Сладкое господство (ЛП) - Райт Кения

– Мони...

– Это правда.

Он приоткрыл губы, но тут же снова их сомкнул.

– И я больше не хочу об этом говорить. Это уже третий разговор, а я все еще стою на своем: никакого насилия. Никакой смерти. Какого хрена, Лэй?

Я видела, как он борется с собой. Я знала, как ему непросто. Он вырос в мире, где сила – это все, где уважение добиваются через страх и насилие.

Лео был его отцом, черт возьми. Но мы пытались построить что-то другое, что-то сильнее. Основанное на доверии, взаимном уважении и любви.

Он усмехнулся:

– То есть просто стоять в стороне и смотреть, как Марсело делает, что хочет?

Я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.

– Нет. Я сказала: ни смерти, ни насилия. Если хочешь ударить его как-то иначе... тогда, как говорится, на войне и в любви все средства хороши.

– Иначе?

– Будь мелочным. Ударь по деньгам или как-нибудь еще, по законам синдиката «Алмаз» и всей этой системе, но не убивай его, Лэй. Господи.

Его губы сжались в тонкую жесткую линию.

Я подошла ближе, взяла его за руку и притянула к себе. Его тело было напряженным, налитым злостью, которую он с трудом сдерживал.

Я знала, что он собирается сделать, на что он способен, и это пугало меня до чертиков.

Но я не могла позволить ему пойти по этому пути.

Почему он, блять, бывает таким упрямым?

– Лэй, – я приподнялась на носочках и поцеловала его в щеку, надеясь унять ту ярость, что кипела под кожей. – Тебе не нужно этого делать.

Он посмотрел на меня сверху вниз:

– Мони...

– Ты хочешь убить Марсело не из-за любви ко мне. Все дело во власти. В контроле. В том, чтобы показать всем, что никто не посмеет прикоснуться к тому, что принадлежит тебе, и не понесет за это последствий.

Медленно я обвила его шею руками и притянула еще ближе, прижалась к его губам мягким, затяжным поцелуем. Я вложила в него все, что у меня было, – всю свою любовь, всю надежду на наше будущее. Мне нужно было, чтобы он почувствовал это, понял, что все это стоит гораздо больше, чем любая месть, на которую он может пойти.

И пока я целовала его, я почувствовала, как его тело начинает расслабляться, как напряжение уходит, смягчаясь под моими прикосновениями.

Он тихо застонал, его руки легли на мои бедра, и он притянул меня ближе, углубляя поцелуй.

Когда я, наконец, отстранилась, наши губы остались в каких-то сантиметрах друг от друга.

Я прошептала:

– Если ты на каждое оскорбление отвечаешь насилием, это не любовь, Лэй. Это страх, а страх не склеит нас вместе.

– Я едва понимаю, о чем ты говоришь. Все это... чуждо тому, как меня воспитывали.

– Вот почему ты не такой, как Лео. У тебя внутри есть и твоя мама, и ты всегда готов меня выслушать и меняться.

Впервые с тех пор, как он вошел в библиотеку, на его лице появилась усмешка.

– Да ну?

– Да. Ты собираешься всегда меня слушать, потому что я самый умный человек, которого ты знаешь.

Его усмешка расплылась в настоящую улыбку.

– Самый умный человек, которого я знаю, да?

– Абсолютно.

Он наклонился ближе, прошептав у моих губ:

– А если я скажу, что именно это я люблю в тебе больше всего?

Сердце затрепетало от его слов.

– Тогда я скажу, что у тебя безупречный вкус.

На этот раз его губы встретились с моими в поцелуе, таком глубоком и нежном, в поцелуе, в котором было все: через что мы прошли, вся боль и вся страсть, все страхи и вся надежда.

Пока наши губы двигались в унисон, я чувствовала, как внутри разливается тепло, вытесняя тот холодный ужас, что поселился в груди после его слов о смерти.

Он отпустил мою талию и взял лицо в ладони так, будто боялся, что я исчезну, если он не будет держать меня крепко.

Господи, я до безумия влюблена в него.

Его поцелуй стал глубже, настойчивее, словно он пытался через одно простое движение передать все, что чувствовал ко мне.

И я ответила ему, вложив в этот поцелуй все свои эмоции, давая понять без слов, что я понимаю, что я с ним, что мы справимся с чем угодно – вместе.

Я просто хотела, чтобы он утонул в моей любви и отпустил всю эту ебаную ненависть.

Когда мы наконец немного отстранились, он прижал лоб к моему.

А я пыталась перевести дыхание.

Губы горели от силы поцелуя, но я видела только одно – его взгляд. Такой, в котором читалось: он тоже все это почувствовал. Он был так же потерян во мне, как и я в нем.

– Лэй, – прошептала я.

– Да?

– Ты правда хочешь отомстить и лишиться всего этого?

Он напрягся в моих объятиях.

– Этого?

Я чуть отстранилась.

– Всех моих сладких поцелуев. Я вообще-то думаю, что целуюсь очень хорошо.

– Ты правда хорошо целуешься.

– Если ты не отпустишь эту тему, ты лишишься моих поцелуев... и не только.

– Ты играешь нечестно.

– Я должна.

– А мне совсем не нравится сама мысль о том, чтобы все отпустить.

– Зато тебе нравится мысль трахнуть меня?

– Даже не сомневайся в этом.

– А как мне не сомневаться, если ты весь в мыслях о Марсело, вместо того чтобы вести себя хорошо на этом барбекю и заработать себе шоу?

Я знала, что он пытается сохранить серьезное лицо, но улыбка все равно вырвалась наружу.

Он покачал головой.

– Я реально под каблуком из-за твоей киски.

Я моргнула.

– Лэй, можешь перестать так говорить?

– Но это правда. – Он опустил руки и снова обхватил меня за талию. – Ты говоришь мне, что делать, а я стою тут и думаю об этом, будто ты только что озвучила ебаный закон.

– Это не «под каблуком». Это просто нормальные, здоровые отношения, в которых есть любовь.

– Говорит та, кто тут всем заправляет.

Я рассмеялась:

– Я говорю чистую правду.

– Ты используешь свою киску, чтобы контролировать мой мозг.

Я цокнула языком.

– И это работает.

Я напряглась.

– Правда?

– Да.

– Ты отпустишь это?

– Я не хочу. Но... я и тебя терять не хочу.

– После третьего разговора ты, наконец, собираешься отказаться от любых планов насчет Юга?

– Я не хочу.

Я поджала губы.

– Но... я... да... я позволю им жить.

– Господи, боже.

– Чен и мой отец вообще-то считали, что не стоит этого делать.

– Что за херня? Ты уже обсуждал Юг с ними?

– Это всплывало.

Я хотела задать еще пару вопросов, но вдруг с улицы раздался голос тети Мин, эхом прокатившийся по библиотеке, как незваный гость.

– Моник! Лэй! Где вы там?! – голос тети Мин гремел, с хриплым фоном от колонок, делая его еще более раздражающим на слух.

Звук был таким резким, таким неожиданным, что разрушил то хрупкое волшебство, под которым мы с Лэем только что находились.

Я улыбнулась.

– Наверняка она захватила микрофон у диджея.

Лэй раздраженно застонал.

Голос тети Мин стал еще громче:

– Надеюсь, вы там не занимаетесь ничем непристойным! Мы все голодные, и пора начинать гриль-батл!

Я выскользнула из его объятий.

– Ты слышал ее. Пора выходить и смотреть, как мой новый шеф-повар надерет Бэнксу задницу у гриля.

Лэй пробурчал себе под нос:

– Ебаное барбекю.

Глава 32

Барбекю

Лэй

Из колонок гремела Summertime Уилла Смита, довольно странный выбор, учитывая, что на дворе была самая настоящая осень. И все же, каким-то образом, этот трек идеально подходил к настроению дня.

Мы с Моник сидели за столом судей. Слева от нее расположилась Джо, тоже в составе жюри, и с энтузиазмом рассказывала о своей новой работе в магазине комиксов на Юге. А справа от меня развалился Чен, настолько расслабленным я его давно не видел.

Дак сказал мне, что во время своей веселенькой поездки на Восток он получил от Джо какие-то зеленые мармеладки.

После собрания Синдиката «Алмаз» Дак угостил Чена одной из них.

Я просто не думаю, что он удосужился объяснить Чену, что в этих мармеладках была трава.