Разрушенная (ЛП) - Бишоп Энн

Уэс бросает на Келлана нетерпеливый взгляд, когда тот не продолжает.

— Это был Колтон, — говорит он. — Колтон, Ксандер и Лукас. Мы с Кэлом украли его вчера. Забыл упомянуть об этом до сих пор.

— Ублюдок, — ворчит Уэс.

— Мы его хорошо отделали, — говорю я. — Разгромили его новенькую машину.

Ателия заглядывает в коридор, стараясь сохранять дистанцию между собой и Уэсом.

— Хейвен смотрела на эту картину на Хэллоуин.

Я обмениваюсь с ребятами понимающим взглядом. Сказать, что Колтон одержим Хейвен, значит преуменьшить. Думаю, его увлеченность ею может быть более сильной, чем наша с Ателией.

Лучше не зацикливаться на этом.

— Кто-нибудь ещё голоден? — начинаю доставать из холодильника продукты для сэндвичей.

— Конечно, — рассеянно отвечает Ателия.

Когда Уэс делает движение, чтобы войти на кухню, она перебегает на другую сторону от меня.

— Думаю, нам стоит выделить Ателии отдельную комнату, — говорю я.

На этот раз взгляд Уэса направлен на меня.

— Ни в коем случае.

— Не для того, чтобы спать в ней, — добавляю я. — Просто место, где она сможет хранить свои вещи и делать домашние задания без помех.

— Я хочу свою собственную кровать, — говорит Ателия.

— Нет, — отвечаем мы все одновременно.

Повернувшись ко мне, Ателия говорит:

— Я всё равно не хочу спать с Уэсом.

— Это не обязательно, — огрызается Уэс. — Ты будешь спать со мной так же часто, как и с ними.

— Я не хочу.

— Мне всё равно.

Они смотрят друг на друга в течение секунды. Я жду, что один из них начнет вырываться. Чтобы Ателия оттолкнула его ещё больше или чтобы Уэс снова заставил её подчиниться его воле.

Но вместо этого плечи Ателии опускаются. В её голосе звучит поражение и даже боль, когда она тихо говорит:

— Ты не лучше своего отца.

Его глаза вспыхивают. Этим утром, перед тем как мы покинули хижину, Уэс словно хотел как-то наказать Ателию. Она откровенно показывала ему, что предпочитает меня, а не его, и это заставляло что-то в нём щелкать.

Теперь всё это отходит на второй план. Уэс ненавидит Каммеса больше всех остальных — больше, чем он думал, что ненавидит Ателию, и больше, чем он ненавидит себя за то, что нуждается в ней. Ателия сравнивает их двоих — это худшее оскорбление, которое она могла придумать.

— Отчим, — поправляет Уэс и придвигается ближе, возвышаясь над ней, и его голос звучит низко и угрожающе.

— И я бы на твоем месте взял свои слова обратно.

Ей приходится поднять подбородок, чтобы посмотреть на него, но её челюсть остается неподвижной.

— Это правда.

— Я совсем не такой, как он, слышишь? Не такой.

Маска спокойствия Уэса быстро сползает. Его кулаки сжаты, а вена на виске заметно пульсирует.

— Тогда докажи мне это.

То, как Ателия произносит это, застает нас всех троих врасплох. Мои мысли с визгом обрываются, а Уэс удивленно откидывает голову назад.

В её голосе нет ни злобы, ни ненависти. В нём наполовину разбитое сердце, наполовину надежда. Она даёт ему шанс, и она хочет, чтобы он им воспользовался.

Уэс облизывает губы и сужает глаза, глядя на неё. Его первый инстинкт — бороться, уничтожать, и это особенно верно, когда речь идет об Ателии. Ему нравится сдирать с неё все слои брони, пока она не превратится в беспомощное, рыдающее, разбитое месиво. Но все это изменилось с тех пор, как мы узнали правду.

— Хорошо, — прорычал он. — У тебя может быть своя комната, но ты всё равно будешь спать с нами.

— Не с тобой, — добавляет она. — Пока я сама не решу.

Он работает челюстью.

— Отлично. Теперь ты счастлива?

Ателия качает головой.

— Этого всё ещё недостаточно.

Я маскирую улыбку, покашливая в локоть. Это моя девочка.

Уэс раздраженно выдыхает.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Выражение лица Ателии меняется с настороженного на обнадеживающее, но через секунду снова становится жестким.

— Попроси у меня прощения.

Уэс глубоко вдыхает, и в тот момент, когда я начинаю думать, что этот идиот не собирается этого делать, он открывает рот.

— Ат…

— На колени, — говорит она, и в её глазах вспыхивает вызов.

Хорошо. Она не должна облегчать ему задачу — никому из нас.

Уэс сжимает челюсти, его глаза вспыхивают. Но потом он улыбается и наклоняется к ней так близко, что его губы касаются кончика её уха.

— Ты думаешь, душа моя, — шепчет он, — что я этого не сделаю?

Губы Ателии удивленно поджимаются. Наверняка она ожидала какого-то протеста, даже если это будет просто горький комментарий.

Но нет, Уэс без лишних слов опустился на колени. Подняв на неё глаза, он берёт её руки в свои и нежно целует костяшки.

Ателия быстро моргает, и её дыхание перехватывает в горле. На долю секунды я отвожу глаза, чтобы взглянуть на Келлана, и он встречает мой взгляд с удивленной улыбкой.

— Ателия, — говорит Уэс, — за последние годы я причинил тебе столько боли. Я распускал слухи, я испортил твое будущее и разрушил то, что было для тебя важно. И всё это напрасно.

— Я должен был защитить тебя, но вместо этого я стал тем, от кого ты нуждалась в защите. Я сделал всё возможное, чтобы уничтожить тебя, и дал волю своей одержимости. Эти выходные не стали исключением. Мы должны были оставить тебя в покое. Мы не должны были обманывать тебя, привязывать к дереву, пичкать наркотиками или насиловать.

Ателия крепко сжимает его руки. Она смотрит на него настороженно, почти с подозрением, словно опасаясь, что он просто говорит то, что ему нужно сказать, чтобы помочь ей пережить это.

— Мне жаль, — тихо добавляет он. — Я бы сказал, что никогда не хотел причинить тебе боль, но это было бы ложью. Я действительно хотел причинить тебе боль.

— Ты всё ещё хочешь, — шепчет она.

— Только по-другому, — он целует тыльную сторону её руки. — Но никогда так. Больше никогда. Прости меня, Ателия. Я знаю, что не заслуживаю твоего прощения, но я всё равно прошу его. Я буду делать это каждый день до конца своих дней, если это означает, что ты снова будешь у меня.

Он останавливается, но Ателия всё ещё смотрит на него, как будто хочет большего. Когда он не продолжает, она наклоняет голову на одну сторону.

— Скажи это, — мягко произносит она.

— Что сказать?

— Ты знаешь что.

Уэс сглатывает, закрывает глаза и глубоко дышит. Когда он поднимает на неё глаза, его брови нахмурены от отчаяния.

— Пожалуйста, — произносит он сдавленно. — Пожалуйста, прости меня, Ателия.

— Если бы ты мог вернуть все назад, — тихо спрашивает она, — ты бы сделал это?

Он даже не колеблется.

— Да.

Молчание затягивается на долгий миг. Я никогда не видел, чтобы Уэс был таким искренним, но Ателия ни за что не посчитает это достаточным. Не после всей той боли, через которую он заставил её пройти.

— Спасибо, — говорит она, но голос её пуст.

Она убирает руки и смотрит на часы в духовке.

— Мне нужно идти на занятия.

Глава тридцать третья

Уэс

Вопиющий отказ Ателии от моих извинений выбивает меня из колеи. Закончив занятия, я провожу остаток дня, запершись в своей комнате. Даже когда я слышу, как внизу на кухне готовят ужин, я не выхожу.

Вместо этого я сижу на кровати в почти полной темноте. Шторы приоткрыты лишь на несколько сантиметров, впуская теплый свет от уличных фонарей. Я кручу на пальце кольцо с черепом и смотрю на него.

Отец подарил мне его за несколько недель до своей смерти. Он сказал, что увидел его однажды, и оно напомнило ему обо мне, поэтому он купил его по своей прихоти. Я чувствовал себя таким особенным и любимым. Он всегда так делал.

Тогда я пообещал себе, что вырасту и стану таким же, как он. Я буду большим и сильным, но при этом ласковым и заботливым. Я покажу своей жене и детям, что они всегда должны быть на первом месте.