Нежданная смерть и любопытная леди - Бриджерс Генри
Черед миссис и мистера Финчли, новых владельцев Скэмпстон-Холла, на миссис Финчли манто с трупом лисы вместо воротника, брильянты и пара слез, а мистер Финчли смеряет меня странным взглядом, будто прикидывает, как бы смотрелись рядом. Плохо, мистер Финчли, настолько плохо, что даже отвратительно. От них меня избавляет Мэттью – врывается в круг, трещит, всех очаровывает и показывает напоследок мне черчиллевское V. Вот бы и мне тоже манто с лисой, но живой, чтобы бросалась на каждого, кто подходил слишком близко. Впрочем, когда я остаюсь одна, легче не становится – все смотрю и смотрю на гроб, словно собираясь прожечь дыру в идеально отполированном дубе, потом, наконец, не выдерживаю и заговариваю:
– Кажется, я снова не оправдала возложенных надежд и спихнула всю организацию на Доггера. Или ты этого и ожидал? Не знаю. Теперь уже ничего не поделаешь. Я буду здесь и ночью, а завтра мы поедем в церковь. Мне нравится Доггер, кажется, он был хорошим другом тебе и вызывает доверие, что странно – ничего про него толком не знаю. Интересно, где ты сейчас, сверху или снизу? Боже, извини, опять я… Дом стоит, свет не горит. Зачем ты скрыл письма? Оказывается, я о тебе мало что знаю… Доггер обронил, что ты прятал фляжки. От кого? От себя? И получается, кроссворды ты умел разгадывать куда лучше меня… Впрочем…
В галерею входит Доггер, я осекаюсь на полуслове, хорошо, что шептала – он не должен был услышать, но все равно отчего-то замирает. С тарелкой в руке, как дворецкий из прошлого. Только сейчас замечаю – на нем новый костюм, черный, как и полагается. Надо будет это тоже компенсировать, ведь купил его отчасти из-за меня.
– Агата, вам нужно отдохнуть. Если вы не хотите оставлять Агастуса одного, я посижу.
– В правилах написано, что должна дежурить именно я.
Доггер тяжело вздыхает и замирает рядом, смотря на гроб.
– Да, Агастус умел давать задания. Откровенно говоря, я боюсь, что вы утомитесь и опять… уйдете.
– Все в порядке. Но, наверное, вы правы, тут уместнее бы смотрелась моя мать, но она тоже умерла.
– Агастус упоминал. Мне очень жаль. Остается надеяться, что у вас остались о ней воспоминания.
– Она умерла в родах. Тарелка в ваших руках не выглядит как деталь костюма.
Он дергается, выныривает из неловкости.
– Миссис Тернер велела отнести вам сэндвич и не принимать отказа.
– Звучит ужасно. Давайте, не хочу, чтобы из-за меня вас избила пожилая женщина.
Пока давлюсь холодным мясом с хлебом и рассматриваю споудовскую тарелку – из моего любимого сервиза с малинами и бабочками, миссис Тернер умеет поддержать мелочами, – Доггер приносит еще один стул и садится рядом.
– Я могу что-то сделать для вас?
Обнимите меня кто-нибудь.
– Нет, вы и так сделали все и даже больше.
– Тогда, разрешите, сделаю кое-что для себя? Надеюсь, вы не сочтете это оскорбительным.
– Вы будете одеты?
От неожиданности издает короткий смешок и тут же осекается. А я не могу решить, была ли это неуместная шутка или нечто другое. Но столь же неуместное.
– Да.
– Тогда вперед.
Доггер берет пустую тарелку из моих рук и ставит ее на крышку гроба. Что ж, начало, прямо скажем, вызывающее – отец бы оценил. Прикурив сигарету, Доггер кладет ее на край тарелки. Дымок вьется, отравляя жизнь греческим героям потолка. Знакомый запах. Сперва чуть сладковато, а потом сразу словно железные опилки в носу.
– Плейерс?
Он кивает и прикуривает еще одну – себе. Кажется, я начинаю понимать. Отец бросил курить сразу после войны. Я больше ничего не говорю, не прошу сигарету себе, не мешаю их беседе – возможно, у Доггера куда как больше невысказанных мыслей, чем у меня.
Так получилось, что в церкви Всех Святых я сижу в одиночестве.
Видимо, Мэттью думал, что со мной сядет Доггер, а Доггер, что Мэттью. В итоге они сидят рядом на скамье и злобно шепчутся, сблизив головы, а я наблюдаю за ними из левого трансепта.
Рядом стоят три стула – для кого? Может, викарий слышал от отца, что существует побочная ветвь Ласселсов? Вот уж кого не стоит ждать ни на похороны, ни на свадьбы, ни на День Содружества – еще мой дед страшно разругался со своим братом, а потом мы неудачно – или удачно? – примирились падением шкафа на тетушку. Ничего – за моей спиной на гробницах лежат два алебастровых памятника – всего памятников шесть – и под каждым из них Ласселсы, а прямо передо мной стоит гроб отца. Можно сказать – я в окружении родственников, так что самое время проявить стойкость, возможно, сейчас смотрят на меня сверху, через крышу, укрытую вестморлэндским сланцем.
Викарий выходит к кафедре – начинается. Я успела подремать около десяти минут в «фантоме II», а до этого перенервничать из-за того, что он не завелся с первого раза – пять лет не случалось события, ради которого стоило бы заводить «фантом». Отец любил эту машину и называл не иначе как мечта. Мечты, если их слишком оберегать, имеют привычку быстро ржаветь. Помню, как на момент покупки метался – купить «роллс-ройс» второй или третьей серии, ходил и терзал расспросами всех подряд. Даже поехал в Харвуд в мастерскую, где наконец получил ответ – только II, потому что III, пусть и с какой-то штукой, облегчающей поворот руля, но мотор ни к черту.
– «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек». [4]
Вероятно, отец не верил, иначе встал бы прямо сейчас из гроба и в своей саркастичной манере пожелал всем доброго здравия. Боже, что я несу, надеюсь, это от усталости, или мысли про Бродмур все же пророческие?.. Викарий все говорит и говорит – теперь идут цитаты из книги Иова, что-то про прах и плоть, – я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закрыть глаза. Смотрю на Мэттью. Он пытается сдержать зевок. Мы скорбим недостаточно. Я. Скорблю недостаточно. Но как заставить себя чувствовать сильнее? Теперь гимн, Блейк, из «Песен Невинности».
При чем тут мой отец? Почему выбрал именно Блейка? Возможно, это какая-то внутренняя шутка для друзей – когда Дирмер вносил этот гимн в сборник «Английские гимны», разразился страшный скандал. Отец хотел поддеть викария? Нет, вряд ли, он был изощрен в шутках над своими ближними, но никак не жесток.
Наверное, выгляжу жалко – сжалась на стуле, как маленькая девочка, и кривлю рот, потому что плохо помню текст. Возьми себя в руки, Агата. В конце концов, твоя семья пристроила к церкви зубчатые стены и башню, а потом отреставрировала потолок, скамьи, витражи. Впору переименовать из Всех Святых в Святых Ласселсов. Хотя – мы же рабовладельцы – звучит богохульно. Ну и ладно.
Викарий кивает мне – пора. Я откладываю «Книгу общих молитв» на стул рядом – вот и пригодился – и на негнущихся ногах иду к кафедре. Теперь гроб не передо мной, а по левую руку, вижу его краешком глаза – отныне и вовек там место отца – на краешке.
Ищу глазами миссис Тернер – еще вчера решила говорить ей, как трепетной натуре, которая никогда не скупится на чувства. Миссис Тернер словно чувствует – поднимает вуаль и сжимает руку Артура, супруга. У меня ведет голову, я вцепляюсь в кафедру, но заставляю себя говорить, несмотря ни на голову, ни на сжавшееся горло, ни на подкашивающиеся ноги:
– Мой отец был человеком редких душевных качеств. Он умел принимать людей такими, какие они есть, и не навязывать им свое мнение о них же. Я не помню мать, и отец был не в состоянии заменить ее, но он приложил все силы к тому, чтобы я стала достойна носить его имя. Когда мне было пять, я упала в старый колодец и просидела в воде около трех часов. Но я была спокойна, потому что знала – отец обязательно найдет меня и спасет. Теперь меня некому спасать из колодцев.
Похожие книги на "Нежданная смерть и любопытная леди", Бриджерс Генри
Бриджерс Генри читать все книги автора по порядку
Бриджерс Генри - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.