Паутина (СИ) - Костадинова Весела

Слова Роменского резали по живому, вбивались в сознание словно осколки стекла, которые невозможно игнорировать. Впервые за долгое время я видела его таким – без маски холодного равнодушия, без насмешек и без показного спокойствия.

Я упорно рисовала его чудовищем, я верила в это, я знала это. Я нашла в нем все темное, что было в моей жизни, сделала его виновником своего краха, своей боли, поверила в это сама и заставила поверить остальных.

Но теперь это «нечто» стояло передо мной – живое, злое, измученное, но все еще не сломанное.

И я вдруг поняла, что боюсь посмотреть ему в глаза.

Роменский шагнул ко мне, намеренно сокращая расстояние, и я почувствовала, как дыхание перехватило от близости, от жара, исходившего от него, от его тяжёлого взгляда, который, казалось, прожигал меня насквозь.

— Ну же, скажи что-нибудь, Лиана, — его голос стал ниже, но в нем чувствовались и ярость, и боль. — Скажи, что я сволочь, что я монстр, что я разрушил тебе жизнь. Давай. Ты же так долго в это верила. Давай, ты ведь один раз уже мне это сказала, бросила в глаза. Повтори снова, даже зная правду. Так ведь намного проще, Лиа. Давай, не стесняйся. Заметь, ничего тебе за это не будет, никто не ударит, никто не тронет. Смелее, Лиана.

Я постаралась его оттолкнуть, но не смогла, он стоял как стена, как скала, полыхая и злостью и чем-то еще.

- Ты… не трогал меня. Я знаю, - слова давались с огромным трудом, словно их тащили раскаленными щипцами. – Я совершила ошибку…. Я признаю это… Отпусти меня, Игорь…. Пожалуйста. Я больше… не появлюсь в твоей жизни…

- Вот как раз это меня и пугает, - ответил он и вдруг схватил за талию и посадил на стол, впиваясь своими губами в мои. Я замерла, сжатая в его руках, с горящим лицом, с выбитым дыханием. Его губы прижимались к моим жестко, требовательно, без единого шанса на побег. Паника вспыхнула на долю секунды, но была тут же вытеснена чем-то гораздо более опасным — жаром, который ударил в грудь, растекся по венам, пронзил каждую клеточку тела.

Я сжала его плечи, собираясь оттолкнуть, но пальцы предательски сжались сильнее, не желая отпускать. Я чувствовала, как он горит, чувствовала его напряжение, его злость, его отчаяние. Это был не просто поцелуй — это была буря. Вызов. Вопрос, на который я не знала, как ответить.

Он оторвался от меня так же резко, как и схватил, но не отпустил, его пальцы все еще сжимали мою талию, удерживая на столе. Его дыхание было тяжелым, взгляд темным, как штормовое море перед бурей. И я застонала не от боли или страха, а от разочарования.

- Боишься, Лиа? – тихо спросил он.

- Нет, - прошептала ему в губы, не соображая уже вообще ничего. Ответила жадно, словно не очень понимая, что происходит со мной. Но это чувство огня, это томление в теле, это напряжение… это то, чего я не ожидала от себя совсем.

Я горела под его руками и губами, горела так, что казалось выгорает все внутри. Его запах дегтярного мыла, чистоты, реактивов, кофе кружил голову не хуже алкоголя.

А он вдруг остановился снова. Его лоб был прижат к моему, пальцы слегка дрожали на моей талии, но он держался, хоть я чувствовала, какой ценой ему это дается.

— Стой, родная, стой… — его голос был хриплым, будто вырванным с боем.

Я зажмурилась, понимая, что если сейчас открою глаза, если увижу его, то всё – точка невозврата будет пройдена.

- Не надо, - руки уже не вжимали, они просто гладили по спине, успокаивали, уговаривали, утешали. – Не сейчас, Лиа. Не так и не здесь.

Лицо снова полыхнуло злостью и обидой. Да сколько же я буду ошибаться-то!

- Нет, - он поспешно коснулся губами уголка губ, - нет. Я хочу, Лиана. Очень хочу. И хотел раньше. С ума сходил. Но ты не готова, Лиа. Ни физически, ни морально. Сейчас ты в шоке, ты едва на ногах держишься… анализы не врут, родная, - он шептал и горячее дыхание успокаивало. – Мы должны понять, что происходит, Лиа….

Я резко распахнула глаза, встретившись с его взглядом. В нем не было ни насмешки, ни холода – только горечь, только подавленное желание, только тревога.

— Мне не нужно, чтобы ты думал за меня, — мой голос дрожал, но не от слабости, а от обиды, гнева, отчаяния.

— Но кто-то же должен, Лиа, — он провел рукой по моему лицу, убирая прядь волос. – По крайней мере пока ты не пришла в себя. - Его ладонь была горячей, обжигающей, и я прижалась к ней щекой, ненавидя себя за это.

— Черт… — он выдохнул, прикрыв глаза, а затем резко развернулся, отступив от меня, как от края пропасти.

Мне стало холодно без его рук.

— Я не могу, — сказал он глухо. — Не могу сейчас взять тебя так, как ты хочешь. Потому что ты захочешь ненавидеть меня за это. Потому что утром ты снова возненавидишь себя. Нет, Лиа, я не дам нам с тобой снова слететь вниз. И повода меня ненавидеть тебе больше не дам.

Я медленно слезла со стола, поправляя одежду. Пробежала глазами полученные результаты и громко, очень громко заматерилась, вкладывая в ругань всю свою злобу и ярость.

от автора

Прежде чем начать выкладывать следующие главы и дабы избежать некоторых претензий со стороны как читателей, так и правоохранительных органов, я обязана сделать некоторое заявление.

Как уже упонималоь в начале романа, все материалы для данной книги взяты из открытых источников. Мнение автора носит субъективный и личный характер, без цели оскорбления или нанесения вреда деловой репутации.

Любая информация о группах, движениях или организациях, упомянутых в тексте, представлена исключительно в художественных и аналитических целях. Автор не призывает к каким-либо действиям, связанным с этими структурами, и не делает категорических заявлений об их деятельности, если иное не подтверждено официальными источниками.

Некоторые организации, упомянутые в книге, признаны экстремистскими, нежелательными или запрещены на территории Российской Федерации. Упоминание их названий не означает одобрения или поддержки их идеологий и методов. В других странах правовой статус этих групп может отличаться, что требует внимательного и взвешенного подхода к рассматриваемой теме.

Автор, то есть я, выражает уважение к религиозным убеждениям читателей и не ставит своей целью оскорбление чувств верующих. Все описанные события, персонажи и ситуации являются художественным переосмыслением и не направлены на дискредитацию каких-либо религиозных или мировоззренческих систем.

С уважением, Ваша Весела.

41

Анализы не врали. Когда до меня дошел этот факт, подтвержденный дважды, мой организм дал мощный сбой. Я просто сидела или лежала, не в силах понять и принять того, что происходило. Откат от адреналина и шока накрыл так же внезапно, как и понимание того, что кто-то целенаправленно подрывал мое состояние.

Ответ мог быть только один – Ирина. Только она имела доступ к моим анализам, она вела меня в Центре, она назначала мне диеты и витамины. Но зачем? Зачем ей надо было так подрывать мое здоровье? Ревность? Зависть? Что? Она никогда не производила впечатления плохого человека, она всегда была отзывчивой и спокойной, внимательно относясь и ко мне беременной, и после родов.

Но анализы не врали. Я видела результаты своими глазами. Я сама принимала участие в исследованиях.

А Макс…. Он ведь продолжает доверять Ирине! Он не знал, что происходит! И я не имела возможности его предупредить.

Мне даже думать о нем было больно. Как и о Беате. Но если дочка осталась с бабушкой, то Макс… Что он чувствует сейчас, не зная где я? Возможно, думая, что я уехала сама….

Наверное, он ищет, но…. Но что будет, когда найдет?

Я закрыла глаза, ощущая как Катя меняет мне капельницу на новую.

- Кать, - повернулась к ней. – Мне нужно позвонить. Пожалуйста. Один звонок….

- Кому? – холодно спросила она, продолжая манипуляции.

- Я… мне нужно знать, что с Беатой все хорошо….