Слишком хорошо (ЛП) - Коринн Майклс

– Ты будешь со мной.

Она переводит взгляд на Роуз, которая сияет, явно радуясь тому, что мы с Эйнсли встречаемся. Прежде чем я отправился за Эйнсли, мы с Роуз поговорили. Я объяснил, что люблю ее, как мужчина любит женщину и хочу быть с ней. Она спросила, собираемся ли мы пожениться, чтобы Эйнсли стала ее мамой, на что я ответил, что пока нет, сначала мы собираемся пожить вместе.

Моя дочь не могла не улыбнуться. Очевидно, что между ними установилась очень крепкая связь, и она очень рада, что Эйнсли здесь.

– Хорошо, тогда.

Мы все входим в комнату, Роуз прыгает на кровать, а Эйнсли плюхается рядом с ней. Они вдвоем хихикают, и я клянусь, что мое сердце растет от этой сцены.

– Что вы делаете, девочки? Нам еще нужно перенести коробки.

Эйнсли переворачивается на живот, и Роуз подражает ей.

– Коробки могут подождать. Ложись с нами.

– Да, папочка, ложись с нами.

У меня с этими двумя столько чертовых проблем.

Я поворачиваюсь и плюхаюсь между ними на кровать.

– И что теперь?

– Думаю, надо его пощекотать, – предлагает Эйнсли.

– Он не боится щекотки, – сообщает ей Роуз.

Я улыбаюсь, а Эйнсли хмыкает.

– Ты уверена?

Роуз кивает.

– Я пробовала.

Я смеюсь.

– Неа, не боюсь щекотки.

Эйнсли наклоняется и шепчет Роуз. Отлично, это определенно не пойдет мне на пользу. Они вдвоем подходят ко мне с каждой стороны и целуют меня в щеку.

В этот миг вся моя жизнь меняется.

Назовите это глупым.

Назовите это банальностью.

Называйте как хотите, но это так.

По обе стороны от меня две женщины, которых я люблю больше всего на свете.

Они расходятся в стороны и обе смеются. Я поднимаюсь и с размаху бросаюсь за ними, и мы втроем смеемся, бежим, забыв о коробках в машине.

***

– Похоже, кто-то все-таки не так глуп, – говорит Майлз, когда мы идем по Главной улице в сторону карнавала.

Эйнсли улыбается мне.

– О, твои друзья считали тебя глупым?

– Может быть.

– Я согласна, Майлз, он точно поумнел.

– Я слышал, что в Эмбер-Фоллс нужно устроить официальное приветствие?

Я закатываю глаза.

– Ты уже знаешь, что она переехала и мы вместе.

– Да, но получила ли она приветственную корзину?

Эйнсли вздрагивает.

– Корзину? Я получу корзину?

Майлз вклинивается.

– Получишь, и узнаешь официальную городскую тайну.

– И сколько же у этого места городских секретов? – спрашивает она, поскольку уже знает о водопаде.

– Ты рассказал ей о водопадах? – спрашивает он.

– О, пожалуйста, не надо. Они на моей земле, – я поворачиваюсь к Эйнсли. – Ты меня подставила.

– Слушай, я не очень хорошо умею обращаться с властью, а он директор и бывший военный. Просто я такая. Вини адмирала.

– Кстати, о твоем отце, когда ты планируешь рассказать ему о своем переезде? Может, стоит позвонить ему прямо сейчас, – предлагаю я, доставая свой телефон.

Она хватает его и кладет в бюстгальтер.

– Не сегодня, Сатана.

Я смеюсь и притягиваю ее к себе.

– Тогда завтра, – я целую ее в висок, и она смотрит на меня с такой любовью в глазах, что это почти ошеломляет.

– Завтра.

Последние две недели прошли так легко, как будто мы были вместе уже много лет.

Мы вошли в привычный ритм жизни, а бывшая спальня Эйнсли стала ее кабинетом. В прошлые выходные мы перевезли все ее вещи, и, вероятно, понадобится еще одна поездка, прежде чем она полностью покинет квартиру.

Каждое утро я просыпаюсь от того, что она дышит мне в лицо, волосы хлещут меня по щеке, когда она переворачивается, и я никогда не был так счастлив в своей жизни.

– Как бы ни было приятно встретиться с тобой, Майлз, нам предстоит еще пройтись и посмотреть на карнавал, – говорю я, кладя руку ей на спину.

– Где Роуз?

– Она с Рикки, Мэдди и Вероникой, – с самодовольной улыбкой отвечает Эйнсли.

Оказывается, Рикки действительно нравится Роуз, но она не думала, что она ей нравится, и еще какая-то девчачья чепуха. Я перестал слушать после того, как она сказала, что они снова стали подругами.

– Что ж, позволю вам, голубки, совершить обход. Я уверен, что весь город захочет заполучить внимание новых девушек.

– Девушек? – спрашиваю я.

– Да, Хейзел наняла нового менеджера, она только что переехала в город.

– Правда? Я не слышал.

Что странно, поскольку, клянусь, пожарная часть в большинстве случаев может стать фабрикой сплетен.

– Да, ее зовут Пенелопа. Она мать-одиночка, переехала откуда-то из Иллинойса, – объясняет Майлз.

– О! Хейзел упоминала о ней, когда я была там на днях. Сказала, что она очень милая, а ее сын примерно ровесник Роуз. Ты не знаешь, где она остановилась? – спрашивает Эйнсли.

– Пожалуйста, скажи мне, что это не та хижина, в которой я застряла.

Майлз смеется.

– Нет, я спрашивал. Хейзел сказала, что она арендует один из старых ранчо на земле Митчеллов.

– Не намного лучше, чем хижина, – замечаю я.

Дома на ранчо крошечные, но в них хотя бы есть водопровод и электричество.

Эйнсли смотрит на меня.

– Может, было бы неплохо встретиться с ней и познакомить Роуз с ее сыном? Уверена, ему тяжело.

– Я познакомился с ней, когда она пришла записать его в школу. Он милый ребенок, – говорит Майлз.

– Ладно, тогда я... сделаю так, чтобы она пошла выпить кофе, и мы найдем не очень страшный способ познакомить ее с Роуз, – на этой ноте я беру руку Эйнсли в свою и мы отправляемся на поиски моей дочери.

– Повеселитесь, – говорит Майлз, уходя.

– Это очень мило, – замечает Эйнсли.

– Ты очень милая.

– Мы смешные, ты знаешь об этом? – спрашивает она, опираясь головой на мою руку.

– Почему? Потому что я люблю тебя?

Эйнсли смотрит на меня сквозь длинные ресницы.

– Нет, это определенно не смешно. Это даже прекрасно.

– Тогда что же делает нас нелепыми?

– Знаешь что? Ничего.

Я останавливаюсь, притягиваю ее к себе и смотрю в ее прекрасное лицо.

– Если, то, что мужчина говорит любимой женщине, что она милая, идеальная или что-то еще – это нелепо, то готовься к тому, что я буду самым нелепым мужчиной в мире. Я не хочу, чтобы ты сомневалась, люблю ли я тебя, что я думаю или чего хочу. Ты для меня все, Эйнсли. Все, что имеет значение.

Она подносит руку к моему лицу, проводя ладонью по щетине.

– Ты не смешной. Ты милый и заботливый, и я люблю тебя всем сердцем. Ты можешь в любое время сказать мне, как сильно ты меня любишь.

– Хорошо.

Я наклоняюсь и целую ее.

– Ты тоже можешь это сделать.

– О, я планирую.

Она хохочет.

– Пойдем, Спарки, мне нужно покататься.

– У меня есть аттракцион, на который ты можешь сесть в любое время.

– А он становится твердым? – спросила она с озорной улыбкой.

– Только для тебя.

– Ну, тогда, когда мы вернемся домой, я должна буду попробовать и посмотреть, захочу ли я сделать несколько оборотов.

Вот и все.

Я хватаю ее за руку и начинаю вести к машине, а она смеется и дергает меня в другую сторону.

– Леклан!

Я поворачиваюсь и перекидываю ее через плечо, что, конечно, заставляет нескольких человек пялиться. Эйнсли извивается, пока я не опускаю ее обратно, ее тело прижимается к моему, и я прилагаю чертовски много усилий, чтобы не испытывать бурной эрекции посреди города.

– Ты пытаешься меня убить.

– Ничуть, просто даю тебе повод для радости.

Каждый день она дает мне это. Когда я на работе, я не могу дождаться, когда войду в эту дверь и ко мне выбегут девочки. Когда она в кафе, я отсчитываю минуты, когда она вернется и я смогу посмотреть, как она работает. Что бы это ни было, я тоскую по ней.

– Ты – то, чего я жду с нетерпением, Эйнсли.

– Я тебя люблю.

Я целую ее в нос, а потом возвращаюсь на карнавал с самой удивительной девушкой на руках.