Джина пожала плечами.
— Что ж, как скажешь. Хотя, на твоем месте я, возможно, поступила бы точно также. В любом случае, это настоящий харткор, зрелище первоклассное.
Она нажала на кнопку воспроизведения.
На этот раз у Сантаны не было другого выхода, кроме как направиться в президентский номер отеля «Кэпвелл». Сейчас у нее оставалась лишь одна надежда — на то, что Кейт Тиммонс сможет найти какой‑то выход или подсказать, как действовать. Кроме всех прочих неприятностей, которые на нее обрушились, у Сантаны кончились успокаивающие таблетки.
Но это было еще не все. В довершение к прочим бедам, обрушившимся на Сантану, Тиммонса в номере не оказалось. Она уже пребывала в состоянии паники, когда из лифта, с портфелем в руке, вышел окружной прокурор.
— Ох, Кейт, — выдохнула она. — Слава богу. Я уж не знала, где тебя искать. Наконец‑то ты пришел.
Он сунул ключ в замок.
— Я видел Круза и едва не сознался ему во всех смертных грехах, — сказал он, открывая дверь. — Ты рассказала ему о нас?
— Конечно, нет! — возбужденно воскликнула она.
Они вошли в номер, и Тиммонс, вопреки своему обыкновению, почему‑то закрыл дверь на ключ.
— Очень хорошо, — с улыбкой сказал он. — Раз ты ничего ему не говорила, то, значит, все сошло с рук. Это меня радует.
Она швырнула сумочку на диван.
— Нет, Кейт, не сошло. У Иден, каким‑то образом, появились доказательства того, что между нами сегодня было. Она угрожала мне разоблачениями. Ты представляешь, что это такое?
С победоносной улыбкой Тиммонс открыл портфель и достал оттуда видеокассету. Потрясая ею перед лицом Сантаны, он радостно произнес:
— Скажи спасибо Джине Кэпвелл, начинающему режиссеру–любителю.
Он с удовлетворением поцеловал ее в щеку. Сантана отшатнулась и испуганно посмотрела на предмет, который держал в руке окружной прокурор.
— Что это? Он рассмеялся.
— Сейчас увидишь.
С этими словами Тиммонс сунул в видеомагнитофон кассету.
— Я переставил кассеты, — сказал он. — Зачем смущать невинное сознание миссис Иден Кэпвелл, заставляя ее смотреть зрелище подобного рода.
Джина нажала на кнопку произведения и, в предвкушении грандиозного зрелища, торжествующе посмотрела на Иден. Однако вместо ожидаемой сцены любовных ласк между Сантаной и Тиммонсом, на экране появился забавный гусенок в купальном костюме, который озабоченно прохаживался по золотому песку пляжа.
— Куда же я подевал свои тапочки? — вопрошал он. Иден недоуменно уставилась на Джину.
— Я, конечно, понимаю, что иногда бывает полезно посмеяться, — осуждающим тоном сказала она, — однако сейчас не время шутить. Если ты считаешь это шуткой, то это глупая шутка, Джина.
Джина очумелым взглядом посмотрела на экран телевизора и в сердцах воскликнула:
— Я не врала! Я бы не стала приглашать тебя на просмотр Диснеевского мультфильма.
Иден сокрушенно кивнула.
— Да, хотелось бы верить. Ты выглядела весьма убедительно, когда рассказывала мне о доказательствах, которые у тебя есть. Однако я пока не вижу их.
Джина недоуменно вытащила из магнитофона ленту и, повертев ее в руках, швырнула на диван.
— Кто‑то подменил кассету, — озабоченно сказала она.
Иден тряхнула головой.
— А ты что, уже успела раззвонить всем окружающим об этой пленке? Ну, говори, кто еще, кроме меня, об этом знал?
Джина стала отчаянно трясти головой.
— Да нет, никто не знает. Хотя… подожди, подожди секунду, — она направилась к окну. — Я же не открывала сегодня окно, этого не может быть.
Она ощупала задвижки и с негодованием воскликнула:
— Черт побери, да здесь же замки сломаны. Кто‑то влез ко мне в квартиру. Черт…
Она потрясенно взмахнула рукой.
— Я знаю, это Кейт Тиммонс. Черт побери, когда же я научусь держать язык за зубами? Я наверняка наболтала ему лишнего.
Но Иден не собиралась выслушивать эти самоуничижительные речи.
— Ладно, забудь об этом, — махнула она рукой. — Я сама найду способ, как расправиться с Сантаной. Она от меня не уйдет.
С этими словами Иден решительно направилась к двери и покинула квартиру Джины Кэпвелл.
Окружной прокурор прильнул к экрану телевизора, а Сантана нервно расхаживала по комнате, прикрыв лицо руками. Она испытывала безумный стыд. Но Тиммонс продолжал просматривать запись. С улыбкой ткнув пальцем в экран, он сказал:
— Смотри, тебе не кажется, что мне надо сбросить пару килограммов? А вот ты в этом эпизоде была просто бесподобна.
Она метнулась к магнитофону и дрожащей рукой нажала на кнопку.
— Прекрати, Кейт, это невыносимо. Я не могу смотреть на это.
Дрожа от нервного возбуждения, она едва могла дождаться, когда магнитофон выдаст кассету назад и с размахом швырнула ее в угол.
— Это отвратительно.
Тиммонс самодовольно рассмеялся.
— А вчера тебе это нравилось. У тебя было совершенно иное мнение.
Схватив себя за голову, словно пытаясь унять неимоверную головную боль, она завизжала:
— Я не желаю говорить об этом! А тем более смотреть эту пленку. Я хочу уйти.
Она метнулась к двери, но Тиммонс удержал ее в крепких объятиях.
— Сантана, успокойся, — умиротворяюще произнес он. — Мы ведь желали быть вместе. Нам просто необходима была эта встреча. И пусть эта идиотская пленка не станет причиной нашей очередной ссоры.
Она потрясенно покачала головой.
— Но это невыносимо. Я не могу так больше.
Обняв ее за плечи, он повел ее к зеркалу.
— Подойди сюда, взгляни. Я хочу кое‑что показать тебе. Видишь, ты дрожишь как лист на ветру. У тебя путаются мысли.
Он стал шептать ей прямо на ухо:
— Вчера ночью я видел перед собой красивую, страстную женщину. Вчера ты была счастлива. Вчера ты сделала и меня самым счастливым человеком на свете.
Он вдруг резко развернул ее лицом к себе и, пристально глядя ей в глаза, сказал:
— Ведь мы мечтали друг о друге. Мы были нужны друг другу, как никто другой на этом свете.
Она едва нашла в себе силы прошептать:
— Нет, Кейт.
Он повысил голос:
— Да забудь ты об этой кассете. Все твои страхи напрасны, ведь мы любим друг друга. И больше ничего не должно пугать нас.
Губы Сантаны задрожали.
— Но Иден покажет пленку Крузу, — едва слышно вымолвила она.
Тиммонс скептически усмехнулся.
— Неужели?
Однако упоминание имени мужа Сантаны заставило его опустить руки.
— Ты боишься Круза, — возбужденно сказала она. Тиммонс ничего не ответил. Это лишь убедило Сантану в ее правоте. Она снова потеряла самообладание.
— Что, я права? Я так и знала. Но ты правильно делаешь, что боишься его. Потому что он убьет тебя, если узнает обо всем.
Окружной прокурор брезгливо поморщился.
— Я не боюсь Круза. Да и вообще, он ничего не сможет мне сделать. Мы находимся в разных весовых категориях.
Но Сантану было уже трудно остановить. Она металась по комнате, разбрасывая слова, словно капли раскаленного металла.
— Он отомстит тебе за то, что ты воспользовался моей беззащитностью. Он тебя просто растопчет. Он сотрет тебя в порошок.
— Да что ты говоришь? — вызывающе произнес Тиммонс. — Да, я трясусь от страха. Видишь, как у меня дрожат коленки.
Она внезапно умолкла и, тяжело дыша, опустила голову.
— Ну, что ты молчишь? — мстительно сказал Тиммонс. — Похоже, тебе больше нечего сказать? В таком случае, тебе и делать здесь больше нечего. Уходи. Поезжай домой.
Она подавленно молчала. Тиммонс подошел к ней и злобно заорал ей прямо в лицо:
— Убирайся! Я не хочу тебя видеть!
С этими словами он грубо схватил ее за плечи и швырнул на диван. Сантана едва не упала. Не сводя с Тиммонса наполненных невыразимым ужасом глаз, она торопливо нащупала сумочку, лежавшую на диване, и метнулась к двери. Тиммонс, наверное, ощущал себя верховным владыкой, повелевающим судьбами людей, когда наигранным жестом вытянул руку и громко, внятно воскликнул:
— Убирайся отсюда, Сантана!
