
Это выглядело со стороны так, словно маленький ребенок, сбежавший от родителей в гигантском супермаркете, интересуется у мамы ее настроением после того, как полиция всего города битый час искала его во всех подворотнях.
Разумеется, Круз не мог остаться равнодушным и, кипя от негодования, воскликнул:
— Еще бы мне не злиться!.. Зачем ты ввязываешься в подобные авантюры? Что тебя туда тянуло? Неужели тебе больше нечего было делать, кроме как шататься по заброшенным гаражам, где собираются нелегалы, прибывающие из Мексики? Там, между прочим, попадаются и серьезные люди, которые не остановятся перед тем, чтобы пару лишних раз нажать на курок. Твое присутствие там было абсолютно излишним. Мы бы и сами смогли разобраться со всем как следует. Или ты думаешь, что в полиции служат полные идиоты?
Иден растерянно развела руками.
— Но, Круз, я хотела помочь тебе!.. Неужели ты теперь будешь ругать меня за это?
Кастильо упрямо мотнул головой.
— Я никогда не думал, что ты любишь влезать во всякие неприятные истории. По–моему, с тобой никогда прежде такого не случалось. Что тебя дернуло на этот раз? Ты ведь могла погибнуть! Ты, вообще, находилась на волосок от смерти, когда тебя спасли.
У Иден был такой растерянный вид, как у школьницы, которая получила неудовлетворительную оценку и теперь пытается оправдаться перед родителями за свою нерадивость.
— Но ведь меня заперли в фургоне…
Круз уже не мог сдержаться, и выкрикивал слова с такой обидой и возмущением, как будто имел на это полное и законное право. Как будто Иден целиком и полностью принадлежала ему… Как будто она была его женой и поступала вопреки его супружеским советам.
— Мне, вообще, непонятно, как ты попала в этот фургон и что ты там делала! — кричал он, не заботясь даже о внешнем соблюдении приличий.
Иден горделиво вскинула голову и повела плечами.
— Зато мне удалось узнать кое‑что интересное — с апломбом в голосе заявила она. — Я думаю, что тебе это очень пригодится в твоей работе.
Но Круз, не желая дослушивать ее до конца, замахал руками перед лицом Иден и закричал:
— Эй, эй! Послушай! Если ты будешь продолжать подобные выходки, мне не останется ничего, кроме как посадить тебя в тюрьму! Если тебе этого хочется, пожалуйста!.. Я могу все это организовать немедленно. Ты еще скажи спасибо, что тебя отсюда выпускают.
Иден принялась нервно объясняться, точно так же размахивая руками.
— Я была в квартире окружного прокурора Кейта Тиммонса…
— А мне плевать, где ты была! К тому же меня абсолютно не интересует Кейт Тиммонс.
Как это обычно бывает в споре, когда его участники не могут ни в чем убедить друг друга, они переходят на крики и жесты.
Иден и Круз стояли посреди комнаты в полицейском участке, безуспешно пытаясь убедить друг друга в собственной правоте.
— Я была в квартире Кейта Тиммонса я увидела там кое‑что!.. — закричала Иден.
В этот момент дверь скрипнула и на пороге комнаты выросла фигура окружного прокурора.
— Что ты видела в моей квартире? — насмешливо спросил он.
Иден осеклась на полуслове и умолкла. Воцарилась малообъяснимая для Круза пауза. Оглянувшись на Тиммонса, Кастильо повернулся к Иден и спросил:
— Ну, так говори, что ты видела в его квартире.
Иден набралась мужества и выпалила:
— Я видела человека… Я видела очень странного человека.
Окружной прокурор подошел к Иден и с загадочной улыбкой заглянул ей в глаза.
— Что же это был за такой особенный человек? — с усмешкой спросил он. — Что это за определение такое? В чем его странность? Он что, был хромой или кривой на один глаз?
Иден смущенно захлопала глазами.
— Я видела только его сапоги.
Окружной прокурор испытал неслыханное облегчение, услышав эти слова Иден. У него появился шанс выпутаться на этой ситуации.
— Что же это были за сапоги? — уже более спокойно спросил он.
— На нем были сапоги из змеиной кожи…
Окружной прокурор поморщился.
— Ну и что? В таких сапогах, наверное, полгорода разгуливает.
Иден упрямо мотнула головой.
— Нет, не полгорода. Я таких сапог ни у кого не видела, только у того человека, который был в твоей квартире…
Тиммонс развел руками.
— Ну и что из того, что он был в моей квартире? Может быть это один из моих людей?
Круз напряженно слушал, не предпринимая никаких действий.
Иден подозрительно посмотрела на окружного прокурора и заявила, наклонив голову:
— Этот человек был обут в такие же сапоги из змеиной кожи, как и тот, которого я видела в заброшенном гараже на Рэдблафф–Роуд…
Круз мгновенно напрягся, и это было заметно даже по его лицу. Он чуть подался вперед, словно охотничья собака, почувствовавшая запах дичи.
Это уже было кое‑что… Точнее, это уже была информация, воспользовавшись которой можно было напасть на след организаторов нелегальной переправки иммигрантов через границу.
Если же, как он и подозревал, в этом деле замешав окружной прокурор, который довольно неуклюже пытался объяснить что‑то Крузу пару часов назад, то может получиться громкое дело.
Но суть дела была даже не в том что дело обещало быть громким, а в том, что для Кастильо все очевиднее становилось причастность Кейта Тиммонса ко всему этому делу.
Если окружной прокурор — по меньшей мере — осведомлен обо всем происходящем с мексиканскими рабочими–иммигрантами и не предпринимает никаких действий относительно этого… Все это уже означает определенную степень его вины. Если же Тиммонс непосредственно замешан во всем этом, то обязан ответить по закону за совершенное преступление.
Вот почему показания Иден, как единственной свидетельницы, становилась особенно ценными. Если она сможет опознать человека, который приходил в квартиру окружного прокурора, то деятельности шайки торговцев живым товаром неизбежно придет конец.
Разумеется, окружной прокурор, как лицо непосредственно заинтересованное, не мог оставить без внимания эти слова Иден.
Однако, Тиммонс тщетно пытался сохранять спокойствие.
— Какие еще особые приметы человека, который был в квартире Кейта Тиммонса, ты могла бы сейчас назвать, Иден? — спросил Круз. — Как он выглядел?
Иден вдруг смутилась и покраснела.
— Я больше ничего не видела, — растерянно пробормотала она.
Окружной прокурор усмехнулся.
— Почему?
Иден виновато посмотрела на Круза.
— Я… Я была в шкафу…
Тиммонс заулыбался еще шире.
