Порочные цели (ЛП) - Кейн Мила

Атмосфера в комнате сразу же изменилась. Сильные руки Маркуса, привычные к вратарской клюшке, теперь извлекали мелодию из старых струн с такой естественностью, будто он делал это с рождения. Даже его обычная самоуверенная ухмылка исчезла, сменившись чем-то более сдержанным – сосредоточенностью, погруженностью в музыку, которую я чувствовала и сама. Он больше не походил на парня, который преследовал меня с безжалостной решимостью или бросался под летящие шайбы. Он казался совершенно другим. Кем-то более глубоким.

Мелодия была печальной, полной тоски. Как и всегда, музыка тронула меня. Я не могла отвести взгляд. В его игре было что-то и тревожное, и завораживающее: как его широкие плечи сгорбились, словно защищая гитару, как на трудных аккордах чуть напрягалась челюсть, как он, казалось, вовсе не заботился о том, смотрит ли кто-то на него. Всё это чувствовалось по-своему интимно. А цвета… они взрывались перед моими глазами, танцуя под мелодию, проникая в самую душу.

Я вытерла слезу и отвернулась. Последняя нота зависла в воздухе на короткий сияющий миг, а затем затихла.

— Ну что, я заслужил оценку? — спросил он.

Я кивнула, собираясь с мыслями, и повернулась к нему лицом.

— Пять с плюсом. Это было прекрасно… прекрасно и серебристо, как свет на воде, как мерцание над волнами. Вот какой твоя мелодия была для меня.

Эмоции в его глазах было трудно выдержать. От них мое сердце билось слишком быстро. Никто никогда не смотрел на меня так, как он сейчас. Я не знала, что с этим делать.

Он встал, поставил гитару на подставку и подошел ко мне.

Я заерзала на стуле, смущенная своей практически наготой, пока он был полностью одет, и потянула подол его джерси, пытаясь прикрыть бедра.

— Пожалуй, я пойду, если ты одолжишь мне какую-нибудь одежду, — начала я.

— Ты уже была на улице? — спросил Маркус, все еще нависая надо мной.

Я покачала головой. Вставать в одном лишь джерси казалось слишком откровенным, поэтому я осталась на месте.

— Здесь вокруг ничего нет, кроме четырехмильной грунтовой дороги, леса и симпатичного обрыва с видом на залив.

— Ладно, а как я доберусь домой?

Впервые за утро его губы растянулись в обычную беззаботную ухмылку.

— Вот это я и пытаюсь выяснить.

— Маркус, — начала я, вставая и отступая от него.

— Зови меня мистер Бэйли, Ари, меня это заводит... хотя, честно говоря, меня заводит в тебе абсолютно всё.

Он подошел ближе, и по моей спине пробежал острый прилив жара.

Я двинулась к открытой двери его комнаты.

— Мне нужно вернуться в мотель…

— Правда? И что же ты наденешь? — Маркус играл со мной, как всегда. — Думаю, я лучше оставлю тебя здесь… без трусиков, в моей школьной форме, словно воплощение каждой моей эротической фантазии.

Он медленно приближался ко мне, пытаясь загнать меня к кровати. Я изучающе посмотрела на него, заметив в глазах ту опасную игривость, которая ему так шла.

— Я ухожу, — твердо заявила я.

Маркус кивнул.

— Конечно. Если сможешь убежать… я тебя отпущу.

— Твой брат внизу! — напомнила я.

— Уже нет. Все ушли. Мы совсем одни… никаких оправданий, не за кем прятаться… только ты и я. — Игривость в его глазах только усилилась. Он ухмыльнулся мне. Парень хотел поиграть, и, Боже правый, я хотела того же.

Я открыла рот, чтобы возразить, но это был лишь обманный маневр. Вместо этого я сделала шаг к кровати, как он и ждал, а затем рванула в противоположную сторону. Я ухватилась за дверной косяк и использовала его, чтобы выскользнуть в коридор. Смех Маркуса преследовал меня по всему этажу.

Я помчалась по коридору и вниз по небольшой лестнице, которая вела на внутренний балкон, тянувшийся вдоль открытой гостиной внизу.

Рискнув оглянуться, я увидела, как Маркус неспешно выходит из своей комнаты. Я выигрывала. Мне почти удалось сбежать. Я лишь на секунду успела почувствовать триумф, когда достигла главной лестницы и быстро спустилась, увидев входную дверь.

Проклятый внутренний балкон тянулся дальше, упираясь в стену над входной дверью. С ужасом я наблюдала, как Маркус спокойно перекинул одну ногу через перила, затем вторую, и приземлился прямо между мной и дверью.

Я попыталась остановиться, но инерция была слишком сильной. Я врезалась в него, и его руки обхватили меня, развернув нас обоих. Мы с силой ударились о дверь, но Маркус принял на себя всю силу удара плечом.

— Попалась, именинница. Ты правда думала, что я позволю тебе сбежать, когда ты разгуливаешь по моему чертовому дому, одетая лишь в джерси? — Он наклонился, прижался лицом к моим волосам над ухом и глубоко вдохнул. — Ни единого, блядь, шанса.

— Мы играли в игру, и ты проиграл, — сказала я, мой голос дрожал от волнения после короткой попытки побега. — Я выиграла, и ты должен оставить меня в покое.

— Ты серьезно будешь делать вид, что это то, чего ты хочешь? — Он опустил руку, провел ею вверх по моей бедру и под подолом свитера. Затем потянул резинку трусиков и резко отпустил, чтобы та щелкнула меня по ноге. — Лгунья.

— Правила есть правила, мистер Бэйли. — Я пыталась сохранить ясность мыслей, но его присутствие подавляло, и спастись от его влияния было невозможно. Я полностью потерялась в нем. Он был прав: я была проклятой лгуньей.

Маркус зарычал:

— Черт. Скажи это еще раз, профессор.

Он просунул палец под мои трусики и без предупреждения вошел в меня. Я застыла, тело сопротивлялось его грубому вторжению, но в то же время приветствовало его.

Маркус прижался лицом к моему виску, его щетина царапала кожу. Он скользил пальцем внутрь и наружу, создавая восхитительное трение внутри меня. Я боролась с желанием потереться киской о его руку и проиграла.

— Скажи это, детка... или я остановлюсь, — предупредил он.

Я сглотнула.

— Правила есть правила, мистер Бэйли.

— Блядь, — пробормотал он и другой рукой сдернул с себя шорты. Его член выскочил наружу – длинный, твердый, с влажной от предэякулята головкой, и Маркус обхватил его левой рукой, после чего стал дрочить, крепко сжимая ствол.

Он погрузил палец глубже в меня и застонал у моей кожи.

— Я до сих пор чувствую внутри тебя свою сперму… Вот так тебе и следует всегда ходить, профессор – в моем джерси, наполненная моей спермой. Тебе это очень идет.

Высокомерная насмешка в его тоне вызвала во мне раздражение.

— Иди к черту, Маркус, — прошептала я, задыхаясь.

Он грубо провел ладонью по клитору.

— Нет, детка, я лучше трахну тебя. Сейчас. Завтра. И на следующей неделе. И я это сделаю… а ты позволишь мне, — мрачно пообещал он.

Я покачала головой, но пальцы уже вцепилась в его футболку, бедра извивались и толкались навстречу его руке, совершенно выйдя из-под моего контроля. В одно мгновение он развернул меня, прижимая к двери, и заключил в клетку из своих рук.

— Хватить говорить со мной так, будто все уже решено, — я выгнулась, и его палец вошел еще глубже.

Он усмехнулся.

— Я визуализирую, детка, и у меня это чертовски хорошо получается. Я знал, что ты будешь моей с той ночи в «Кулаке», и теперь... ты моя.

Я открыла рот, чтобы опротестовать это безумное заявление, но было уже поздно. Моя киска была такой чувствительной, настроенной на его умелые прикосновения, что я не могла остановить нахлынувший оргазм. Маркус опустил свои губы к моим, целуя меня, пока я кричала. Его поцелуй был жестким и требовательным, словно он добивался моего внимания прямо сейчас. Я кончила, сжимаясь вокруг его пальцев, вынуждая себя признать, для кого именно я это делаю.

Он простонал и разорвал поцелуй, прижимаясь бедрами к моим. Потом осторожно вынул пальцы и стянул мои трусики чуть ниже, достаточно, чтобы нацелить свой пульсирующий член на ластовицу. Его рука двигалась быстро, и он кончил, выплеснув сперму прямо в мои трусики, идеально попав внутрь тонкой ткани.

Маркус замер, пока его член все еще подрагивал, выпуская последние, вялые капли. Затем вынул его из теперь мокрых трусиков, провел головкой по моему лобку, смачивая завитки волос, и только потом отстранился.