Той самой, которая ещё летом сидела у меня в квартире на Пархоменко и, давясь собственной болью, дарила мне шанс.
Другая бы не смогла, сил бы не хватило.
Другая бы испугалась.
А моя Вика смогла.
Я почему-то в один момент понял, что по-прежнему оставался для неё самым главным человеком, самым мужественным человеком, самым сильным. Но чтобы понять это, мне пришлось полгода самому жить в аду и её вести по нему.
И за это я себя ненавидел.
— Ну что, Стрижницкий? Ты будешь поздравлять меня? — Оттолкнувшись, с вызовом спросила Вика и вздёрнула подбородок, а я видел, что замёрзла, нос покраснел, и её удлинённое пальто бежевого цвета с меховой оторочкой по вороту ни капельки не спасало.
— Буду. Ресторан давно заказан и ждёт тебя.
— Ты знал? — Вика вспыхнула и ударила кулачком меня в грудь.
— Я был в этом уверен, — улыбнулся. Усадил в машину, сам был за рулём, Вика ёрзала по своему сиденью, наклонялась к заднему, перетряхала сумку. Я понять не мог, что она ищет, и только зайдя в ресторан, когда она шмыгнула в дамскую, а потом вернулась через несколько минут, я понял, в чем была вся суть.
Сегодня на Вике было пудрового цвета платье. Атласное, гладкое, скользящее.
Но вот одного аксессуара на ней не было.
Миниатюрная, тонкая, почти прозрачная бархотка из органзы, украшенная камнями. И камушек такой свисал прямо в яремную впадину в форме звёздочки.
Я туго сглотнул, глядя на то, как на её шее натянулось это украшение.
А Вика, подойдя к столику, медленно опустилась на своё место.
Закинула ногу на ногу и, глянув на меня из-под ресниц, улыбнулась.
Она поняла, куда я смотрел.
Она поняла, на что я так пристально глядел.
И после того, как официант принял заказ, она, чуть наклонившись ко мне, тихо прошептала.
— Это, конечно, не чокер. Но мне показалось, что с чего-то уже можно начать. Да, Олег?
Я ощутил, как у меня в штанах все потяжелело.
Внизу живота запульсировало неуправляемое желание.
А тонкая ладонь скользнула от колена выше к бедру.
— Почему ты молчишь? — Пряча глаза за пушистыми ресницами, спросила Вика.
— Я, я….
— Слушай, Олег. — Она наклонилась ко мне и, проведя губами по мочке уха, тихо произнесла.— Ты же тоже меняешься. Ты же принимаешь меня такой, какая я есть, с моими загонами, с моим азартом, с моим желанием первенства. И теперь тебя это не беспокоит. Потому что ты меняешься. С детьми меняешься. Дэн тебе в рот заглядывает, потому что ты с ним разбираешь дела, Вероника пищит потому что ты говоришь с ней о новостях на немецком. Ну с Стеша… И вполне закономерно, что я меняться хочу тоже для тебя. Пусть не в той форме, в которой ты этого желаешь, но все же.
Острые зубки прошлись мне по мочке уха.
Вика тяжело выдохнув, будто бы случайно упёрлась ладонью мне в пряжку ремня.
У меня перед глазами вспыхнули звезды.
Я слегка двинулся в сторону жены, перехватил её за талию, прижимая к себе, и выдохнул.
— А ты меня просто с ума сводишь, Вика. Честное слово.
Она кокетливо улыбнулась. И отвлеклась, чтобы пригубить из бокала вина. И этого момента хватило для того, чтобы вытащить старые обручальные кольца.
Позже я узнал, что в порыве злости своё Вика засунула в горшок с геранью, которую упёрла тёща к себе на дачу, и высадила эту грёбанную герань у себя в саду среди таких же одинаковых кустов. И по осени я перелопатил ей весь огород, чтобы найти викино кольцо. Мое как оказалось, все время лежало под матрасом. С ним не было никаких проблем, а вот с викиным.
И когда она обернулась ко мне, я, держа на ладони кольца, тихо произнёс.
— Я тебя прошу единственная, любимая, ни с кем не сравнимая. Сильная, нежная, ранимая, слабая. Я тебя прошу. Дай мне ещё один шанс.
И бархотка на её шее переливалась бликами свечей.
Вика наклонилась ко мне.
Сцапала с руки кольца.
Своё быстро натянула на безымянный палец.
А моё опустила себе в декольте.
— Олег… Я тебе отвечу на этот вопрос в номере, когда сама решу, нужно ли тебе это колечко или нет.
Я сглотнул.
А в номере она сделала кое-что ужасное по меркам семейной жизни — губами это кольцо надела мне на безымянный палец.
— Пожалуйста, выйди за меня ещё раз.— Хрипло выдыхал я, лёжа на спине и ощущая, как её горячее тело прижимается к моему, и сердце казалось, будто сейчас выпрыгнет.
— Давай сыграем свадьбу в мае. — Тихо произнесла Вика и потянувшись ко мне спросила: — Ты же пообещаешь любить меня вечно и немного дольше?
— Обещаю любить тебя вечно. И немного дольше. Всегда.
Конец.
