Капкан на прокурора (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна

Прикрываю глаза от удовольствия. Хоть и в темноте сидим. Аромат его туалетной воды будоражит рецепторы. Это противозаконно так пахнуть. Да, я как одержимая выдыхаю и вдыхаю глубоко.

Взрослые люди, не спрашивать же разрешения друг у друга? Губам щекотно от частого дыхания. Но я все же люблю, когда мужчины делают первый шаг, когда берут ответственность на себя…

Поцелуй. Напористый, ни фига не игривый, разогревающий до сотни за пару секунд.

Дальше мысли останавливаются и плавятся, как масло на сковороде. Растекаются приливами теплоты в область груди и низ живота. Сжимаю коленки, а кончиками пальцев обвожу его лицо. Колючая щетина приятно щекочет. Еще раз провожу по лицу, капец как волнительно. Как будто первый раз на свидании.

Сама подставляю лицо, шею, чертовски приятно, как касается, как показывает силу.

Что делает, поганец?!

— Может, пригласишь на утренний кофе? — шепчет в губы и не спеша ведет по нижней чувствительной губе и касается кончика языка.

Это что, предложение остаться у меня?

— Приглашаю.

Если это проверка, то я ее не пройду, если не пройду — так мне и надо. Повелась на красивого мужика.

Юра довольно улыбается в губы. Пожалею же. Хотела отдохнуть, подготовится к завтрашнему дню… Но как отказаться? Это для женского здоровья очень полезно.

Звонок мобильного врывается в наш поцелуй, как третий лишний.

— Извини, — Юра отстраняется, проверяет телефон. — Мне надо ответить, — киваю и принимает звонок.

Момент упущен. Или нет? В любом случае, он не просил меня выйти, поэтому сижу на своем месте.

— Когда… — осекается, не продолжает, — и Антонов там? — сжимает руль, — почему раньше не позвонил? … Я понял… — Взгляд скользит по моим коленкам, выбирает между ними и каким-то Антоновым. — Я буду скоро. — Завершает разговор.

Все накопленное ожидание с шумом выходит из легких.

— Мне надо уехать. Извини, работа.

Обида пускает корни, я пытаюсь это контролировать. Настроилась уже.

— Что-то случилось?

— Да, мне надо там быть. Может, встретимся завтра?

— Завтра у меня вечерняя смена.

— Я позвоню, — Юра наклоняется, оставляет на губах прощальный поцелуй.

— Пока, — лучше не входить во вкус, надо уметь остановиться.

Дергаю дверцу автомобиля и выхожу. Натягиваю улыбку, машу ему рукой и иду к подъезду. Берусь за ручку двери и оборачиваюсь, Юра кивает и уезжает.

Через пару минут захожу в квартиру. Включаю свет, пара изумрудно-зеленых глаз уже оценивает меня. Хвост недовольно болтается туда-сюда, свисая с комода. Ей-богу, как надзиратель.

— Привет, Ахилесс. — Киваю коту и ставлю рядом с ним сумочку. Он потягивается, прогибаясь в спине, и поднимается на ноги. Начинает обнюхивать ее.

Разуваюсь, скидываю пуховик и беру кота на руки. Он выпускает слегка коготки, держится за меня, а сам все принюхивается.

Учуял запах незнакомца что ли?

— Да, меня подвез мужчина. Можешь не вынюхивать ничего. — Целую в голову и ложусь с ним на кровать. — Юра красивый, интересный, уверена, страстный. — Кот недовольно отталкивается от меня лапами и поднимается. — Он мог бы сегодня зайти в гости, но у тебя, смотрю, настроение не очень, я не приглашала.

Дожила. Вру коту, потому что не хочу, чтобы он думал, что я неудачница.

Он разворачивается и спрыгивает с кровати, зовет меня на кухню.

Мои задушевные разговоры и страдания его мало трогают, когда он голодный. Я мою руки, насыпаю ему корм, наливаю немного йогурта. У самой аппетит сбежал куда-то вниз живота.

Вспоминаю поцелуй, касания и трепет теплом растекается в груди. Может, так и лучше. Предвкушение заводит.

Я возвращаюсь в спальню, ложусь на кровать и набираю папу.

— Папуль, привет. Ты как?

— Привет, Саша. Наслаждаюсь последними деньками свободы.

— Не смешно, пап. Им еще доказать надо. Видео нет, все обвинения косвенные.

— Адвокат говорил, что прокурор принципиальный. Никакие добрые дела его не смягчают.

— Так не дадим ему эту зацепку. Записи удалены. Пусть докажут. А чьи-то слова — это всего лишь слова. Клевета. И кто такой прокурор? Окончательное решение все равно выносит судья.

Ахиллес возвращается из кухни, запрыгивает на кровать и теперь уже сам ложится возле меня. Позволяет себя гладить. Запускаю руку в шерсть и жамкаю.

— Давай не будем об этом, ты как там, детка? Как на работе?

— Работаю, лечу, ни один пациент не пострадал. Сегодня приходили практиканты. Одна девочка говорит, что боится делать уколы.

— Мне уже страшно, что ты ей предложила, — усмехается папа.

— Я ей сказала, что для таких как она есть запасной вариант, надо говорить пациенту, чтобы он садился на иглу сам. — Отец смеяться начинает, мне приятно, что вызвала у него улыбку. — Они такими глазами на меня смотрели, — смеюсь, когда вспоминаю.

— Как бы на практике твои советы не начали применять.

— Хотелось тебя развеселить немножко. Давай, отдыхай, завтра в суде встретимся. Я тебя люблю.

— И я тебя.

Отключаюсь, но в трее висит пропущенный от Юры. Невольно облизываю губы, вспоминая вкус поцелуя.

Написать что-нибудь? Он уехал по работе, может, буду отвлекать? И мы еще не на той стадии, чтобы я желала спокойной ночи.

Утром еле просыпаюсь. Плохо спалось, снился суд. Ничего не запомнила, но страхи, о которых не хочется думать, все вылезли из подсознания. Обвинение было жесткое и бескомпромиссное. Защита слабая и неуверенная.

Надеваю белый топ, поверх него брючный костюм. Крашу губы. Я планирую отвлекать судью и прокурора. На войне все средства хороши.

Встречаемся с папой в зале суда.

Полтора месяца назад его арестовали. Чтобы отпустили под залог мне срочно надо было заработать приличную сумму денег. Пришлось совершить поступок, о котором теперь стыдно вспоминать. Никому и не рассказала об этом, даже лучшей подруге. Кредит на такую сумму мне бы не дали, вариантов не было. Сделала и сделала. Никому вред не причинила, если только моральный — себе.

Занимаю место недалеко от отца. Переговариваться нельзя. А было бы хорошо обсуждать по ходу. Надеюсь на адвоката, не зря же ему заплатили из тех же аморальных денег.

Чем ближе время к началу заседания, тем внутри все сильнее раскручивается центрифуга мыслей, захватывая туда ожидание исхода.

Надо успокоится, мне тоже выступать придется. Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Вспоминаю вчерашний вечер, поездку домой, поцелуй на прощание. А если бы не тот звонок? Юра бы остался у меня. Сама пригласила. Думала напишет вечером, но он не написал. Может, подумал, что я легкомысленная и легкодоступная, что так быстро согласилась.

Сжимаю кулаки, пытаясь сдержать дрожь в руках.

Плечи передергивает, по коже мурашки неконтролируемые. И аромат знакомый. Вчерашний. Щекочет в носу.

Я открываю глаза и поднимаю голову.

И тут же зажмуриваюсь.

Показалось. Не о том сейчас думаю. Мои показания. Вот что важно.

В полной уверенности, что мираж, открываю глаза. Сознание уговаривает, что показалось, но тело трясет. Боюсь в ту сторону посмотреть. Такого не может быть. Просто похож кто-то.

Выдыхаю, перевожу взгляд и всматриваюсь в черты. Сердце на разрыв о ребра. Передо мной за стол напротив отца садится мужчина в синей форме, на плечах погоны.

Он прокурор? Мужчина, с которым вчера познакомилась, прокурор? Это шутка, что ли? Или он специально подстроил?

Госслужащий, машина, про законы что-то втирал, и правда Юра?

Первое оцепенение и шок начинают проходить. Их место занимает надежда.

Он прокурор в деле моего отца?

Да.

Насколько первое впечатление подставило подножку, настолько следом открылось второе дыхание.

Теперь папа в безопасности. Я смогу с Юрой договориться и все объяснить. Он поймет. На помилование я не надеюсь, хотя бы на условный срок. Боже, спасибо тебе. Только бы папу спасти, больше ничего-ничего в жизни не попрошу.