Хрупкая связь (СИ) - Джокер Ольга

— Погода ужасная, да? — первой завожу разговор. — Мы с Ами спали и слышали, как ветер завывал, а ветки скреблись по крыше.

— Да, такси было сложно вызвать.

— Дочка проснулась среди ночи с громким криком. Сказала, что ей почудилось, будто в дом лезут грабители. Мне кажется, об этом слышала вся округа.

Саби с трудом выдавливает улыбку, в то время как я вожусь с кофемашиной. Затем лезет в сумочку и достаёт оттуда конверт. Меня бросает в пот, потому что этот конверт — плотный, кремового цвета, с тиснением и изящными золотыми завитками по краям.

Такой не спутать ни с чем.

Свадебное приглашение.

— Я обещала тебе привезти, но не было времени заглянуть в студию.

— Понимаю. Кстати, как тебе Инна?

— Мы хорошо поладили, не волнуйся. Она внимательная, добропорядочная и ответственная. Спасибо.

— Да, она такая. Пожалуйста.

Аслан выходит в гостиную, бросает взгляд на меня и невесту. Приближается и выхватывает конверт, решая, куда его швырнуть — на стол или сразу в мусорное ведро.

— Не надо, Саби, — зло цедит. — Я же тебя просил.

— Почему это не надо?! — наигранно недоумеваю. — Верни, пожалуйста. Это не твоё!

Я рывком перехватываю приглашение из его рук и прижимаю к груди, словно оно хоть что-то значит. Но, вероятно, просто из вредности. Потому что на самом деле конверт размазывает меня в стократ сильнее, чем ожидалось.

— Мы обязательно придём. В субботу на два, верно? Не обещаю, что Ами будет раскрывать лепестки в пышном розовом платье, но то, что мы вас поздравим — всенепременно.

За активной болтовнёй я скрываю и страхи, и отчаяние, и сомнения. Аслан смотрит на меня через стол, взгляд скользит по лицу и плечам. В карих глазах не только удивление моим поведением, но и предчувствие подвоха. А я жду только одного — пока Ами оденется, и мы сможем уехать. Оставив всё, как есть. На своих грёбаных правильных местах.

— На празднике будет много детей, — говорит Саби. — Моя племянница Лейла, ей восемь, Дилара — ей как раз пять, и Медина — самая младшая. Но очень дружелюбная.

— О, коллектив вовсе необязателен для Ами. Она и сама прекрасно проводит время. Дистанция — вот что ей нужно.

— Дистанция?

— Да. На будущее, если будете брать её с собой — Ами терпеть не может сюси-пуси, нежности, прикосновения. И чужих крикливых детей.

— Без проблем. Я учту.

В этот момент дочь выходит из спальни, натягивая жёлтую кофту с нашитыми буквами и стразами, а в окне появляется автомобиль Влада. И я выдыхаю. Это не облегчение, а скорее тихое принятие неизбежного.

— Чудесно, — истерически усмехаюсь. — Вся семья в сборе…

40

С появлением помощницы я должна была разгрузить свой график хотя бы на пятьдесят процентов, но в воскресенье мне пишет давняя знакомая Илона Ширина с предложением поучаствовать в новом интересном проекте.

Она решила стать певицей — муж выделил деньги на запись песни, а теперь настала очередь клипа. Ей нужна стилизация не только для себя, но и для команды и массовки. Я никогда раньше не работала над подобным, поэтому отказаться кажется мне преступлением.

С самого утра и до вечера я занята на съемках. Локация меняется каждые несколько часов: сначала студия с хромакеем, затем ангар, превращённый в футуристичный клуб, а под конец — ночная сцена на крыше с видом на город.

Я бегаю между гримёркой и площадкой, следя за тем, чтобы все образы выглядели идеально: поправляю костюмы, аксессуары, договариваюсь с визажистами.

Питаюсь как попало, иногда забывая вовсе. А кофе вливаю в себя литрами, чтобы держаться на ногах. Но в конце дня меня смаривает приятная усталость, которая не даёт времени загружать себя личными проблемами и вопросами.

Всё стоит на паузе. От отношений с Владом до Аслана.

Он по-прежнему забирает Ами из сада и возит её на кружки — теперь без неожиданных ночёвок. А вечером, как и планировалось, возвращает дочь няне.

Это моё решение, чтобы больше не пересекаться.

Если бы я установила чёткие границы с самого начала, ничего катастрофичного не было бы. Хотя сказать, что я об этом жалею, сложно. Наверное, если бы не попробовала, жалела бы гораздо сильнее.

Один мир, в котором я комфортно существовала, рухнул. Другой — строится медленно и с невероятным трудом. Ощущение, будто меня вырвали с корнем и пересадили в, казалось бы, благоприятные условия, но я никак не могу прижиться.

Значит, нужно искать другую почву, чтобы не увянуть окончательно. Значит, пора что-то менять!

Проблема в том, что я понятия не имею, где будет лучше. Да и будет ли вообще.

Ассистент режиссёра приносит мне какао, когда я почти заканчиваю рабочий день и, замёрзшими пальцами, достаю из кармана телефон. На часах девятый час. Я жутко продрогла на крыше двадцатиодноэтажного здания.

«Амелия дома», — отчитывается Аслан.

«Хорошо. Она поужинала?»

«Да».

«Спасибо».

«И тебе».

Скупые сообщения — лаконичные, без лишних слов и эмоций. Всё логично и предсказуемо, учитывая, что свадьба Аслана уже в эту субботу. Но почему-то после нашей переписки и тёплого какао с маршмеллоу мне вдруг становится холоднее, чем от ледяного ветра на крыше.

Попросив помощи у команды танцоров Илоны, я кое-как загружаю одежду и аксессуары в машину, заполняя багажник и салон почти доверху.

Домой добираюсь не скоро, но, как только переступаю порог, в ноздри ударяет безумно аппетитный, домашний аромат. Желудок тут же напоминает о себе предательским урчанием.

Проходя на кухню, я замечаю няню, расставляющую тарелки, а рядом — Амелию, сосредоточенно рисующую в альбоме красками. На столе — разбросанные кисти, смятые салфетки и яркие капли, растёкшиеся на дереве.

— Всем привет! — радостно здороваюсь. — Как вы тут? Чем занимались?

Я чмокаю Ами в щёку и подхожу к плите, приоткрывая крышку кастрюли со свежим борщом. Готовка не входит в обязанности Надежды Станиславовны — это её личная инициатива, против которой не хочется возражать.

— Я была на шахматах, — рассказывает Амелия, аккуратно выводя кисточкой линии в своём альбоме.

— Как прошло занятие?

— Интересно. Сегодня мы разбирали эндшпиль и решали тактические задачи, — она на секунду отрывается от рисунка и смотрит на меня. — Три я решила правильно, а над четвёртой долго думала, но всё же нашла ответ. А еще успела подсказать Артёму — он не решил ни одной.

— М-м, Артём, значит. Это тот обаятельный парень, которого я видела на фотках?

— Да. Он… шумный и общительный, но не вредный, — добавляет Ами после небольшой паузы, словно тщательно подбирает слова.

Я прячу улыбку, замирая у ящика со столовыми приборами. Имея за плечами неудачный опыт общения с мамой, я стараюсь не отмахиваться от своего ребёнка — выслушиваю даже тогда, когда устала, занята или разговор кажется незначительным, потому что для дочери важно быть услышанной, а для меня — сохранить хрупкое доверие.

— И как он принял твою подсказку?

— Обрадовался. Сказал, что я очень умная. Но вообще-то я просто внимательная, — заявляет Амелия. — Тёма не сразу замечает хорошие ходы, потому что всё время болтает.

— И тебя это не раздражает? — предполагаю.

Дочь пожимает плечами, не отрываясь от рисунка.

— Иногда. Но когда он молчит, это даже… не знаю, необычно. Ему не идёт быть тихим.

Когда няня достаёт из духовки запечённое мясо с картофелем, я собираю волосы в хвост и быстро мою руки. Не помню, когда в последний раз готовила и первое, и второе, и десерт — из-за жуткой загруженности. Хотя… десерт магазинный. Я сразу узнаю свои любимые заварные пирожные с фисташковым кремом по фирменной обёртке.

— Это Лев купил, — подсказывает Ами, пока я развязываю ленты, чтобы убедиться, что не ошиблась. — После того как я сказала, что ты запросто могла бы слопать целую коробку в одиночку.

Щёки вспыхивают, когда Надежда Станиславовна перехватывает мой взгляд. Мне не пришлось ничего объяснять — я просто поставила её перед фактом, что помимо меня и Влада придётся контактировать с Асланом Тахаевым, биологическим отцом Амелии. Кажется, женщину это не удивило. Но няня воспитывала и Лизу, и Влада, она близка со всеми Гончаровыми, а значит, априори не на моей стороне.