Неприятности с любовью (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

— Прощай, Амелия, — с болью прошептал он. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

И, возможно, это самая большая загвоздка. Мое счастье зависит от него.

Я убираю его руки от своего лица и подавляю свои слова, желая вернуть его чувства, но сейчас мне нужно уйти.

Только один шаг за раз, говорю я себе. Комната остается позади, а коридор, ведущий к двери, кажется невероятно длинным. Я прохожу мимо столовой, гостиной — каждая комната хранит свои воспоминания о нас.

Но самое сложное — увидеть чемоданы рядом с дверью.

Глубоко вздохнув, я закрываю глаза и, положив руку на дверную ручку, выхожу из квартиры, закрывая за собой дверь.

Я не помню, как шла к машине, забирался внутрь или даже заводила двигатель. Я выезжаю с парковки и, прежде чем выехать на улицу, останавливаюсь на подъездной дорожке и беру телефон, чтобы отправить сообщение.

Я: Ты, как всегда, выиграл.

И вот последний гвоздь в крышку гроба: больше я не буду лгать отцу. Он хочет знать правду. Вот она.

Улицы мертвы воскресным утром, и радио играет ленивые мелодии без праздной утренней болтовни. Я переключаюсь на свой плейлист, но каждая строчка задевает за живое, и в конце концов я выключаю все, чтобы наступила полная тишина.

Туман затуманивает мое зрение из-за сильного дождя, обрушившегося на Восточное побережье прошлой ночью, и когда мне остается всего несколько кварталов до кампуса, красный свет заставляет меня остановиться.

Светофоры утопают в тумане, и по мере того как я отсчитываю время до зеленого сигнала, мой пульс начинает учащаться. Невольно я сжимаю руль, стараясь не обращать внимания на покраснение кожи. Мои плечи напряжены, но кажется, что они дрожат, заставляя меня задыхаться.

Куда бы я ни повернулась, куда бы ни посмотрела, я вижу только Уилла — его мучающую меня улыбку, его смех и то, как он ласкает мою шею и притягивает меня к себе для глубокого поцелуя.

Я дышу быстрее, но каждый вдох превращается во всхлип, пока глаза не затуманиваются, а по лицу не текут теплые ручейки слез.

Все болит, каждая частичка меня. Я не хочу быть здесь, без него. Я подумываю о том, чтобы развернуться и поехать в аэропорт, чтобы умолять его не уезжать, пока мой телефон не подает сигнал рядом со мной, и я переключаю внимание на текст на экране.

Папа: Это к лучшему.

Злость проникает в меня, когда я открываю окно и выбрасываю телефон из машины. Он разбивается о дорогу, рассыпаясь на кусочки.

Глотая воздух, я нажимаю на газ, пока слева не раздается громкий звук клаксона.

Черт, что это?

Я пытаюсь взять себя в руки, но все, что я вижу, — это припаркованная машина передо мной. Я нажимаю на тормоз, а мои белые костяшки пальцев в панике сжимают руль.

Я успеваю вскрикнуть, прежде чем все превращается в туманное видение огней, и моя машина съезжает с насыпи, от удара срабатывают подушки безопасности. Моя голова ударяется передней частью о взорвавшуюся сумку, резкая боль рикошетом проходит по виску.

Дыхание перехватывает в горле, шок парализует меня, пока незнакомые люди спешат ко мне на помощь.

Голоса в панике, но ничего из этого не слышно. Кто-то кричит: — Звоните 911, — женщина открывает мою дверь с телефоном в руке. Я слышу гудки, затем голос на другом конце говорит: — Скажи, что случилось?

Все затихает — авария, шум, незнакомые люди вокруг меня.

Моя экстренная ситуация — это не кататоническое состояние и не рана на голове со струйкой крови, стекающей по лицу.

Это разбитое сердце.

Не поддающееся восстановлению, поврежденное и корчащееся от боли.

И в этом вся беда любви.

Это величайшее чувство в мире, хотя бы на мимолетный миг.

Но разбитое сердце остается на всю жизнь.

Продолжение следует…

 Бонусная сцена — «Неприятности с нами» 

Возле единственного окна в комнате я сижу во главе стола.

Снаружи на небе образовалось скопление серых облаков, как обычно, прогнозируются осадки. Это типичный день в Лондоне — мрачный, сырой и холодный. Совсем не похоже на дом.

Я приветствую минутную тишину.

Последние две недели были хаотичными. Безостановочные переезды между разными странами Европы. Бесконечные встречи, общение, конференции — ничего даже отдаленно приятного, за исключением однодневной поездки на Греческие острова, организованной одним из клиентов. Если бы не мой личный помощник, я бы не знал, какой сегодня день, едва ступив на английскую землю. Сразу после этой встречи у меня запланирован вылет в Брюссель на конференцию, где я выступаю в качестве приглашенного докладчика.

И все же эти моменты одиночества, их цель — отключить меня от мира хотя бы на несколько минут, — это и благословение, и проклятие.

Мои глаза закрываются, тишина заглушает все отвлекающие факторы, пока я делаю самый глубокий вдох. У меня появилась дурная привычка — хрустеть костяшками пальцев, чтобы размять суставы. С закрытыми глазами я наклоняю голову влево, затем вправо, снимая накопившееся напряжение в плечах.

Дверь открывается, и в комнату проникает шум извне. Некоторые из наших руководителей прибывают раньше, приветственно кивают, прежде чем занять свои места за столом. Дженсен, глава отдела ИТ-инфраструктуры, занимает место рядом со мной, не обращая внимания на мое личное пространство, и начинает называть цифры, которыми он, похоже, недоволен. Я внимательно слушаю, киваю головой в знак согласия, но мое внимание сосредоточено на другом.

И именно поэтому в любую минуту в комнату может войти Лекс Эдвардс.

Лекс Эдвардс.

Если внимательно прислушаться, можно услышать взвешенные шаги, каждый из которых сделан с чувством гордости. Голоса вокруг меня постепенно стихают, а затем внезапно энергия в комнате меняется.

Появление Лекса нельзя назвать незаметным.

Его присутствие требует внимания.

Команда почтительно поднимается со своих стульев, приветствуя его появление.

Но только не я.

Я даже не удосуживаюсь посмотреть в его сторону.

Прошло четыре года с тех пор, как я в последний раз разговаривала с ним — все наши деловые сделки осуществлялись через нашу команду менеджеров. В тот момент, когда он поставил мне ультиматум — организовал тот контракт на отправку меня в Лондон со всеми вытекающими — мы прекратили наши отношения тогда и там.

Меня называли дураком, который идет против человека, сдающего все карты, часто предупреждали о риске и возможности потерять все, что у меня есть.

Но ущерб нанесен.

Я потеряла все.

Все, что имеет значение.

Мое богатство, если его измерить, довольно внушительно. Однако деньги — это дьявольская площадка. Есть свобода делать то, о чем люди только мечтают, но ничто из этого не заменит душевной боли от расставания с любимой женщиной.

В комнате звонит телефон, заставляя всех замолчать, чтобы Лекс мог ответить.

— Привет, — говорит он почти без эмоций. — Извини, сейчас не самое подходящее время.

Мой взгляд переводится на место, где сейчас сидит Лекс, и я наблюдаю за человеком, которого когда-то считал семьей. В его выражении лица чувствуется покорность, несмотря на то, что он опускает голову, чтобы уединиться во время разговора. А потом он закрывает глаза, на мгновение, прежде чем они распахиваются и поднимаются, чтобы встретить мой неотрывный взгляд. Обычно изумрудные глаза кажутся темными, но, несмотря на изменение оттенка, его присутствие в этой комнате пробуждает воспоминания.

Воспоминания, которые я давно похоронила, пытаясь жить дальше.

— Поздравляю, — вот и все, что он говорит, без обычного веселья, которое обычно сопровождает эти слова. — Я тоже тебя люблю.

Звонок заканчивается, и Дженсен предлагает начать нашу встречу. Как обычно, он ведет, а я изо всех сил стараюсь погрузиться в разговор. Возникает несколько разногласий, которые побуждают других высказать свое мнение. Через два часа я начинаю терять интерес, мои мысли уходят куда-то в сторону.