Любовь, которую ты вспомнишь (СИ) - Сивая Рина

– Я не хотел, чтобы этот день закончился так, – выдыхал он, глядя мне в глаза.

– Я тоже, – едва слышно отозвалась я.

– Я позвоню завтра, – толи предупредил, толи спросил Солер, но я в любом случае кивнула.

– Саша будет рад. И если захочешь приехать, он…

– Ана! – не грубо, но твердо перебил меня Диего, сократив расстояние. Его взгляд пылал решимость, которая меня немного пугала. – Я позвоню тебе.

Он выделили последнее слово, отчего мое глупое сердце сбилось с шага и забилось с утроенной силой.

– Возьми трубку, ладно?

В глазах Диего все еще стояла задумчивость и неясного рода решимость, но я поверила, что это – не прощание. Это – обещание.

Я снова кивала, как болванчик, а Диего, не задумываясь ни на секунду, опускал руку на мой затылок и прижимался губами к моему лбу. Не тот поцелуй, который я хотела, но именно тот, который был мне нужен.

– Я не собираюсь вас отпускать, – тихо прошептал Ди, прежде чем отстраниться. И улыбнулся – немного натянуто, но максимально искренне.

Я улыбнулась ему в ответ. И на душе стало чуточку светлее.

Глава 49.

Диего Солер

Я смотрел, как за машиной Хавьера плавно закрывались ворота, и ощущал, как тлеющая ярость разгоралась с новой силой. И как при этом натягивались две нити, ведущие от моего сердца в две разные стороны: одна – к Анне, а вторая – к Габриэлле Солер.

Это звучало отвратительно, но в этот момент я ненавидел свою мать.

Те слова, что она произнесла в моем доме, не укладывались в голове. Но куда больше меня поражал тот факт, что я не разглядел за заботой и нежными улыбками ту черноту, что прятала в своей душе Габриэлла Солер.

Ее внимание казалось навязчивым, но я легко все списывал на материнскую любовь. Да, немного гипертрофированную, но вполне обоснованную. Единственное, что в нее не вписывалось, это ложь относительно моей жены. Но даже с ней я сумел примириться, посчитав, что маме просто не понравилась Анна.

А сейчас я понимал, что «не понравилась» – это еще мягко сказано.

Меня так и подмывало сесть в машину и броситься за матерью, хотя она, скорее всего, уже была дома. Я до этой минуты и не догадывался, почему квартира сеньоры Солер находилась так недалеко от моей виллы, в районе пусть и новом, но не самом престижном. Когда я оказался там в первый раз, удивился, почему человек с моим достатком не обеспечил единственного родителя чем-то получше.

Потому что Габриэлла Солер хотела быть рядом со мной. Всегда.

Это уже не забота. Это – наваждение, если не сказать грубее: патология.

Я не хотел обострять. После того вечера, где сначала Хави, а потом Анна делились со мной откровениями, я понял, что отношения с мамой испорчены окончательно, но не нашел в себе сил сказать ей это лично. Просто начал игнорировать ее звонки, односложно отвечал на сообщения, а на расспросы сестер о том, почему я так наплевательски отношусь к матери, заявлял, что это – не их дело.

Судя по всему, это было моей ошибкой. Нужно было сразу объяснить Габриэлле Солер, что ее поведение для меня максимально неприемлемо.

И вот во что это вылилось: я умудрился обидеть сразу двух женщин, которые решили спеться на фоне своих задетых чувств. Ведь об Алексе и Анне моей матери рассказала именно Елена.

Последнюю я не винил – с ее стороны мое решение действительно могло выглядеть некрасиво, да и быть той, кого отодвинули в сторону ради другой женщины – это больно. И почему она решила поделиться всем именно с сеньорой Солер, я тоже понимал: у Елены и мамы пусть и не сразу, но сложились вполне дружелюбные отношения.

Поэтому последняя и привезла сегодня мою мать на виллу, воспользовавшись известным обоим кодом от системы безопасности. Тот самый, который я прямо сейчас стоял и заменял на новый.

Больше никаких внеплановых гостей в моем доме. Хватит с меня родственных набегов.

Эта ситуация… словно сняла с меня пелену, заставив взглянуть на вещи трезво. Я вдруг осознал так много вещей, которые до этого и не казались мне важными.

Что отношения мамы к Анне – это эгоистичная ревность.

Что материнская забота выглядит совершенно не так, как мне пыталась доказать Габриэлла Солер, а так, как моя жена заботилась о моем сыне.

Что привязанность матери к Елене – это не симпатия, а удовлетворение от того, что мое увлечение Мартинез не настолько серьезное, чтобы хотя бы на время забыть о ней, сеньоре Солер.

И что мне давно пора именно это и сделать: забыть о той, которая оставалась близкой по крови, но не по духу.

У меня было две нити и два выбора, какую из них оборвать, чтобы они не тянули меня в разные стороны. И я без раздумий выбирал, какую именно из них следует разрезать.

Разговор с матерью отложил на утро. Срываться к ней вечером, когда эмоции бурлили – значило закончить все очень и очень плохо. Но когда утром я поднимался в лифте на нужный этаж, те же чувства злобы, ярости и ненависти заполняли меня с новой силой.

– Диего?

Дверь открыла Сара. О том, что она тоже решит посвятить это время визиту к маме, я даже не подумал. Хотя имелась вероятность, что вины сестры в этом и не было: моя мать должна была понимать, что я не спущу на тормозах ее поведение, и могла подстраховаться, используя другого из своих детей в качестве щита. Хави отпадал по вполне очевидным причинам, Мария укатила куда-то на острова с очередным своим ухажером, поэтому оставался всего один вариант.

Сара младше меня на восемь лет, но казалась совсем девчонкой. Возможно, все дело в ее профессии: сестра – тренер по йоге, и весьма успешный. Как мне рассказывал брат, она всегда увлекалась правильным питанием, дыхательными практиками, медитациями и прочим, поэтому он и помог ей однажды превратить увлечение в профессию. Сначала – предложил вести группу в его фитнес-клубе, позже – посодействовал в открытии своей студии. Там Сара и познакомилась со своим будущим мужем, Серхио, от которого и родила близнецов – Матео и Сантьяго, моих племянников. Они чуть старше Алекса – им недавно исполнилось шесть.

Внешне Сара была копией матери: худощавое телосложение, осиная талия. Моя сестра была похожа на балерину, особенно если учесть, что ее любимой прической был собранный на затылке пучок из темно-каштановых волос. Лицо, глаза, даже походка и манера держаться – все в ней напоминало Габриэллу, кроме одного: характера. Им сестра была больше похожа на меня.

В отличие от мамы, Сера редко когда фонтанировала эмоциями, много молчала и делала упор на логику. С ней после болезни я нашел общий язык едва ли не столь быстро, как и с Хави, ведь сестра казалась очень на меня похожей.

– Где мама? – не слишком приветливо поинтересовался я, входя внутрь.

– В гостиной, – кивнув в нужную сторону, сообщила Сара. – Она не говорила, что ты должен был прийти.

В этом я даже не сомневался.

– А я и не должен был.

Интересно, а если бы я явился вчера, смог бы застать мать одну? Уверен, что нет. Если вчера она не сумела вытащить к себе в гости дочь, то вполне могла обойтись компанией Елены. Страшно представить, как Солер сумела обработать мозги Мартинез.

Но с этим я разберусь в следующий раз, а пока я заставал маму сидящей на диване и потягивающей кофе из маленькой белоснежной чашки. Рядом на столике стояла еще одна, но с чаем: кофе Сара не признавала.

– Диего? – с теми же интонациями, что и сестра, удивилась мама, но я не поверил. Саре – да, а в действиях этой женщины я больше не видел ни грамма искренности. – Здравствуй, дорогой! Не ждала тебя сегодня. Что-то случилось?

Это была совершенно не та женщина, что приходила вчера в мой дом. Та была жесткой, категоричной, бескомпромиссной. Стервой, не побоюсь этого слова. Сейчас же передо мной сидела доброжелательная пожилая дама с открытой улыбкой и добрыми глазами. Она даже не накрасилась, чего я давно за своей матерью не помнил. Еще одна манипуляция? Попытка выглядеть беззащитной и ранимой?