Непримиримая одержимость - Анис Дрети

— Нет, конечно нет, сэр. Я просто не хочу, чтобы она застряла на яхте. Я предположил, что она захочет сойти до того, как мы уберем трап.

Я посмотрел на девушку у себя на руках, которая то просыпалась, то снова засыпала.

— Она плывет с нами.

— Что? — спросил Тодд, не сумев скрыть шок. Он с сомнением оглядел её рваную одежду, но спохватился под моим стальным взглядом. — Н-но мы отправляемся в международные воды. Судовые офицеры потребуют предъявить её паспорт.

У меня дернулся глаз. Паспорт? Из всех вещей именно бюрократия вставила палки в колеса моим спонтанным планам. К сожалению, Тодд был прав. В международных водах офицеры проверяют всех, и это не круизный лайнер на пять тысяч пассажиров, где она могла бы затеряться в толпе. В нашей небольшой группе её быстро обнаружат.

— Пусть судовые офицеры встретятся со мной внизу. И попроси Амели открыть лазарет.

Он по-прежнему выглядел неуверенно, но не стал спорить.

— Хорошо, сэр.

Я хмыкнул и отмахнулся от него.

У меня не было документов на Розу, но я также не мог рисковать, чтобы офицеры сообщили о ней в полицию. Какова сейчас ставка за контрабанду людей? Я надеялся, что офицеры тихо примут взятку, вместо того чтобы создавать этическую дилемму. Мужчины с принципами наводили на меня скуку, а сегодня я был не в настроении скучать.

Когда Тодд ушел выполнять мои распоряжения, я продолжил изучать Розу. Такой простой жест, как то, что она положила голову мне на плечо, пробудил во мне нечто первобытное. Член напрягся, сдавливаемый брюками, и меня поглотила потребность в ней, подобная приливной волне, неукротимая и дикая.

Роза была не в том состоянии, чтобы выдержать то, что она разожгла во мне. Странно, но она ничего не сделала, чтобы вызвать эту звериную реакцию, кроме самого своего существования. Это леденящее душу и восхитительное чувство было безумным. Неудержимым. И лишь подтверждало правильность моего решения забрать её.

Она принадлежала мне. Всегда.

Роза вздохнула, уткнувшись мне в шею. Прежде чем она окончательно уснула, я сместил её в своих руках и поднялся с дивана, стараясь не задеть её голову. Она пошевелилась, но не попыталась отстраниться.

Я поднялся на верхнюю палубу. Ни один из гостей сюда не заходил. Мимо проходили только члены команды, которые с любопытством смотрели на нас. Сплетни среди них распространялись быстрее огня, и новость уже дошла до каждого. Вероятно, они считали меня сумасшедшим за то, что я взял её с собой. Пусть думают что угодно, пока не вмешиваются и не смотрят в её сторону. Я сильнее прижал Розу к себе, когда желание спрятать её от всего мира почти задушило меня.

Амели, бортовая медсестра, уже ждала нас в лазарете. Просторная комната была открыта, лунный свет лился сквозь большие окна.

Гости на яхте ожидали роскоши даже во время болезни. Всё здесь было подобрано с учётом их капризов, и лишь необходимое оборудование напоминало о медицинском назначении. Свежие цветы на столиках перебивали запах антисептика. Никаких плакатов с анатомией человека или схем медицинских процедур. Вместо этого стены были украшены картинами. Диффузор распространял ароматы лаванды и соленого океана, напоминая посетителям о Бали. Кровать, на случай, если кого-то придется оставить на ночь для наблюдения, напоминала кровать в роскошном отеле с хрустящими белыми простынями, мягкими подушками и плюшевым одеялом.

Большая часть медицинского оборудования – стетоскопы, манжеты для измерения давления – хранилась в выдвижных ящиках. Расходники и лекарства были заперты в шкафах и скрыты от глаз. Даже смотровая кушетка была убрана в стену, как кровать-трансформер. Всё здесь, вплоть до полов с подогревом, создавало уютную атмосферу.

Роза проснулась, как только я переступил порог кабинета, и медленно заморгала. Если она всё это время провела на улице, то из-за холода она не могла спать больше пары часов подряд. Неудивительно, что девушка постоянно засыпала – наконец ей было достаточно тепло, чтобы отдохнуть.

— Где мы? — спросила она хриплым со сна голосом.

Я не ответил и не посмотрел на неё. Если бы я это сделал, то не захотел бы отходить от неё ни на шаг. Ярость разгоралась во мне из-за её состояния и того факта, что она жила на улице. Это вызывало во мне желание поджечь всё вокруг, но сейчас было не время потакать своему гневу. Мне нужно было встретиться с офицерами и убедиться, что они не сделают чего-нибудь глупого, например, не вызовут власти. Амели была единственным человеком, достаточно надежным, чтобы позаботиться о Розе, пока я разбираюсь с неоконченными делами. Но она не станет сотрудничать, пока я не объясню, как безбилетница оказалась в моих руках.

— Кто у нас здесь… Боже мой! — Амели ахнула, увидев исцарапанное и покрытое синяками лицо Розы.

— Ни слова при ней, — прошипел я. — Обсудим в коридоре.

— Т-твоё л-лицо, — заикаясь, пробормотала Амели.

Роза смотрела на медсестру безразлично.

— Возьми себя в руки, — рявкнул я. — Ты её пугаешь.

— Но…

Я бросил на неё такой ядовитый взгляд, что Амели проглотила возражение.

— В коридор, — повторил я.

Не сказав больше ни слова, она вышла, чтобы подождать меня за дверью. Роза пассивно наблюдала за нашим разговором и вздрогнула лишь тогда, когда я уложил её на кровать.

— Кто она? — прошептала Роза так, чтобы слышал только я.

— Медсестра на яхте. — Я опустился перед ней на колени. — Амели проведет несколько обследований, пока меня не будет.

Роза схватила меня за воротник рубашки.

— Ты уходишь? — с ужасом спросила она.

Удовлетворение разлилось по венам от того, как крепко девушка вцепилась в мой воротник. Я ожидал, что она постепенно привыкнет ко мне, а не будет испытывать такую мгновенную тревогу при мысли о моём отсутствии. Потребовались все силы, чтобы не ухмыльнуться.

— Мне нужно присутствовать на важной встрече. — Вернее, у меня было всего несколько часов, чтобы склонить двух принципиальных офицеров к сделке. Надеюсь, сработают наличные. Прибегать к шантажу пришлось бы при недостатке компромата, а на его поиск не хватало времени. — Я вернусь позже. Хорошо?

Она кивнула, когда я поцеловал её в висок. Последнее, чего я ожидал, – это такой покорности, особенно учитывая, какой дикой она казалась. Я поднялся и вышел из комнаты, мои шаги были тяжелыми от недовольства, вызванного расставанием с безбилетницей.

4.Роза

Я вытянула шею, прислушиваясь к разговору. Различить слова спора было невозможно, но резкие реплики доктора Максвелла давали понять, что он берет верх.

Я лежала на стеганом одеяле, осознавая, что мои грязные ноги пачкают роскошное покрывало. Оно было таким мягким – непостижимая роскошь для меня. До сегодняшнего дня я не знала, что значит быть в тепле. Кто бы мог подумать, что это так приятно?

На глаза навернулись слезы. Сколько раз я надеялась, что кто-то одарит меня добротой или посмотрит на меня так же, как он? Это была первая в моей жизни доля сострадания, и я была бесконечно благодарна ему за то, что он вернул мне веру в человечество.

Следовать его указаниям было проще простого, и я покорно ждала медсестру. Я растаяла в мягком матрасе в ожидании её возвращения. Благородные ароматы и шелковое постельное белье убаюкивали меня, и я закрыла глаза.

— Роза?

Я заморгала, пытаясь разглядеть фигуру. Это была медсестра, Амели. Не помню, чтобы я представлялась ей. Должно быть, доктор Максвелл назвал ей моё имя.

Она села на кровать, с беспокойством разглядывая меня.

— Не засыпай, пока я не исключу сотрясение мозга.

На миг я застыла, пораженная её красотой. Золотисто-бронзовая кожа и нежные розовые щеки. Ни единой видимой поры на лице, обрамленном угольно-черными волосами. Ее темно-карие глаза сверкали, приковывая взгляд. Даже бесформенная голубая униформа не могла скрыть её идеальные изгибы.

— Ты красивая, — глупо выпалила я, не успев подумать.