Набираю Хасанова.
- Рус, ты звонил?
- Я нашел тебе контакты ординатора, которую уволил Крынский год назад. Там был какой-то скандал с пациенткой. И ее выставили крайней. Но она утверждает, что это вина Крынского. Наша Ира Васильевна с ней в дружеских отношениях. Может быть, она что-то знает.
- Спасибо, Рус!
За дверью на лестнице сталкиваюсь с Борисом.
- Детка, долго... - выдыхает он, впиваясь в губы. - Я на минуту. У меня операция...
- Стёпа?...
- Всё отлично.
- Он плохо ладит с людьми.
- Он плохо ладит с плохими людьми. А бабушка у меня - супер!
Оглянувшись, прижимаюсь губами к его тату на шее. Вдыхаю его запах, кружащий голову. И таю...
Минута уже прошла?
- Ты когда дома начнёшь меня сама обнимать? - шепчет мне в волосы.
- Разве, я не обнимаю?
- Ну так... Только в ответ.
- Я не ощущаю, что ты мой.
- И где я не дорабатываю?
Шаги по лестнице. Мы быстро отступаем друг от друга, создавая "приличную" дистанцию.
Сверху быстрым шагом спускается Истомин, уткнувшись в документы.
- О! - натыкается на нас. - Я Юлию Юрьевну украду?
Лицо Бориса недовольно вытягивается. Неожиданно притягивает меня за талию к себе.
- Часа через два освобожусь, - поцелуй в висок.
Отпускает с Истоминым.
С горящим лицом пытаюсь сделать вид, что все нормально.
Истомин отчего-то верит в это и бровью не ведёт. А может, он просто хорошо играет в покер.
- Костя, ты что-то нашел?
- Кое-что... Пойдем, кофе попьем?
А плевать, что обсуждают! - вдруг отпускает меня. - Даже если Борис не будет приходить ко мне, а я не буду навещать Руса в палате, и отказываться выпить кофе с коллегой... Ничего не изменится. Я все равно буду горячо обсуждаема.
- Пойдём.
- В общем, смотри. Державин ищет точечно косяки. А я взялся за сопоставление документов.
И обнаружил, что у нескольких пациенток, которые отмечены в журнале регистрации поступивших в отделение и журнале движения больных, карты с анамнезом утеряны.
- Такое, к сожалению, бывает...
- Ага. Только врача четыре. А карты утеряны исключительно у пациенток Крынского. Все лежали в платной палате...
- Это очень странное совпадение, - задумчиво делаю глоток.
- Вот список пациенток. Не велик улов, но всё же.
- Спасибо, Костя.
- Добби свободен?
- А мои документы?
- Твои - в порядке, - пожимает плечами. - Всё перефотал. Скину.
Дожидаюсь Бориса. И переламывая удушающее смущение (я всё ещё замужем, всё-таки) беру его под руку, пока мы идём к машине.
- Ой... - подшучивает он надо мной. - У меня сейчас сердце остановится.
Открывает мне дверцу.
- Отчего же?
- От того, что меня наконец-то публично признали, как своего мужчину. Теперь, как приличный человек, я обязан жениться. Иначе, конец твоей репутации!
- Ей и так конец.
Задирает мое лицо за подбородок, целует в губы.
- Если кто-нибудь попробует гавкнуть в твою сторону, просто скажи мне.
Мы едем домой. Моё сердце тревожно ёкает. Как там Стёпа?
Борис неожиданно поворачивает не в тот поворот.
- Куда ты?!
- На набережную.
- Зачем?
- Они гуляют.
Закрываю глаза. Уровень моей тревоги расплавил мой мозг, и он перестал функционировать.
- Я убью тебя, - равнодушно бормочу я.
Борис улыбается.
Вылетаю из машины, оглядываю берег.
- Да вон же они, - подхватывает за талию.
Я вижу Стёпу и меня отпускает.
Мы идём по берегу к ним.
В руках у Стёпы палка.
- Что он делает? - присматриваюсь я.
- Бабушка купила ему удочку.
- О, боже...
Стёпа тянет на себя длиннющую удочку, леска натянута.
- Подсекай ее! Таш-ши! Ну как ты тащишь?! - бегает вокруг него сухонькая старушка. - Вверх таш-ши! - немного шепелявит она.
Перехватывает вместе с ним удочку. Пружиня, она выпрямляется и леска выскакивает из воды, выдергивая рыбину.
С радостным визгом, Стёпа дёргает сильнее и рыбина летит по кругу в нашу сторону!
Ахнув, мы пригибаемся.
Улов шлепается на камни и бьётся там.
В шоке смотрю на вакханалию с попыткой поймать прыгающую рыбу.
- Мама! Ты видела?! Это я сам! - радостно скачет Стёпа с рыбой в руках.
Рядом ведёрко, банка с червями и, чуть поодаль, на большом камне полотенце с бутербродами и термосом. Я помню этот термос... Там было когда-то кофе с пьяным коньяком. И я бесповоротно влюбилась в Чадова на той стоянке, у огромных сосен.
Борис, уже наливает в крышку-стакан чай.
Я как рыба, хлопаю ртом.
- Здравствуйте... - встречаюсь взглядом с бодрой старушкой.
Улыбаясь, она складывает руки, словно на фартучек и умиротворенно разглядывает меня.
Подбегая, Стёпа, обнимает меня за ногу.
- А мы с бабушкой Натальей три рыбы поймали!
- Здорово... - растерянно поднимаю его на руки.
- А ещё вот! - гордо стаскивает шарф, показывая горло.
Там по-детски фломастером нарисованы языки пламени, как у Бориса.
- Бабушка Наталья сказала, что я копия - папка! - гордо.
Приобнимая меня за плечо, Борис засовывает мне в рот бутерброд, заставляя откусить. Целует в висок.
Жую...
- Ба, это Юля моя...
- Господи... Худющая какая. Степан! - властно. - Поехали рыбу жарить. А то не дождемся сестренки-то! Откармливать надо.
Сестрёнки?.. В груди щемит. Ах, как бы я хотела…
Ловлю себя на чувстве неполноценности и вины. Хотя, в чем я виновата? Но это такое… женское… подсознательное… И очень жаль, что эта жареная рыбка мне не поможет.
Глава 40 - Рыба
Глава 40 - Рыба
Каждое утро у нас наготовленно - блинчики, сырники, каша с маслом, травяные чаи с вареньем.
Наталья Ивановна встаёт рано...
Она очень добра ко мне. И в Степе души не чает. Единственный правнук!
Для Стёпиного паука связана теплая шубка, для самого Стёпы носки.
Стёпа под чутким руководством бабушки вяжет мне шарф.
Вечерами у них сказки и камин. Бабушка Наталья - очень простая открытая женщина.
Со свекровью не сравнить. Она была очень прохладная. Говорила о Степе в его присутствии в третьем лице. И, возможно, догадывалась, что Роберт ему не отец. Уж слишком разные гены на лицо! Можно было бы списать, что Стёпа пошел в меня, но... сын совсем на меня не похож. Он медвежонок... И свекровь его не приняла.
А с Натальей Ивановной каждый день у них куча дел. Вчера на электричке поехали в деревню за бабушкиным котом. Я чуть с ума не сошла! Единственное, что позволило держать себя в руках, это то, что Борис наконец-то настроил Степе медальон. И я могла онлайн наблюдать за его локацией.
Хитрый ход Бориса с идеей, что Стёпа присматривает за бабушкой подействовал, и он относится к своим обязанностям очень серьезно. И воду проверяет, и газ. И даже знает уже название таблеток, которые пьет бабушка. Напоминает...
Они спят внизу, мы с Борисом наверху.
Под утро, открываю глаза от горячей истомы в теле. Разворачиваюсь в крепких руках, разглядываю профиль.
В груди порхает от счастья. Пока что довольно ранимо и неуверенно... но я начинаю допускать до себя чувство, что любима им и нужна ему. И нужна только я. Мы со Стёпой.
Чадов уже пару дней перестраивает огромную комнату-спортзал в детскую. Мы покупаем какие-то вещи для сына, для меня... Мне кажется, что жизнь налаживается.
Рисую пальцами по его тату. Он такой мощный...
Я мало его ласкаю? Я не умею... С Робертом я была льдышкой, которая не прикоснется лишний раз. В Борисом я такой быть не хочу!
Сажусь на него сверху.
Как же мне нравится быть сверху на нем!! Особенно в самом конце, когда ему "слишком медленно" и он срывается, уверенно вколачиваясь в меня снизу. А я тону в смущении от того как прыгает моя чувствительная грудь от каждого его мощного рывка снизу. И кончаю от этого сладкого горячего смущения.
