Любовь моя, Анайя - Миллер Ксандер

Два месяца Терез плела косички в багамской тюрьме, прежде чем ее на самолете отправили домой.

— Ты летала на самолете?

— Такие дела, kabrit. А ты чем занимался?

Первыми покупателями Терез были фермеры и рыбаки; они приходили еще до рассвета. Затем появлялись водители, лавочники и хозяйки, направлявшиеся на рынок. Один из ранних посетителей был в джинсах, ботинках и каске. Рулетка, которую он носил на ремне, бросалась в глаза, словно нагрудный знак. Она придавала ему важный статус.

— Эй, бригадир! — сказал Зо. — Начальник, рабочие руки нужны?

У бригадира не хватало нескольких зубов, и, чтобы откусить от булочки, ему приходилось поворачивать ее туда-сюда.

— Что умеешь? — осведомился он.

— Трудился на тростнике и хлопке. На гравии в Ла-Борде. На песке в Энше.

— Он работал на Ийи во времена эмбарго, — вставила Терез.

Бригадир велел Зо встать.

— Сидел?

— За что?

— За что угодно.

— Нет.

Строитель окинул оценивающим взглядом позу Зо — тот стоял, весь устремленный в настоящее, словно хотел перегрызть ему глотку, — и решил, что это не имеет значения.

— Считай, это было собеседование, — сказал бригадир. — Мы начинаем в семь, — он посмотрел на свои наручные часы. — Уже опаздываешь.

Терез завернула в газету сэндвич с яичницей и обошла вокруг прилавка.

— Ты не спросил про зарплату.

— Я не хочу знать, — ответил Зо.

— Тебе лучше поторопиться, — заметила женщина. — Пешком путь неблизкий.

— Как туда добраться?

— По указателям на общественные учреждения Гранд-Анса.

Зо спрыгнул с волнореза и совершил в соленой воде утренний туалет: ополоснул прохладной морской водой лицо, прошелся по зубам сухой зубной щеткой. А затем в отличном настроении зашагал по шоссе. Богатая железом рыба обогатила кровь, горячий кофе развеял ночную тоску. Теперь у Зо была работа и обед к полудню. Терез вспомнила и его, и их поцелуй.

Дорога была новая, но местность осталась такой, какой он ее помнил. Слева, к югу, зеленели предгорья хребта Массиф-де-ла-От, занимавшего центр полуострова Тибурон. На севере до самой Флориды простиралось Карибское море.

Зо добрался до дорожного знака — указателя на общественные учреждения Гранд-Анса: школу, клинику и Союз рыбаков. Дальше по дороге он увидел вывеску Союза рыбаков. Лозунг гласил: «В бедности — наша сила». Последний из указателей представлял собой профессионально изготовленный информационный щит и находился прямо перед местом новой работы Зо. На щите были указаны сведения о совместном проекте департаментов здравоохранения и образования, осуществленном на деньги какого-то «Всемирного фонда».

Участок вдоль шоссе был расчищен от зарослей дикого сахарного тростника и банана. Там Зо и нашел свою бригаду, которая распевала христианские песнопения, пока бригадир прохлаждался в тени.

— Ты опоздал, — крикнул бригадир, заметив новичка. — Иди к Бос-Te, в яму.

Бос-Те-Бос, то есть Маленький Босс, страдал сколиозом. Он ходил так, словно играл сам с собой в мяч: левым бедром описывал широкую окружность, а затем выбрасывал вперед правое плечо. Он был без обуви и пользовался ступней как лопаткой для перемешивания.

— Тяжело все время наклоняться, — пояснил парень.

Весь день молодые люди провели в яме, перемешивая цемент, чтобы не застывал на жаре. Еще до полудня Бос признался, что никогда не спал с женщиной, и заявил, что ждет свадьбы.

— Я слишком уродлив для всего прочего, — сказал он.

— Совершенно неважно, как ты выглядишь, что говоришь или как двигаешься, — возразил Зо. — Важно знать, какой любви она хочет, и дать ей эту любовь.

И пока они обедали, сидя на солнышке, он принялся обучать Бос-Те искусству обольщения. Потом рабочие вернулись к цементу и трудились до сумерек. В конце дня Босс Поль выдал Зо пару перчаток и плату американскими деньгами: доллар шестьдесят центов.

Рабочие ночевали в недостроенном школьном здании. После ухода учеников они переносили свои тюфяки в классы. Новичку отвели место в шестом классе, вместе с Бос-Те-Босом, Тике́ном и Сонсо́ном. Первым делом Зо развернул настенную карту и показал товарищам их родной остров посреди огромного синего моря.

— Что-то не верится, — заявил Сонсон. — Слишком уж маленький.

— Да, небольшой, — согласился Зо. Он улегся и провел на полу школы беспокойную ночь; из жара его бросало в холодный пот, а потом снова в жар.

На протяжении своей сумбурной трудовой юности Зо спал в орхидейных джунглях Пик-Макайи [20]; занимался любовью с бывшей французской учительницей в библиотеке Ле-Ке; играл в игру под названием bourik [21], перетаскивая на себе тяжелые грузы, как осел, и получая от бедных фермеров скудную плату. Но он ни разу не ездил в лифте, не принимал горячий душ, не бывал в банке, не делал прививок и не зарабатывал умственным трудом. И никогда не влюблялся.

2

Впервые Зо увидел ее утром, а к полудню уже был безнадежно влюблен. Она всего лишь вылезла из пикапа и отхлебнула из стакана вишневый сок, но этого оказалось достаточно. Был непримечательный будний день на рабочем месте. В клинике клали кирпичи. Эдсон резал ручной пилой арматуру. Когда во двор въехал белый «лендкрузер», Зо все еще торчал в яме со строительным раствором. Рабочим уже приходилось видеть этот автомобиль с тонированными стеклами и правительственными номерами. Он принадлежал одному из заместителей генерального директора Департамента здравоохранения.

Строители бросили работу и стали наблюдать за тем, как из «лендкрузера» вылезают пассажиры.

— Это доктор Дади Мальбранш, — сообщил Тикен. — Сам генеральный директор. Ему восемьдесят два года.

У Мальбранша был вид доброго старого доктора, с тросточкой и белой козлиной бородкой, аккуратно подстриженной у рта.

— А кто остальные? — полюбопытствовал Сонсон.

— Его заместители, — ответил Тикен.

Всего их было четверо: генеральный директор и трое заместителей. Двое — в длинных белых медицинских халатах. Третий, сидевший за рулем, — в деловом костюме. Под мышкой он держал свернутые в трубку планы здания.

— Доктор Леконт, — продолжал комментировать Тикен. — Настоящий начальник, ничего не скажешь. Это его подпись на всех чеках.

Леконт был самым крупным из четверых, высоким и дородным. Казалось, тяжелый живот тянул его плечи вперед. Его лицо было овальным и полным. Доктор надвинул на глаза солнечные очки и громко окликнул Босса Поля звучным властным голосом.

— Но я хочу знать, кто эта девушка! — воскликнул Бос-Те.

Она выбралась с заднего сиденья — красавица лет двадцати, с кожей цвета жженого меда. Это было как откровение.

— Наверное, жена какого-нибудь богача, — предположил Сонсон.

— Или королева проклятого королевства, — добавил Бос-Те.

Пока чиновники ходили с Полем по стройплощадке, девушка стояла под раскидистым манго на школьном дворе, потягивая вишневый сок из высокого прозрачного стакана.

Бос-Те боялся взглянуть на нее.

— Что она сейчас делает? — поинтересовался он.

— Просто стоит и пьет сок, — ответил Сонсон.

Зо воткнул лопату в гравий, так что та задрожала.

— Кто-то должен принести ей стул, — заявил он. Рабочие осведомились, что он собирается делать, но даже Бос-Te, уже крепко сдружившийся с Зо, не смог догадаться. Зо исчез в здании школы и через минуту снова вышел, неся над головой стол. Не обычную парту на одного учащегося, а стол для пикника с двумя скамейками по обе стороны длинной столешницы.