Развод. Бумерангом по самые я... (СИ) - Шевцова Каролина

- Если мы закончили… - да где же Лев, когда он так нужен? С тоской смотрю в дверной проем.

- Мы не закончили, - бросает Казанский ледяным тоном. – Я хочу понять раз и навсегда. Ты выбираешь не меня, своего отца, ты выбираешь… какую-то постороннюю женщину, которая тебе никто? Она тебе даже не мачеха, Тимофей! Так, бывшая жена твоего отца. А ты первый ребенок ее бывшего мужа. Она забудет о тебе через неделю после нашего развода – и вот ее ты выбираешь вместо того, чтобы поддержать меня?!

Я пожимаю плечами, улыбаясь:

- Я выбираю сторону правды. А она, как ни крути, не на твоей стороне, папочка.

Он сжимает губы. Он сжимает кулаки. Он сам весь сжимается.

- Отлично. Тем легче мне будет сделать то, что давно было пора.

- Ударить меня еще раз? Давай, папуль, руки-то помнят, - встаю, слегка придерживая бок рукой. Все таки два дня жутчайшей кишечки ни для кого не пройдут даром. Бесконечные капельницы и овсяный кисель не сделали меня сильнее, так что дать отпор отцу будет сложно. Но по фиг. Заткнуться сейчас для меня еще сложнее.

- Я хотел поделить с тобой долю в ресторане, хоть и считаю, что ты, щенок, не заслужил такого подарка.

- Щенка, папочка, ты бросил. Я про Графа или ты уже забыл? Скинул ответственность на Карину, как делал всегда. А я твой сын, хоть тебе и неприятно об этом вспоминать.

Лицо отца кривится в болезненной гримасе. Интересно, отчего родителя так повело? От брошенного Графа или напоминания о том, что мы с ним все-таки родственники? Мы с Казанским настолько не похожи друг на друга, ни внешне, ни по прошивке, что о нашей биологической связи не сложно забыть.

- Я передумал. Ты неблагодарная мразь и не получишь ничего из моего состояния.

- Это не сложно. У тебя и так ничего нет - ноль от нуля все равно будет нулем, пап.

Да, я нарываюсь. И уже хочу, чтобы отец мне втащил. Вот только не сейчас, а когда в палате появятся свидетели и наша милая беседа на двоих сможет перерасти в медийный скандал. Отхватить зазря фингал под глазом мне не улыбается. Поэтому я делаю шаг назад, чтобы в случае чего увернуться от удара. Судя по вене на шее Казанского – скоро его терпению конец.

- Мне нравится эта преданность Карине, Тимофей. Надеюсь, она не связана с меркантильным интересом? Как бы ты относился к ней, не будь всех этих подарков, поездок, бабла, которое она сама тебе в карман пихала?

Он серьезно? Он сейчас серьезно говорит все это? Топчет все, что для меня… для нас сделала Омка, опуская все до банального «бабла и подарков».

Если так, то это звездец.

То это значит, что родителю нужно не в койку к молодой любовнице, а в психушку. Потому что он явно не здоров.

Я уже не сдерживаю себя, сильнее желания отомстить отцу может быть только ярость. Она такая плотная, как туман. Окружает меня и не дает вздохнуть, и видимо от этого недостатка кислорода меня и начинает трясти.

- Нет, папуля. Моя преданность Карине связана с тем, что я люблю ее. Полюбить кого-то не сложно, еще проще отвечать благодарностью за все хорошее, что тебе делают – но эту науку ты не поймешь. Там где ты видел подарки, поездки и бабки – я, брошенный вами ребенок, нашел заботу! Вам же всем было насрать на меня! Всем, всей нашей замечательной семье от бабушки до твоей сестры. Но они вроде как далекие родственники, а ведь меня бросили и вы, самые близкие мне люди. Мама, которая вечно искала мужика попитательнее. Ты, потому что завел себе новую семью, забыв о старой. Тебе же стало насрать на меня, хуже того, ты меня стыдился! Все эти попытки играть в заботу, это же была реально игра, наглядное пособие для Карины, чтобы показать, какой ты хороший? Она и купилась. А на самом деле ты дно.

- Следи за базаром, - глаза Казанского сужаются. Из ноздрей почти что валит пар.

- Пошел ты! К своей Леночке! Надеюсь, она не только наставит тебе рога, но и наградит сифаком!

Ну вот. Теперь я его довел окончательно. Идиот, искал, где у отца совесть, а нужно было всего лишь обозвать его драгоценную девочку шлюхой. А что, разве я не прав? Шлюха и есть. Дорогая, и очень продуманная.

- Если Карина не научила тебя манерам, это сделаю я, Тимофей. Поздний урок лучше никакого.

- Вот! – Смеюсь я. – Ты даже сейчас не понимаешь, до чего нелеп. Почему чему-то меня должна была учить Карина? Почему не ты, папа?

Папа внезапно взрывается.

- Я был занят, - орет он. – Я работал!

- Херово ты работал! Потому что ничего не заработал, ни денег, ни признания коллег. Тебя же все терпят, потому что уважают Карину. Только она и была, а ты все просрал. Променял и на кого, на Ленку! Господи, ты, правда, думаешь, что вы будете вместе? Что вы будете счастливы?

- Мы любим друг друга! – рычит он, но в его глазах уже мелькает неуверенность.

- Себе-то не ври! – перебиваю я. - Любите вы! Лена любит только себя, а ты ей так… для удобства! Попробуй заболеть и узнаешь цену ее любви. Попробуй потерять деньги или статус, и ты поймешь, на кого променял Карину. Попробуй хоть раз не притворяться таким хорошим и понимающим, не играть для нее лучшего папочку на свете, и ты охереешь. Потому что, наконец, увидишь то, что видят другие.

- Я не папочка для Лены, я ее мужчина, запомни это, урод!

В следующее мгновение его пальцы впиваются мне в грудки. Я инстинктивно упираюсь ладонями в его запястья, но понимаю - он сильнее. Гораздо сильнее.

Его дыхание горячее и прерывистое. Глаза горят бешенством. Кулак занесён.

И тут...

- Если ты хоть пальцем тронешь моего сына, - раздаётся спокойный, ледяной голос из дверного проёма, - я тебя уничтожу, Владлен.

Омка пришла, мысленно улыбаюсь я. Моя настоящая, пусть и не по крови, мать.

Глава 30

Бывают моменты, когда ты руководствуешься не логикой, не приобретенными знаниями, не аргументами со стороны, а тем, что принято называть интуицией.

Той самой, в которую лично я не верю, в отличие от инстинктов, особенно материнских.

Материнский инстинкт, это когда ты встаешь ночью, чтобы проверить близняшек, кладешь ладонь на лоб дочки и чувствуешь, как та горит.

Когда с первого взгляда понимаешь, что эта девочка с сыном ненадолго и вообще, она с ним только чтоб позлить своего бывшего парня. И что скоро кому-то разобьют сердце.

Когда берешь телефон в руки за секунду до того как твой ребенок тебе звонит и по одному молчанию понимаешь – что-то случилось.

Когда едешь в больницу, хотя все тебя отговаривают от этого. Поздно уже, да и зачем? С врачом поговорила, все возможные благодарности за наших мальчиков раздала в конвертах, от гостинцев у ребят тумбы лопаются. Чувствуют себя мои дурни уже отлично, Борю уже выписали, а Тимофея не уже, но вот-вот. Сам он, довольный глупой проделкой, постоянно звонит мне и мелет всякую ерунду. Сам не отдыхает, и меня отвлекает, но я всякий раз с радостью откладываю работу, чтобы снова услышать голос пасынка.

Иными словами и логика, и аргументы, и здравый смысл говорили, что ехать не нужно.

А материнский инстинкт вопил об обратном!

И хоть я делала вид, что все в порядке, но Влад сразу понял – со мной что-то не так.

- Если так волнуешься, давай съездим и проведаем.

- А смысл? Его завтра утром выпишут, да и часы посещения вот-вот закончатся, мы будем больше в пробке стоять, - я говорила ровно то, что слышала сегодня и от Риты, и от Ирочки, и от себя самой.

Говорила и не верила. Не поверил и Яшин.

Он легко коснулся рукой подбородка, позвернул меня к себе.

- Смысл в том, что тебе просто этого хочется. Поехали.