Он еще раз приложился к бутылке и почувствовал как силы начинают покидать его.
Бессильная слеза прокатилась по его щеке и упала на отворот пиджака.
На Мейсона нахлынула волна такой глубокой тоски, уныния и одиночества, что он едва не разрыдался.
В этот момент он снова увидел перед собой лицо Мэри. Но это было уже не прежнее видение, явившееся ему рядом со свечами алтаря.
Это скорее было просто воспоминание о прежнем видении. Он вспомнил, как Мэри повторила придуманный им девиз: «Не о чем не жалей, никогда не забывай». Мейсон всхлипнул и пробормотал:
— Я никогда не забуду о тебе, Мэри.
Ему показалось, что Мэри продолжает говорить. Он услышал слова: «Но мне показалось, что ты продолжаешь себя винить…»
Мейсон вдруг понял, что это не просто видение — это действительно дух Мэри, опустившийся к нему с небес во второй раз.
— Да. Я виню себя в этом, — удрученно сказал Мейсон. Слезы сами собой катились по его щекам. Он даже не замечал их.
— Ты не виноват, Мейсон, — сказала она. — Ты ничего не мог сделать. Возьми себя в руки. Продолжай жить и не позволяй горю целиком поглотить тебя. Живи так, как ты жил, когда мы познакомились. Ты же сильный. Я верю в тебя…
Она улыбнулась. Мейсон сглотнул слезу.
— Я постараюсь, Мэри. Я постараюсь…
Спустя несколько мгновений все исчезло. Видение растворилось во мраке.
— Не уходи, Мэри, — попросил Мейсон. — Побудь со мной…
Он осекся, услышав за своей спиной еле различимый звук шагов.
Оглянувшись, он увидел Джину Кэпвелл.
Увидев его опухшее, небритое лицо с огромными мешками под глазами и рано появившимися морщинами, она покачала головой.
— Мейсон, Мейсон… Ты очень плохо выглядишь.
Увидев Джину рядом с собой, он мгновенно взял себя в руки и своим обычным задиристым тоном произнес;
— Ты что здесь делаешь, Джина? Что тебе надо?
На мгновение задержавшись возле Мейсона, Джина направилась к столику с горевшими на нем свечами.
— Я пришла поставить свечку Мэри, — объяснила Джина.
Мейсон удивленно посмотрел вслед Джине.
— Вот как? — хмыкнул он.
— Да, — спокойно сказала Джина. — Я очень переживаю, что ее больше нет. Она была замечательной женщиной.
С этими словами Джина достала из сумочки несколько монет, положила их в небольшую жестяную коробочку, предназначенную для сбора оплаты за свечи. Вытащила из‑под столика длинную свечу и зажгла ее.
— Оставь меня в покое, Джина.
Она повернулась к нему со свечой в руках.
— Я сочувствую тебе, Мейсон. Я понимаю, как тебе тяжело. И помни, если тебе понадобится помощь и сочувствие, не стесняйся, звони мне.
Он угрюмо опустил голову.
— Времена, когда я мог обратиться к тебе за помощью, Джина, давно прошли, — глухо сказал Мейсон. — Так что можешь на это не рассчитывать.
Эти слова ничуть не смутили ее. Поставив свечку на столик, она спокойно повернулась к Мейсону.
— Никогда не говори никогда. Все может вернуться на круги своя. Думаю, что было бы глупо это отрицать.
Мейсон скривился.
— Такое может произойти только в одном случае…
Джина напряженно подалась вперед.
— Каком?
Мейсон поджал губы.
— Только, если ад замерзнет и черт наденут коньки, вот когда.
Тем не менее, Джину не смутило и это откровенное заявление. В ее ответных словах не прозвучало даже тени сожаления.
— Я не слышала этого, Мейсон, — спокойно сказала она. — Я понимаю, как тебе сейчас горько.
Он уныло поскреб себя по небритой и жесткой, как наждачная бумага, щеке.
— Единственное, чего я хотел — это уединение и покой, — словно жалуясь какому‑то невидимому собеседнику, сказал Мейсон. Тон его речи был таким же унылым, как и выражение лица. — Я надеялся найти все это здесь, в этой тихой церквушке. А тут, оказывается, какой‑то проходной двор… И еще ты со своим желанием утешить меня.
Джина состроила обиженное лицо.
— Хорошо я пойду, но прежде я хотела бы дать тебе один совет.
Мейсон вызывающе откинулся на спинку скамейки.
— А что можешь посоветовать мне ты, Джина? — гордо заявил он.
Она подошла поближе.
— Мой совет очень прост — перестань громко разговаривать сам с собой в общественных местах. Это добавляет дополнительные весьма любопытные краски к твоей и без того яркой репутации.
Покидая церковь, Джина на мгновение остановилась возле скамьи, где развалившись сидел Мейсон и положила руку ему на плечо.
Он медленно поднял голову и так мрачно посмотрел на нее, что она словно обжегшись тут же отдернула руку и поспешно вышла из церкви.
В дверях Джина столкнулась с Джулией Уэйнрайт.
Женщины смерили друг друга выразительными взглядами, после чего Джулия направилась к Мейсону.
— Что‑то ты быстро вернулась… — угрюмо сказал он, поворачиваясь к ней.
Смущенно опустив глаза, она подошла к нему и тихо сказала:
— Отец просит вернуться тебя домой.
Мейсон недоверчиво хмыкнул.
— Это он сам тебе такое сказал?
Джулия присела рядом с ним на скамью.
— Да, я только что разговаривала с ним по телефону. Не скрою — мне бы хотелось, чтобы ты выполнил его просьбу.
Он покачал головой.
— Вряд ли я смогу это сделать.
— Я понимаю тебя.
Джулия протянула к Мейсону руку и взяла его за запястье.
— Пойдем, Мейсон. Давай я помогу тебе.
Он посмотрел на нее полными тоски глазами.
— Ладно, я сам.
Мейсон взял недопитую бутылку виски и поднялся. Сделав несколько шагов, он вдруг остановился и повернулся к Джулии.
— Но ты можешь помочь мне в другом.
Она предупредительно подалась вперед.
— Да, конечно. Что я могу для тебя сделать?
Мейсон низко опустил голову.
— Я хочу позвонить. У тебя не найдется монетки?
Джулия недоуменно пожала плечами.
— Но ты можешь позвонить из дома.
Мейсон отрицательно покачал головой.
— Нет, мне нужно сейчас.
Она некоторое время колебалась, а затем махнула рукой.
— Хорошо. Значит идем к телефону звонить. А потом, после этого, ты поедешь домой. Договорились?
Мейсон хмуро кивнул.
Джулия взяла его под руку и они вместе зашагали к выходу из церкви.
Походка Мейсона была старческой, сгорбленной. Он едва переставлял ноги.
Последние слова Иден звучали для Круза оскорбительно. Однако, сейчас не это волновало его. Он разочарованно сказал:
— Иден, дело не в том, что ты смогла что‑то узнать и не в том, что я оказался посрамленным.
— А в чем же? — язвительно сказала она.
Круз смутился.
— А если окружной прокурор прав? Если действительно проходит какая‑то тайная операция? Ты ведь ее могла сорвать.
Иден удивленно подняла брови.
— Ты что, веришь тем сказкам, которые рассказывает тебе Тиммонс? С каких это пор? Ты что, забыл свои собственные слова о том, что ему нельзя верить?
Круз подавленно молчал.
В этот момент дверь в комнату открылась и на пороге вновь показался окружной прокурор. Тиммонс радостно улыбался.
— Ладно, ребята, вам сейчас прядется сделать небольшой перерыв в своем приятном разговоре, — насмешливо сказал он. — Отвлекитесь на минутку.
Круз и Иден как по команде повернулись к дверям.
— Что ты задумал? — враждебно произнес Круз.
— Я сейчас хочу спросить у Иден. Не эти ли сапоги она видела у меня в квартире и в гараже на Рэдблафф–Роуд?
С этими словами он жестом подозвал человека, который стоял за дверью. И тот медленно вошел в комнату.
Это был молодой бандит, который сидел рядом с водителем в микроавтобусе.
На нем были такие же сапоги из змеиной кожи, как на человеке, который приходил в квартиру Тиммонса.
Иден бросила на бандита уничтожающий взгляд и уверенно сказала:
— Да. Это он держал меня на мушке возле фургона и угрожал расправой.
Тиммонс радостно потер руки.
— Ну так вот. Знакомьтесь — это Хуан Мазар. Сотрудник иммиграционной службы США. В качестве тайного агента он внедрился в шайку промышлявшую переправкой нелегальных рабочих из Мексики. Его целью было помочь нам в борьбе с этими бандитами.
