Свадебное проклятье (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна

Если она еще продлится.

Продолжаю проверять студенческие работы, стараясь не обращать внимания на то, как Чэн говорит по телефону, как выходит из душа, привычно шлепая мокрыми ногами и на ходу натягивая домашнюю майку, как снова падает на диван. Чувствую его взгляд и даже слегка собой горжусь: все правильно, дело прежде всего! Вот закончу и…

И?

Я очень зла.

И очень страшусь того, что он мне скажет. И что скажу ему я.

— Кто тебя так расстроил? — наконец доносится с дивана. Именно в тот момент, когда я заканчиваю проверку и с полным правом захлопываю крышку ноута.

Громко.

Очень громко.

— Я? — правильно истолковывает мой взгляд Чэн. Садится и озадаченно взъерошивает обеими руками влажную шевелюру. — Это когда же я успел? Весь день не виделись. В обед вроде все еще нормально было…

Он созванивается со мной несколько раз в день и несет всякую чепуху вроде: небо голубое, солнце золотое, а у тебя глаза красивые, ела ли ты, не подарил ли тебе еще какой прохиндей цветочков… Иногда кажется, что его слишком много, но когда Чэн долго не звонит, я начинаю тревожиться, все ли с ним в порядке. Одна из загадок семейной жизни?

Что ж, хватит откладывать.

— Почему ты не сказал, что был знаком с моим вторым… то есть с Алексом Брауном?

Глава 6. …и музыка развода

Тишина. Четверть минуты (я считаю, ровно пятнадцать секунд!) муж лежит на диване молча, потом садится так осторожно и медленно, словно опасается, что я запульну в него чем-то тяжелым. Да хоть тем же ноутбуком, он как раз удобно под рукой.

— Откуда ты… А! Служба безопасности наконец-то разродилась?

Да Захария Лэй один может заменить всю эту службу! Может, пора ему доплачивать за совмещение? Молча жду.

— Я не думал, что это так уж важно…

— Слушал мои рассказы о бывших женихах, но не счел нужным сказать, что знал одного лично?

— Ну да. Что в этом такого?

Глубоко вздыхаю. Можно было, действительно, списать всё на непонимание «что такого», если бы не…

— У вас с ним был конфликт?

Муж садится еще прямее — словно перед начальством или на допросе. Скорее второе.

— Не то чтобы личный… Конфликт интересов.

— Поясни.

— Как ты знаешь… — Он коротко усмехается. — А, нет, ты-то сама, конечно, с этим не сталкивалась! Крупные компании постоянно мониторят появление на рынке новых успешных, пусть даже мелких игроков. Чтобы поглотить их, а если не удастся — уничтожить или загнать в рамки, в безвредную нишу. Волков же много, а мяса мало! Никак не могут нажраться… Вот директор Браун как раз таким направлением занимался.

— И?

— И уже через год в Сейко мне сделали предложение, от которого я не должен был отказаться. Если кратко: или продаешь нам свой бизнес, или мы в конце концов заберем его бесплатно. Нет, все в рамках закона, кому нужна неприглядная шумиха! Исключительно по доброй воле.

— И ты?.. — спрашиваю, зная ответ.

Чэн принимается ходить по комнате.

— Отказался, конечно! Я был нахален и глуп, прямо по пословице «маленький щенок тигра не боится». Подумал, что это вроде столичных рэкетиров или «крыши», требующих свою дань, типа, заплати и работай спокойно. Не верил, что корпорация Мейли может заинтересоваться такой мелочевкой, как моя компания.

Почти улыбаюсь:

— Значит, у Алекса был нюх на успешные предприятия!

— И хватка как у бульдога! — Муж останавливается напротив меня, заложив руки в карманы широких штанов. Кажется, даже кулаки сжимает. — Помнишь того болвана, что подстроил драку в Гейланге?

— Хочешь сказать, и Алекс тоже натравливал на тебя головорезов?! Ни за что не поверю!

Чэн некоторое время смотрит на меня. Потом кивает.

— Вот поэтому я тебе ничего и не говорил! Твой Алекс, то есть, конечно, не сам лично, он слишком крупная шишка для этого, а целое управление под его руководством устроили нам… интересную жизнь. Все их методы и приемы давно отработаны. Отказ в обещанных кредитах или неожиданные требования срочно вернуть займ. Бесконечные проверки по фиктивным жалобам… фиктивным, говорю! — повышает он голос, видя, что я открываю рот для вопроса. — Я сам, своими собственными ногами, — топает босой ногой для демонстрации, — обошел всех жалобщиков пофамильно и помню, как на меня реагировали и что отвечали! Мелкие и крупные аварии в арендованных зданиях, отчего там невозможно было работать и хранить продукцию. Антиреклама и давление, из-за чего старые надежные партнеры шли в отказ. Судебные дела хоть и решились в нашу пользу, но все равно забрали много времени, денег и нервов. Мелкое хулиганство вроде проколотых шин грузовиков, выбитых стекол, заварки металлических ворот и дверей… А, перечислять можно до бесконечности! — Чэн машет рукой и вновь принимается мерить не такую уж большую мою гостиную.

— Но ты сказал, что всем этим занимался не Алекс лично, а его работники…

Маркус оскаливает зубы:

— Как отец отвечает за поступки сына, так и начальник всегда в ответе за действия своих подчиненных! Или считаешь, директор Браун здесь совершенно ни при чем? Ничего об этом не знал, даже не подозревал?

Продолжаю подчеркнуто спокойно — легко сорваться на бессмысленную ссору и бесконечные обвинения, когда мне просто нужно во всем разобраться.

— …я хотела спросить: тогда как вы знакомы лично?

Чэн мрачно улыбается:

— Да очень просто — я подошел, и познакомился!

…Да, просто и прямо, как и подобает наивному крестьянину: выловил директора на сельскохозяйственной ярмарке в пригороде Сейко, где крупные и мелкие производители страны демонстрировали свою продукцию, представился и потребовал, чтобы его и его бизнес оставили наконец в покое, ведь под этим солнцем места всем хватит. Представляю себе эту картину: невысокий Алекс с недоумением глядит сквозь привычные очки в золотой оправе на крепкого угрюмого парня, наверняка еще и со сжатыми кулаками, требующего, чтобы от него отстали…

— И как он отреагировал?

Чэн глубоко вздыхает.

— Конечно, ты права — директор Браун и не подозревал о моем существовании! Зачем ему вникать в каждую мелочь? Улыбнулся и пообещал, что сейчас-то он меня обязательно запомнит, и, конечно же, сам со всем разберется. Теперь ты понимаешь, какой муж-идиот тебе достался?

— Почему идиот? Мне кажется, — осторожно говорю я, — это вполне в твоем духе. Ну или в духе тебя, когда ты был моложе…

— Почему?! — Чэн резко останавливается прямо передо мной. — Да потому что он на самом деле меня запомнил!

— И? — спрашиваю я, смутно страшась ответа.

— И все стало хуже в разы! Да чего там — в десятки раз! Дошло до того, что и правда оставалось только все здесь бросить и убраться в Хванджи, где, как выразился один из его прислужников, нам самое место!

Маркус останавливается у окна, глядя на темную улицу. Продолжает тоном ниже:

— Тогда-то Джия и заболела…

— Хочешь сказать, — откашливаюсь, чтобы мой голос по-прежнему оставался ровным, — что именно Алекс Браун виновен в смерти твоей жены?

Чэн бросает на меня косой взгляд и вновь отворачивается к окну.

— Никто не виноват, кроме меня самого! Это я притащил ее в Сейко, хотя у нас в Хванджи все уже было налажено. Там до сих пор работает пара моих филиалов. Это мне хотелось большего, а Джия всегда, с самой школы, меня поддерживала. Ей не нравилось в Сейко, я знал это, но раз она не жаловалась и ничего не требовала, притворялся, что не знаю. Отмахивался. Думал, привыкнет в конце концов. А когда началось все это… — Он оттягивает ворот майки, словно тот его душит. — Джия сгорела за несколько месяцев. Терминальный рак. Доктора говорили — сказался затяжной хронический стресс.

Тянет подойти, обхватить, прижаться щекой к напряженной спине. Утешить. Но я одергиваю себя: сейчас мы говорим не о его жене.

Не о его горе.

Об Алексе Брауне.

Подпускаю в голос сарказма:

— Очень странно, что после всего, что, по твоим словам, сотворила компания Мейли с твоим бизнесом и твоей семьей, ты в конце концов пришел к нам!