В разводе. Бывшие любимые (СИ) - Грин Анна Кэтрин

Я подозревал, что Денис.

Разлив кофе по чашкам, я двинулся к сыну и, застав его сидящим и обнимающим тазик на диване, произнёс:

— Ну, доброе утро.

Денис рыгнул, поднял на меня ещё не совсем адекватный взгляд и хрипло выдохнул.

— И тебе доброе утро, батя.

Я без эмоций протянул ему кружку с кофе и присел в кресло напротив.

— Поговорим?

Глава 54

Олег

Денис нахмурился, насупился, стиснул челюсти.

— О том, как ты семью развалил? — Спросил он сдавленно и отхлебнул кипятка из чашки, выматерился, зажмурился.

— Можем и об этом поговорить, — произнёс я спокойно, потому что, ну, смысл сейчас себя бить левой пяткой в грудь, рассказывая о том, что я такой хороший, а все остальные говно.

Ну нет, я семью развалил, я даже не отрицал этого.

Я прекрасно понимал, что эту ответственность перекладывать на кого бы то ни было глупо, надо быть трусом, чтобы считать, будто бы Вика виновата, Нора виновата, Влад виноват.

И до меня это дошло не сразу, до меня это дошло спустя определённый промежуток времени, спустя полгода, которые я не мог найти себя, метался, не понимал, почему у меня портятся отношения с матерью, с отцом, почему? Мне физически было неприятно ощущать себя не в своём доме, не со своими детьми, не с женой.

— Ну так вот, развалил ты нахрен все, потому что у тебя яйца маленькие и все. — Денис хотел бросить это зло, но из-за того, что опять рыгнул весь эффект смазался.

—Ну, объясняй…

— А что объяснять?

Денис все-таки отставил тазик и, отхлебнув ещё раз из чашки кофе, медленно встал.

— А что тебе объяснять, давай будем разбирать. Из всей семьи у тебя хорошие отношения, только со Стешей. А знаешь почему? — Денис поддато усмехнулся и запрокинул голову, выдыхая в потолок. Я так понимаю, перегар ещё до следующего утра будет исходить от него. — А все потому, что она единственная, не претендует ни на твою власть, ни на твоё главенство в семье. Поэтому ты её любишь. Ты меня любил, пока я не повзрослел. Ты со мной в шесть-семь лет возился, сопли мне вытирал, потому что тогда тебе было плевать буду я проявлять какие-то поползновения на твою власть или нет, но как только я вырос, все изменилось. А знаешь, что самое смешное, сейчас это и с Вероникой происходит. Вероника выросла, и поэтому тебе, сука, страшно за твоё главенство в семье. И семью-то развалил, потому что мама тоже выросла, мама стала ровней тебе, и у тебя очко жим-жим. Как так ты не единственный здесь самый главный и самый страшный оказывается, мама тоже с хера нахер может загнуть. А ты патологически ненавидишь конкуренцию, особенно в семье. Ты прекрасно с ней справляешься в бизнесе, нагибая партнёров во все неприличные позы и имея их во все щели. Ну, сука, это же твоя семья, с херов ты семью-то так нагибаешь.

Денис говорил быстро, нервно, так, что сам иногда путал, заменял слова, но было в его речи столько пламени, столько боли, как будто бы действительно я по ночам лупил его палкой.

Да не было никогда такого, и никогда я не боролся за своё главенство в семье. Я и так нахрен самый главный. С херов я должен за это бояться. Я самый сильный. Семья опирается на меня. Семья стоит у меня за спиной. Но никак не наоборот, я не пытаюсь прикрыться семьёй в том или ином вопросе, вот в чем разница.

И да, они могут быть офигенно взрослыми, но пока они стоят за моей спиной, я главный.

— И во всей этой ситуации с твоей идиоткой Норой тоже же все складывалось ровно до того момента, пока она послушно открывала рот, а как только девка взбрыкнула и решила немножко с казать, направить ситуацию в нужное русло, тебя тоже все начало раздражать. Как только ты стал подозревать о том, что она видит больше, чем нужно, она понимает, что тебе необходимо, ты нахрен все тут же свернул. А будь она умнее, она бы скрывала до последнего. А будь она умнее, ты бы трахал эти полгода её во все щели.

Денис ещё раз захохотал, обошёл диван и, уперевшись ладонями в спинку, выдохнул.

— Вот поэтому ты с матерью развёлся. Потому что у тебя не хватало сил прогнуть её, сломать не хватало сил. Потому что на твоё место метили, а не потому, что у вас с ней что-то не заладилось. Не потому, что ты любовницу себе нашёл. Любовница это всего лишь ширма. И да, поэтому у тебя нихрена не задаются отношения сейчас ни со мной, ни с Вероникой, потому что дети выросли. А это твои дети, у которых твои амбиции, твой лютый азарт, твои мозги и почти все твои таланты, вот в этом все дерьмо, бать. Как бы ты не выкручивался, как бы ты не выверчивалмя, иначе быть просто не может. И ты конкурируешь со своими детьми, не понимая, что тот, кто изначально слабее, не конкурент.

— Я ни с кем не конкурирую. Я прекрасно знаю, что и ты, и Вероника, и мама это люди, которые зависят от меня, это люди, которым я обязан своим спокойствием. Своим счастьем. Но ничем более. Я не обязан своей безопасностью этим людям, потому что я обеспечиваю безопасность.

— Красиво врёшь, только сам ты в это не веришь. Если бы верил, ты бы с матерью не развёлся.

А сейчас у Дениса сменилась интонация, стала покладистой, мягкой такой. Немного на границе с шёпотом.

— Дэн. — Я поморщился, отхлебнул кофе. — Не пытайся выдать желаемое за действительное, не пытайся наворотить здесь непонятно чего. Я не с тобой не конкурирую, я с Вероникой не конкурирую просто что ты, что, Вероника, забываете все-таки, что пока папа оплачивает счета, это значит папа главный, и не надо выше головы прыгнуть. Заметь, ты до сих пор мой сын, я до сих пор без вопросов вытираю тебе жопу. И пока я это делаю, ни о каком главенстве и конкуренции речи быть не может, я не могу конкурировать с тем, кто слабее. Ты не ушёл из семьи, ты не поднял свой бизнес. И тоже самое с Вероникой, я оплачиваю её отпуска. Я оплачиваю её учёбу, я оплачиваю её покупки. Если бы она всего этого добивалась сама, я бы слова не сказал относительно её отпуска, потому что я прекрасно знал бы то, что девка самостоятельная и умная и явно не попадёт в дерьмо. Но покуда я это делаю, я не доверяю, а там, где нет доверия, там, соответственно, будет контроль. А относительно матери. Ну, тут ты, конечно, вообще очень сильно переврал. С матерью конкурировать тоже невозможно, потому что она женщина, изначально слабее меня, потому что она рожает моих детей, потому что она имеет право быть слабой, капризной. А чего мне с ней конкурировать? Мы с ней в разных сферах работаем. Но мы с ней в одной семье…

— И когда ты только начал понимать, что мама прекрасно справляется с руководящей должностью, у тебя очко стало сжиматься, потому что везде тебя могут заменить и случись что…

— Вот именно, Денис, случись что, мама не заменит меня. И поэтому, когда мне по факту незаменимому, начинают ставить палки в колеса и доказывать, что я здесь ничего не стою, это вызывает агрессию. Вот ты сейчас вызываешь агрессию, потому что ты встать на моё место не сможешь. Ты не вывезешь, а прежде чем судить человека, ты пройди его дорогу в его же сапогах, понимаешь, сына?

Денис нахмурился, дёрнулся.

Ему не нравилось, что я ему накостылял, а мне не нравился этот разговор.

— И вообще, если уж ты говорил о соперничестве, если уж ты говорил о том, то что есть вопрос борьбы и конкуренции, то в следующий раз доказывая своё право на автономию, не забудь оплачивать счета в разнесённых барах, хорошо?

— Ты только и знаешь, что попрекать деньгами!

— Нет, Денис, я бы тебе ни слова не сказал. Потому что я с тобой не конкурирую. Я молча забрал тебя из бара, оплатил счёт, потому что твои косяки это мои косяки, и я несу ответственность за твои косяки, но только в формате того, что я понимаю, что ты мой ребёнок, ты не ровня мне, ты младше, мягче и так далее. В этом случае я несу ответственность за все. Но когда ты показываешь зубы и говоришь, что я всю жизнь, начиная там с какого-то определённого возраста. Ну, судя по всему, с восемнадцати лет начинаю конкурировать с собственными детьми, так я тебе покажу, что такое конкуренция. И поверь, тебе это не понравится, а теперь, чтобы закрыть и запечатать хорошенечко этот разговор, пиздуй в душ и приводи себя в порядок, чтобы к обеду у матери сидел и сиял улыбкой в тридцать два зуба.