(не) Моя доярушка (СИ) - Боровик Анастасия

Эпилог

Гости уже в десятый раз кричат: «Горько!» Мы с Марко и Белла с Серёжей, уставшие, но счастливые, покорно поднимаемся. Противостоять объединённой русской и итальянской родне просто невозможно.

Дед Коля больше всех рад этому веселью. Он не встает, а лишь тянется и с большим энтузиазмом целует свою Екатерину. От радости аж усы поднимаются кверху.

Митяй, сидя рядом, только закрывает глаза, делая вид, что его здесь нет.

— Маша, ещё одно "горько", и я разнесу эту полянку! — шепчет мне Изабелла, поправляя корсет своего роскошного белого платья. — Прикрой нас.

Она поворачивается к Сергею и что-то шепчет ему на ухо, поглаживая его коленку. Я впервые вижу, как он краснеет и начинает кашлять, словно школьник.

Мы пускаемся в пляс, и к нам присоединяется половина села, а также малая часть шумной итальянской родни в лице тёти Джульетты, дяди Матео и их дочери Лауры — той самой, к которой я когда-то ревновала Марко.

Теперь же в ее сторону ревниво щурится девушка Толика. Полноватая, но решительная медсестра Анна, которая взяла его в оборот.

Марко и Серёжа меж собой шутят: «Толик теперь пляшет, куда медсестра скажет».

Но мы с Беллой бросаем на них такой взгляд, что они, покорно опустив головы, идут танцевать — туда, куда скажем мы. Серёжа вслед за Изабеллой направляется в дом, а мы с Марко продолжаем танцевать и общаться с гостями.

Толик, отбиваясь от насекомых, подходит поздравить нас. Его подруга-медсестра с размаху бьёт его по лбу, убивая слепня.

— Все к моему козлику лезут! — причитает она, сжимая полные губки.

— С одной комарихой так же поступлю, если еще раз на тебя посмотрит, — громко сообщает она на русском Лауре, стоящей неподалеку.

Итальянка, стоящая неподалёку, только удивлённо поднимает брови. Толик же сияет от счастья — наконец-то он по-настоящему любим.

— Машенька, balliamo? (Маша, потанцуем?) — просит Марко, протягивая руку.

Он подхватывает меня, и мы начинаем кружиться на зелёной полянке. Скидываю неудобные туфли и чувствую, как босые ноги утопают в прохладной траве. Марко, улыбаясь, делает то же самое. Ветер подхватывает полы моего белого льняного платья свободного кроя и развевает его, а мои распущенные волосы, собранные лишь тонкой лентой, вьются легкими кудрями. На голове у меня венок из ромашек, сплетенный утром бабушкой Катей. Марко в легкой белой рубашке и бежевых брюках выглядит сегодня особенно естественно и по-деревенски. На его кудряшках красуется сорванная ромашка, придавая его лукавой улыбке оттенок нежного романтизма. Мы сегодня оделись максимально приближено к природе.

Рядом резвится коза Мадаринка, а в отдалении стоит корова Бурёнка — Марко настоял, чтобы она была на свадьбе. Судя по ее довольному мычанию в ответ на каждое «Горько!», она прекрасно понимает, что происходит.

И если сначала все думали, что нужен ресторан, то сейчас я понимаю, как хорошо, что мы отмечаем на природе, в нашей деревне, где чувствуешь себя свободным. И самое главное — там, где все началось, где случайно встретились русская девочка Маша и итальянский парень Марко.

Муж целует меня в висок и шепчет:

— Знаешь, это самый прекрасный момент. Обнимать тебя и знать, что теперь мы всегда будем вместе.

Смотрю на него, и сердце бьётся быстрее от переполняющих меня чувств. Весь мир исчезает, оставляя только блеск его глаз, а в груди разливается тепло, затмевающее всё вокруг. Как же сильно я его люблю.

Музыка стихает, и к нам подходит мама Марко. Она нежно обнимает меня.

— Если он когда-нибудь тебя обидит, у тебя есть огромная семья, готовая проучить его.

Вспоминаю, как переживала, примут ли меня родители Марко, но когда меня стали называть «figlia» (дочка) и благодарить за то, что сын наконец-то уедет из их дома, я оторопела.

Подходит отец Марко, импозантный Габриэле в элегантном летнем костюме с шарфиком. Он обращается ко мне на мелодичном итальянском, а мама с улыбкой переводит:

— Говорит, ты «incantevole» (очаровательна). И что он очень рад за своего сына.

— Grazie (Спасибо), — шепчу я, одно из тех слов, которому научил меня Марко.

— А где моя дочка и зять? — озадаченно спрашивает мама, оглядывая площадку.

Мы с Марко краснеем. Не хочется объяснять, что Белла и Сергей, вероятно, ушли познавать "любовь по-взрослому". Мы успокаиваем родителей, что они скоро вернутся.

Серёжа невероятно переживал перед свадьбой. Все удивились, когда этот уверенный парень вдруг стал бояться итальянской родни. Я спросила Марко, не он ли внушил Сергею, что у него не семья, а мафия, на что тот лишь загадочно ухмыльнулся. Но родня приняла Серёжа с огромной любовью, и даже Марко встал хмурый рядом с Беллой, когда гости наперебой твердили, что лучшего мужчину для их девочки не найти.

Изабелла же подлила масла в огонь, сообщив брату, что он больше не единственный любимчик тети Джульетты, а впереди поездка в Италию, и он может попрощаться с добавкой его любимой пасты.

— Vi aspettano in Italia! (Вас ждут в Италии!) — продолжает мама. — Сразу двое моих детей и в один день, кто бы знал, что так случится, — с мокрыми глазами сообщает темноволосая женщина, обнимая Марко. — Где эта Изабелла?

— Мы уже купили путевки! — радостно кричит Иван Белый, отец Сергея.

— Будем отмечать по полной программе,— подхватывает его брат Александр.

После нашей деревенской свадьбы мы все вместе едем в Италию на медовый месяц, чтобы отпраздновать уже с итальянской родней.

— И я себе итальяночку найду, — веселится двоюродный брат Серёжа, Владимир.

— Ну а мы отметим наш медовый месяц, да, Снежка? — говорит Николай Белый, обращаясь к жене.

— Я всегда так любила Изабеллочку, ну какая же она умница, — восхищается мама Серёжи, обнимая маму Беллы, и они обе стоят с красными глазами.

Семейство Белых оказалось удивительным открытием нашей свадьбы. Они настолько органично влились в деревенскую атмосферу, будто были её неотъемлемой частью всю жизнь. Особенно трогательны были родители Сергея — глядя на то, с какой нежностью Иван обнимал и целовал свою супругу каждый раз при возгласе «Горько!», становилось ясно, откуда у их сына было это желание найти свою единственную.

Другие пары семейства Белых составляли им прекрасную компанию: Николай и Снежана не упускали возможности обменяться ласковыми взглядами, а Серёжины бабушка с дедушкой, растроганные браком моего деда и бабы Кати, подарили им изысканный сервиз с трогательными напутствиями: «Молодым на долгую счастливую жизнь!» Дед в это время, стараясь сохранить важность, поправлял усы, хотя я замечала, как он украдкой потирал поясницу — сказывалось долгое празднование.

В общем, гуляли мы допоздна. Даже отрешенные от всех Белла и Сергей к вечеру вернулись на праздник, не разжимая рук. Они сегодня были самой влюблённой парой. Дед и баба Катя — самой впечатляющей, особенно Екатерина Павловна в своём царском платье. А мы с Марко — самой спокойной и умиротворённой, будто и правда прожили вместе целую жизнь.

Гости, весёлые, уставшие и слегка подвыпившие, разбрелись по поляне. Кто-то пел за столом русские народные песни, кто-то — зажигательные итальянские канцоны. Дядя Матео, растроганный и хмельной, пытался научить Митяя танцевать тарантеллу, что выглядело одновременно смешно и трогательно. В воздухе витал запах травы, вечерней прохлады и счастья — такого настоящего, простого и бесконечно нашего.

На празднике был и батюшка Алексей со своей большой семьёй. Марко постоянно с ним общался и что-то выспрашивал, и под конец вечера подошёл ко мне с сияющими глазами и ошарашил:

— Милая, я всё понял. Мы должны обвенчаться!