Другой брат (ЛП) - Пейдж Тирни

Честно говоря, я даже не знаю, как на это реагировать. Это странно — его обаяние, которое раньше всегда срабатывало, больше на меня не действует. Совсем наоборот. Я вижу перед собой паттерн, его привычку получать то, что он хочет. Он делал это со мной, с теми женщинами онлайн, и, вероятно, с многими другими. Я наконец вижу это как манипуляцию.

— Перейди к сути, Лукас. Что тебе нужно? — Спрашиваю я, теряя терпение.

— Я хочу вернуть тебя, если ты сможешь меня простить.

Я сжимаю кулаки под столом, пытаясь успокоиться. В голове вихрем кружатся мысли, но я заставляю себя сосредоточиться и наконец заговорить.

— Лукас, то, что ты сделал, было отвратительным. Это было обманом, предательством, это разрушило моё доверие к тебе. Не говоря уже о том, насколько это странное поведение для тридцатичетырёхлетнего мужчины. Ты лгал мне. У тебя было всё моё сердце, и ты его разбил, — мой голос становится твёрже, когда злость начинает прорываться наружу. — Ты не можешь просто так снова войти в мою жизнь и ожидать, что всё вернётся, как было. Я не слышала от тебя ничего месяцами. Ты заблокировал меня, встречался с другими – ты пошёл дальше. И теперь я тоже.

Его лицо напрягается, и он выпрямляется.

— Подожди, ты пошла дальше? Ты встретила кого-то?

Я чувствую, как меняется его настроение, но я не отступаю.

— Дело не в этом, Лукас. Дело в том, что ты думаешь, будто можешь просто появиться, когда тебе это удобно. Жизнь так не работает.

Я наблюдаю, как его плечи опускаются, когда мои слова начинают доходить до него.

Это действительно трагично. После всего того горя, что он причинил мне, только сейчас он осознал, что потерял. Но слишком поздно. Боль в его глазах очевидна.

Но я не отступлю.

Не в этот раз.

Всё, о чём я могу думать – это Джеймс.

Он тот, кто увидел мои разбитые осколки и помог собрать их вместе. Он видел, как я тонула, и бросился в пучину, чтобы помочь мне. Вспоминаю его взгляд, когда я сказала ему, что всё, что между нами было, – ошибка, и у меня сводит желудок.

Он тот, кого я хочу. Тот, о ком я забочусь.

Я выпрямляюсь, глубоко вдыхаю, и, после долгой паузы, протягиваю руку, беря руку Лукаса в свою. Его кожа кажется знакомой, но чужой – словно я касаюсь воспоминания, а не человека. Я встречаюсь с ним взглядом – его тёмные, как обсидиан, глаза когда-то хранили все обещания, о которых я мечтала. Но теперь они пусты. Окна в место, к которому я больше не принадлежу. Я уже направилась к Джеймсу. Лукас, возможно, осознал, что всё ещё хочет меня, но Джеймс заставляет меня чувствовать, что я заслуживаю быть желанной.

— Лукас, ты был для меня всем. Я всегда буду благодарна за то время, что мы провели вместе. Ты стал моей семьёй, когда у меня никого не было. Мы построили прекрасную жизнь вместе, и я так благодарна, что встретила тебя. Мы поддерживали друг друга и дарили друг другу радость. Ты был моим убежищем, тем, к кому я с нетерпением спешила домой каждый вечер… — мой голос затихает.

— Но ты не хочешь попробовать снова, — он говорит, кивнув с пониманием. — Мне невероятно стыдно за то, как я поступил с тобой, за то, что сделал. Причинить тебе боль – это последнее, чего я хотел. Ты такая светлая, я так высоко тебя ценю. Меня ужасает мысль о том, что я стал причиной противоположного. Я думаю об этом каждый день.

Я пожимаю плечами, даря ему слабую улыбку. Он продолжает:

— Я хочу, чтобы ты знала: никто другой так и не появился, и я не думаю, что кто-то сможет.

Я закрываю глаза – его слова ранят сильнее, чем я ожидала. Если никто другой не мог бы прийти, то зачем он сделал это? В чём был смысл? Что я упустила?

И тут меня осеняет – сколько бы я ни искала ответы, я их не найду. Я могла бы потратить всю оставшуюся жизнь, пытаясь распутать клубок его поступков, понять, почему он всё разрушил. Но правда в том, что я никогда не пойму. И это уже не имеет значения. Потому что факт в том, что он выбрал других женщин. Он лжец. Всё так просто. Это не нужно усложнять. Я научилась принимать, что некоторые вещи просто такие – запутанные, бессмысленные и болезненные. И даже если бы я поняла, это не изменило бы прошлого.

Это не стерло бы боль, не переписало бы ночи, когда я засыпала в слезах, и не избавило бы от сомнений, которые я таскаю с собой с тех пор.

Понимание не изменит факта, что он сделал выбор, а мне пришлось разгребать последствия. Я не могу изменить то, что было, но я могу выбирать, как реагировать. Чтобы двигаться дальше, не обязательно прощать или забывать – я могу двигаться вперёд и без этого. Но теперь хотя бы он видит ущерб. Теперь хотя бы ему стыдно. И, может быть, этого достаточно, чтобы я обрела покой.

Я слегка сжимаю его руку, и он продолжает:

— У меня всегда было чувство… что мы встретились в нужный момент, когда нам обоим нужно было напоминание, что мы чего-то стоим.

Я мягко улыбаюсь.

— Да, — говорю я, кивая. — Это мне нравится.

Я смотрю на него, прежде чем уйти. Смотрю по-настоящему. Для человека, который излучает столько уверенности, мне невольно хочется задаться вопросом, насколько он потерян внутри. Должно быть, это постоянная борьба – жажда внешнего подтверждения. Мне почти жаль его.

Я искренне надеюсь, что он найдёт то, что ищет. Но это уже не моя забота.

Когда я выхожу из кафе, в голове проясняется ещё одна истина.

Всё ещё не закончено – пока что.

Сколько бы облегчения я ни чувствовала, оставив предательство позади, это лишь вопрос времени, прежде чем он узнает о нас с Джеймсом.

И когда это произойдёт, всё может рухнуть.

Глава 32

Джеймс

Я ничего не слышал от Эйприл. Я только что вернулся домой после репетиции с ребятами, и уже поздно. Играл я как дерьмо. Мои мысли были где-то далеко, и парни это заметили. Том, конечно, злился на меня, и я не могу его винить. Я сбивался с ритма, пропускал ноты, и это ломало его вокал. Оливер бросал на меня многозначительные взгляды, которые пробивали меня насквозь. Я не рассказывал Уиллу и Тому об Эйприл, потому что, честно говоря, не хочу. До прослушивания остаётся совсем немного, и последнее, что мне нужно, – это нагружать их своими личными проблемами. Не раньше, чем я сам пойму, где мы с Эйприл стоим.

Каждая клеточка моего тела болит. Мой желудок урчит, и я мечтаю только о горячем душе, чтобы смыть усталость. Я направляюсь в ванную. Под глазами темные круги, волосы растрёпаны. Я выгляжу так же плохо, как и чувствую себя.

Я встаю под струи воды, запрокидывая голову, позволяя горячей воде ударять мне по коже. Я закрываю глаза, но сколько бы я ни пытался отключить мысли, она всё равно здесь — её лицо, её смех, её голос преследуют меня. Её отсутствие сводит меня с ума, такой тошноты не прогнать никакими отвлечениями.

Думает ли она о нём?

Сожалеет ли она о том, что между нами произошло? Или, что хуже, вообще обо мне не думает?

Вот именно такой отвлечённости я и не хотел.

Именно поэтому я пытался похоронить свои чувства и отодвинуть свои желания на задний план.

Если одна ночь с ней так сильно на меня влияет, то что будет, если мы отправимся в тур в следующем году?

Я выключаю воду, чувствуя себя неуютно от внезапной тишины. Я не могу больше оставаться здесь, запертым наедине со своими мыслями. Мне нужно выбросить это из головы — мне нужно увидеть её.

Выходя из душа, я быстро вытираюсь полотенцем, кожа ещё влажная, когда я натягиваю спортивные штаны. Ткань липнет к телу, и я торопливо надеваю кроссовки и футболку с логотипом группы. Хватаю серую вязаную шапку — её потёртые края прикрывают мои уши, когда я натягиваю её поверх мокрых волос.

Это чувство неопределённости грызёт меня изнутри, как зуд, до которого невозможно дотянуться. Слова Оливера вновь звучат у меня в голове:

«Тогда сделай то, чего не сделал Лукас — добейся её.»

Я стряхиваю с себя усталость и заставляю тело двигаться. Хватаю ключи с кухонной стойки, засовываю их в карман и выхожу из квартиры. Мне совершенно не хочется разбираться с лондонским трафиком или задыхаться в метро, поэтому я останавливаю чёрное такси и запрыгиваю на заднее сиденье. Сердце бешено колотится, и всё, о чём я могу думать, – это то, что мне нужно к Эйприл.