Искалеченная судьба (ЛП) - Джеймс М.

Но дело не в том, чего он заслуживает. Речь идёт о том, чего хочет Кейн и что нужно мне. О работе, которую я выполняю, и о награде, которую получу в конце.

— Пойдём со мной, — наконец говорит он. — Мы останемся в моей комнате. Я буду регулярно проверять, всё ли с ней в порядке, пока не прибудет моя охрана. Как только они доставят её в Майами, за нами прилетит частный самолёт. — При этом в его взгляде появляется насторожённость, как будто он ожидает, что я начну возражать.

— Константин… — начинаю я.

— Мы не можем больше оставаться здесь, — решительно заявляет он. — Ты слышала её. Убийц может быть больше. Мы подождём до послезавтрашнего утра, когда самолёт вернётся. Тогда мы улетаем.

Это ненамного меньше, чем длился бы наш настоящий медовый месяц. У нас оставалось всего три дня. Но, тем не менее, я чувствую, как на меня давит необходимость завершить свою миссию.

Он хочет, чтобы я оказалась в его комнате, в его постели. Его стены рухнули, и теперь всё, что мне нужно сделать, это подобраться достаточно близко, чтобы завершить начатое. Он будет настороже, но я смогу с этим справиться. Он хочет меня настолько сильно, что я могу осуществить свой план прямо сейчас: довести его до безумия, а затем сделать свой ход.

— Пойдём, — говорит Константин, и его рука касается моей поясницы. Я чувствую тепло его ладони сквозь шёлк своего халата. — Пойдём в мою комнату и приведём себя в порядок. Потом я перенесу твои вещи.

Я понимаю, что это означает, он пока не планирует, что мне понадобится одежда в ближайшее время.

Тепло в моей груди превращается в нечто горячее и голодное, боль желания охватывает всё моё тело. Как только он закрывает за нами дверь, я позволяю своему халату упасть на пол. Я вижу ответный жар в глазах Константина, когда его взгляд скользит по моему обнажённому телу.

Я опускаюсь на колени, обхватываю пальцами пояс его спортивных штанов и медленно тяну их вниз по его бёдрам. Он уже на полпути к возбуждению, когда я достигаю его колен, и он издаёт стон, когда я обхватываю рукой его затвердевшую длину и подношу кончик к своим губам.

Я убеждаю себя, что делаю это, чтобы соблазнить его. Мне хочется, чтобы он был доверчивым, податливым и уставшим, изнемогающим от удовольствия, с притупленными чувствами. Я играю роль соблазнительницы, заставляя его думать, что я сделаю всё, что он захочет, доставлю ему удовольствие так, как он пожелает, чтобы усыпить его бдительность.

Но неприятная правда, которая скрывается в глубине моего сознания, это та, которую я не могу полностью игнорировать.

Я хочу этого.

Я хочу его.

Я делаю это, потому что уже жажду его, потому что вижу по его глазам, что он тоже жаждет меня.

Константин стонет, когда я нежно обхватываю губами головку его члена. Его рука, запутавшись в моих волосах, направляет мой рот вдоль всей его длины. На вкус он такой же возбуждённый, как и я, и я жадно облизываю его ствол, чувствуя, как он твердеет у меня во рту. Его бёдра уже подаются вперёд, готовясь войти в моё горло. Я хватаюсь за его бедро, ожидая, когда он начнёт двигать тазом.

— Боже, ты так чертовски хороша, волчица, — стонет он, входя в мой рот. — Я хочу кончить на твоё милое личико. Я хочу отметить тебя своей спермой, — он погружается в самую глубину моего горла, а мои губы скользят вниз, к основанию. — Прикоснись к себе, волчица. Я хочу видеть, как ты кончаешь от моих прикосновений, пока я окрашиваю твоё милое личико своей спермой.

Меня охватывает дрожь, и я немедля опускаю руку между бёдер. Застонав вокруг его члена, я нахожу свой набухший, скользкий клитор и начинаю поглаживать его двумя пальцами. Я вся мокрая от смеси моего возбуждения и его спермы, и его грубые движения лишь усиливают моё возбуждение.

— Боже, ты сводишь меня с ума, — рычит он, проникая в моё горло быстрее и жёстче, словно трахая мою киску. Я сжимаюсь вокруг его длины, давясь, но он не останавливается. Тогда я протягиваю вниз другую руку, погружая в себя два пальца и покачиваясь на ладонях. — Ты, чёрт возьми, ничего не стесняешься, не так ли, волчица? Моя чёртова дикарка. Моя маленькая волчица, — рычит он от удовольствия, прижимаясь к моим губам и издавая низкий стон. — Чёрт, я скоро кончу, София. Заставь себя кончить пальцами, дорогая, кончи для меня...

Прерывистый звук его голоса и ощущение, как его член сдавливает меня, доводят меня до исступления. Константин громко стонет, отстраняясь от моего рта, когда чувствует, что я начинаю дрожать. Одной рукой он зарывается в мои волосы, откидывая мою голову назад, а другой обхватывает свой член и начинает грубо поглаживать.

— О боже, Константин... — стону я, опуская бёдра на руки. — Я кончаю, о, чёрт, я...

— Чёрт! — рычит он, когда его член пульсирует перед моим лицом, и первая горячая струя спермы попадает мне на щеку. Он заливает моё лицо своей спермой, струя за струёй, попадая на мои щёки, губы, нос и стекая на грудь. В это время я сильно кончаю на собственные пальцы, издавая стоны оргазма, и удовольствие только усиливается от жара спермы Константина на моём лице. Он прижимает головку члена к моим губам, и я послушно открываю рот, слизывая капли спермы, всё ещё стекающие с его кончика.

— Вот и всё. Оближи его дочиста, волчица. Чёрт...

Он тяжело дышит, пока я слизываю остатки его спермы с его члена.

— Блядь, я мог бы оставить тебя так, дорогая, — бормочет он, касаясь головкой члена моих губ, прежде чем, наконец, полностью выйти из меня. — Покрытая моей спермой, ты выглядишь ещё красивее, София.

Тем не менее, в конце концов, мы оказываемся в душе. Константин снова трахает меня, прижав к стене, на этот раз медленнее, пока не кончает в меня. И как бы мне ни было больно, я всё равно кончаю снова, дважды, выкрикивая его имя, когда он заполняет меня.

Когда мы, наконец, одеваемся и он возвращается, проведав Элию, он останавливается сразу после того, как закрывает дверь, разделяющую комнаты, и снова смотрит на меня с тем же оценивающим выражением на лице.

— Твой отец, должно быть, очень хорошо тебя учил, — размышляет он. — Я не могу понять, как можно брать ребёнка на такую работу. Но ты не дрогнула.

Я пожимаю плечами, стараясь казаться спокойной, хотя внутри меня всё сжимается. Я не могу позволить себе расслабиться. Риск, в котором я нахожусь, как никогда велик.

— Что я могу сказать? — Пожимаю плечами. — Я сильная. Он позаботился об этом. Мир жесток, и он хотел, чтобы я могла с этим справиться.

Константин прищуривает глаза, глядя на меня.

— Большинство принцесс мафии ожидают, что их мужья будут решать все проблемы за них.

Я сжимаю губы, заставляя себя выдержать его взгляд, как бы сильно ни хотелось отвернуться.

— Мы уже выяснили, что я не такая, как все.

— Ты, конечно, не такая.

Между нами повисает долгое молчание. Константин мгновение смотрит на меня, затем качает головой и выходит из-за занавески во внутренний дворик. Моё сердце бешено колотится в груди. Он ещё не понял этого. Я знаю это. Если бы он это сделал, меня бы сейчас связали и допросили. Но и мои объяснения его не вполне устраивают.

Мы заказываем ужин в номер Константина, и я замечаю, что, когда его приносят, у Константина за поясом брюк спрятан пистолет. На этот раз мы получаем еду без происшествий и молча ужинаем, потому что оба очень голодны. Из-за стычки с Элией и невозможности уйти друг от друга мы целый день ничего не ели.

— На этот раз я проверю, как она, — говорю я ему, когда мы готовимся ко сну. Честно говоря, я просто оттягиваю момент, когда окажусь в постели рядом с ним. Мы ещё не спали вместе, не так, как сейчас. Та тяжёлая ночь в палатке во время пыльной бури не в счёт, тем более что мы заснули не вместе.

Это не первый раз, когда я сплю рядом с мужчиной, который также является моей целью. Но мне всегда было неловко, слишком близко, слишком интимно. А с Константином… Почему-то мне кажется, что это ещё более важно.

Константин колеблется, затем кивает.