Искалеченная судьба (ЛП) - Джеймс М.

— Слаковы ничто, — рычит Константин. — Они выскочки, не имеющие ни истории семьи Абрамовых, ни их влияния, богатства или власти...

— Возможно, в этом и есть смысл, — перебиваю я, глядя на Элию прищуренными глазами. — Дон Дженовезе финансирует семью Слаковых?

Лицо Константина каменеет.

— Отвечай быстро, — огрызается он. — Дженовезе рассчитывает, что сможет заменить меня наследником Слаковых, если я умру? В мой медовый месяц. — Глаза Константина потемнели. — Как, чёрт возьми, они ожидали, что ты этого добьёшься?

Что-то тёмное и неуютное шевелится у меня в животе. Именно для этого я и пришла сюда, вот только Дженовезе явно не думал, что сможет найти женщину, которая могла бы сыграть роль жены Константина. Должно быть, он не смог вовремя найти, никого подходящего. Или, возможно, этот заговор возник после того, как было объявлено о помолвке.

— Когда ты получила эту работу? — Настойчиво спрашиваю я, протягивая руку, чтобы провести другим, покрытым солью пальцем по одному из самых широких порезов. Элия издаёт судорожное шипение от боли. — После помолвки Константина или до?

— Я не знаю, когда он обручился или женился, — отвечает она с раздражением. — Я получила задание полторы недели назад. Мне сказали, что он проведёт здесь медовый месяц со своей женой, и что я должна была соблазнить его и убить, пока мы будем вместе в постели.

Константин фыркает.

— Дженовезе не очень хорошо меня знает, если он думал, что я изменю своей жене в наш медовый месяц.

Я искоса смотрю на него. На кончике моего языка вертится мысль, что он, вероятно, изменил бы мне позже, не задумываясь. В конце концов, он планировал сохранить наше супружеское ложе холодным. Но только если это не будет в наш медовый месяц...

Я стараюсь прогнать эту мысль из головы, вместе с охватившей меня ревностью. Для меня это не должно иметь значения. Константин скоро умрёт, но не от руки этой женщины. Неважно, какие у него были намерения относительно нашего брака.

— Я не знаю, — говорит Элия, видя, как Константин тянется к ней, но снова отстраняется. — Я действительно не знаю! Он сказал, что, если я потерплю неудачу или не буду действовать достаточно быстро, он найдёт другого. Мои расходы были покрыты, но оплата должна была прийти только после выполнения работы... если бы я сама её выполнила. Если бы я потерпела неудачу...

— Ты потерпела неудачу, — решительно заявляет Константин. — А теперь ты поможешь мне отправить ответное сообщение дону Дженовезе и Алеку Слакову.

— Зачем? — Выплёвывает она. — Если я потерплю неудачу, он просто найдёт кого-то другого. Он уже это сделал. Он не из терпеливых, и они хотят...

Она вскрикивает, когда Константин отталкивает её к ванне, обнажая связанные руки. Его взгляд вызывает у меня мурашки по коже, я уже видела этот взгляд раньше. Я видела его в глазах Кейна, когда он готовился совершить нечто особенно жестокое. Это взгляд человека, который собирается причинить кому-то боль, и который будет наслаждаться этим процессом.

— Держи её, — приказывает Константин, и я без колебаний обхватываю её за плечи и прижимаю к ванне. — Не кричи, — добавляет он, хватая Элию за волосы и заставляя её оглянуться на него. — Если ты издашь хоть звук, кто-нибудь может услышать. Я не допущу этого. Поэтому, если ты закричишь, я отрежу тебе язык и заткну рот кляпом. Ты сможешь задохнуться от собственной крови, но, возможно, без языка ты предпочла бы смерть.

Страх, отразившийся на лице Элии, заставляет меня задуматься о её опыте и продолжительности участия в этом. Возможно, она стала жертвой обстоятельств, как и я. Я ощущаю прилив сочувствия к ней, но быстро подавляю его. Каждый из нас в этом мире сталкивался с различными формами эксплуатации. Я всегда осознавала, что могла оказаться на месте Элии, связанная и пойманная в ловушку, меня могли бы разобрать на части, чтобы отправить сообщение Кейну, или пытать, пытаясь получить ответы, на которые, в отличие от Элии, я бы никогда не дала ответов.

Если Константин узнает о моей роли в этом, о том, что я подделала свою личность и вышла за него замуж, чтобы попытаться убить его, я вполне могу оказаться в том же положении, что и Элия сейчас.

— Убедитесь, что ты ведёшь себя тихо, — повторяет он. — Или ты пожалеешь об этом.

Глаза Элии широко раскрыты, полные ужаса. Я вижу, как они закатываются, обнажая белки, словно у испуганного животного. Я удерживаю её, пока Константин поднимается и возвращается в спальню.

Когда он возвращается, в его руках охотничий нож, который лежал у меня под подушкой. Это мой нож, и при виде его в руках Константина у меня всё сжимается внутри. Он хватает один из пальцев Элии, указательный на правой руке, и прижимает острие ножа к третьей костяшке.

Я не понимаю, как Элия не кричит. Константин берёт три пальца на её правой руке, указательный, безымянный и мизинец, и делает надрезы на них, сначала на третьем суставе, затем на втором и, наконец, на первом.

— Ты больше никогда не будешь держать в руках нож или стрелять из пистолета, — рычит он. — Это твоя последняя работа, сука. — Он разрезает мясо и сухожилия на каждом пальце, ломая кость, чтобы отделить отрезаемую часть. Когда я чувствую, как Элия обмякает в моих поддерживающих руках, я понимаю, что она потеряла сознание от боли.

Кровь, капающая у неё изо рта, свидетельствует о том, что она прикусила язык, чтобы не закричать. Это должно меня беспокоить. Где-то на задворках моего сознания мелькает мысль, но она словно шёпот, доносящийся словно извне. Для меня в этом нет ничего нового. Обычно я делаю всё это сама.

Константин достаёт из моего халата шёлковый пояс и оборачивает его вокруг пальцев Элии, словно подарок, завязывая сверху бантом. Он убеждается, что её руки и ноги по-прежнему в безопасности, прежде чем взять зажигалку, которую тоже принёс с собой. Он быстро использует её, чтобы прижечь кровоточащий палец Элии, прежде чем дым успеет поднять тревогу.

Затем он встаёт и быстрым шагом выходит из комнаты, оставляя меня наедине с ней.

Я ещё раз проверяю, чтобы убедиться, что она никуда не уйдёт, хотя я уверена, что Константин хорошо поработал. Когда я тоже чувствую себя удовлетворённой, я выхожу из ванной и закрываю за собой дверь.

Константина больше нет в моей комнате.

Я подкрадываюсь и прижимаю ухо к двери, которая разделяет наши комнаты. Я слышу слабый звук его голоса и могу разобрать несколько слов: «Дженовезе», «Убийца», «Слаков», «Отправить сообщение».

Он разговаривает с кем-то по телефону. Я напрягаюсь, пытаясь услышать больше, но быстро отскакиваю назад и отступаю, когда слышу, что Константин направляется к двери. Мгновение спустя он входит в комнату, одетый только в чёрные спортивные штаны, которые низко сидят на бёдрах. У меня пересыхает во рту, когда я смотрю на него, он трахнул меня три раза со вчерашнего вечера, и я уже хочу его снова.

Чёрт, я хочу встать на колени и снова почувствовать его член у себя во рту.

— Она всё ещё без сознания? — Коротко спрашивает Константин, и я киваю.

— Я думаю, она будет отсутствовать некоторое время. — Я замолкаю, прикусывая губу. — Что мы будем с ней делать?

В его взгляде появляется что-то странное, когда я говорю «мы».

— Я отправлю её обратно с двумя охранниками, которых прислал мой отец. Они заберут её и позаботятся о том, чтобы Дженовезе и Слаков получили сообщение».

— Какое именно? — Не могу удержаться от вопроса, хотя почти уверена, что знаю ответ.

Его улыбка становится холодной и жестокой.

— Что с Абрамовыми шутки плохи. И что моя жена не должна подвергаться опасности.

От его слов я ощущаю странное тепло, которое разливается в моей груди. Моя жена не должна подвергаться опасности. Он хочет, чтобы я была защищена, даже если он не хотел на мне жениться. Это тепло остаётся во мне, смягчая что-то во мне, хотя я понимаю, что, если бы он знал, кто я на самом деле, я бы, вероятно, уже была рядом с Элией.

Чувство вины охватывает меня, смешиваясь с этим теплом. Мысль о том, что, возможно, Константин не заслуживает смерти, проникает в самую глубину моего сознания.