Сладкое господство (ЛП) - Райт Кения

– Именно.

– Это же семья.

У него дернулась челюсть.

– Все равно. Не оставайся с ним или с другими наедине.

– Я не могу этого обещать. Если ситуация потребует, Лэй, я останусь с ними одна.

Он сделал шаг вперед.

– Тогда сделай так, чтобы ситуация этого не потребовала.

Я приподняла брови.

– И давно ты там стоял?

– Достаточно, чтобы услышать, с какой преданностью ты держишь сторону Востока.

Лэй остановился передо мной, оставив между нами около полутора метров.

Я не отвела взгляда.

– Раз уж ты здесь, а я сегодня чертовски смелая, нам стоит поговорить о твоих планах насчет Юга.

Глаза Лэя сузились, а по челюсти снова прошла судорога.

– Каких планах?

– О тех, что у тебя есть.

– У меня нет никаких планов.

Я внимательно на него посмотрела.

– Ты сейчас врешь мне?

Он отвел взгляд.

– Скоро начнется гриль-батл. Все уже спускаются, так что нам стоит...

– Ты запер дверь так, будто у нас впереди целая вечность. А теперь времени нет?

– Я передумал. Лучше закончить эту встречу побыстрее...

– Или ты просто избегаешь этого разговора.

– Мы договаривались, что обсудим Марсело и его дерьмо позже.

– Сейчас и есть позже.

– Нет. Позже – это через несколько дней.

– У тебя есть планы по поводу Юга, в которых фигурируют смерть и/или насилие?

У него снова дернулась челюсть.

– Мы поговорим об этом позже.

Его отказ обсуждать это только подтвердил мои подозрения.

Что бы он там ни задумал насчет Юга, ничего хорошего в этом точно не было. От этой мысли по спине побежали мурашки, но я не дала ему этого заметить.

Как и его отец, Лэй был расчетливым, всегда просчитывал ходы на пять шагов вперед.

Я тяжело вздохнула:

– Что бы ты ни задумал, я должна знать.

Он не шелохнулся, даже не моргнул. На мгновение показалось, что он и вправду окаменел.

Затем он резко выдохнул, и в глазах у него стало еще темнее.

– Они пришли на Восток с дерьмом.

– Но с этим уже разобрались. Верно? – Я моргнула. – Что произошло на встрече?

– «Четыре Туза» получили финансовое взыскание, в итоге все свелось к штрафу...

– Тогда вопрос закрыт.

– Нет.

– Почему нет?

– Марсело обнимал тебя, потом поднял в воздух, а это значит, что он, скорее всего, прижимался своим ебаным ртом к твоей груди или шее...

– Он не делал этого.

– Он испытывал меня.

– И ты справился.

– Нет. – Он покачал головой. – Мне не нравится, когда со мной играют, и банда Роу-стрит должна это понять.

Я с трудом сглотнула.

– И что ты собираешься делать? Только не вздумай врать.

– Мы не будем обсуждать это сейчас.

– Почему?

– Потому что тебе не понравится ответ, а я не знаю, как сказать его так, чтобы не ранить тебя.

– И что? У всех пар бывают тяжелые разговоры. Пока мы честны и уважаем друг друга во время таких разговоров, все должно быть в порядке.

Он плотно сжал губы.

– Ну?.. – Я развела руками. – Какие у тебя планы на Юг?

Он провел рукой по волосам и упрямо смотрел куда угодно, только не на меня.

– Хорошо. Тогда скажи, почему ты не хочешь, чтобы Джо ехала на Юг.

– Было бы лучше, если бы вы все обосновались на Востоке, а это значит, что в ближайшие несколько месяцев Юг стоит обходить стороной...

– Ты с ума сошел?

Лэй нахмурился.

– Мы будем приходить и уходить с Востока, когда захотим. Нам не нужно сидеть там, чтобы к нему привыкнуть.

– Я не хочу, чтобы ты была на Юге.

– Почему? Что ты собираешься там делать?

Он сжал челюсть и наконец снова встретился со мной взглядом. В его глазах бушевала буря. А потом, тихим, выверенным голосом, он сказал:

– Ты помнишь, что я сделал с людьми Бэнкса?

У меня перехватило дыхание.

– Ты хочешь избить Марсело?

– Или... больше.

– Больше? Какого хрена это значит – больше?

– Я не позволю ему дальше так неуважительно...

– Что значит «больше»? – Я подошла к нему. – Потому что, ну... мы уже говорили об этом на Горе Утопии, и мы обсуждали это вчера вечером в саду. И я тогда предельно ясно дала понять, что ты не тронешь их, потому что они – моя семья. Так что... честно? Я не понимаю.

– Твоя кровь течет в жилах Бэнкса, но не в Марсело, не в Эйнштейне, и не в...

– То есть теперь ты будешь решать, кто моя семья?

– Вот почему нам стоит отложить этот разговор на потом.

– Нет. Я хочу обсудить это сейчас, потому что звучит так, будто ты несешь какую-то херню.

– Я? Нет. Это они.

– Забудь. Забей уже на эти гребаные объятья. Я сама разобралась.

– Я не собираюсь забывать об этом.

– Я все уладила.

– Ты сделала достаточно в тот момент, но у меня не было шанса.

– Лэй, это тебе не старшая школа. Ты не будешь драться с Марсело из-за меня.

Он скрестил руки на груди.

– Я не хочу сейчас все это разбирать. Я хочу поцеловать тебя и немного прикоснуться, прежде чем мы выйдем на улицу.

– Пообещай мне, что ты не будешь драться с Марсело и не станешь устраивать никакого насилия на Юге.

Он сжал губы.

– Лэй... пообещай мне.

– Ты хочешь услышать правду?

– Да.

– А я хочу, чтобы его кровь и мозги были размазаны по этому ебаному асфальту.

Я расширила глаза от ужаса.

Тишина в библиотеке была оглушающей. Мысли метались в голове, сталкиваясь друг с другом так быстро, что превращались в кашу.

– Ты не можешь... ты не можешь этого сделать, – едва слышно прошептала я. – Это уничтожит меня... это уничтожит нас.

– Я никогда не трону Бэнкса. Но Марсело...

– Нет.

Он приоткрыл губы.

– Нет, блять, даже не думай. Если с Марсело что-то случится, тогда...

Он приподнял бровь.

– Лэй... я никогда не смогу остаться с тобой. – Я покачала головой. – Отпусти это все.

– Другой мужик лапал твое тело. Ты вообще понимаешь, кто я? Как я вырос?

– Лэй, мы с тобой что-то строим. Это все лечит. Это новая любовь. Это делает Восток лучше. Не похерь все этим... не разбивай мне сердце. – Я коснулась груди. – Потому что... я не выживу, если Марсело больше не будет на этом свете. Или если с кем-то из них случится что-то серьезное. Мы уже обсуждали это. Скажи, что теперь ты понял.

Он молчал.

Сердце колотилось в груди.

Я смотрела на Лэя.

Та дикая ярость в его глазах и холодная решимость в голосе, с которой он говорил раньше... все это пугало меня сильнее, чем я могла себе представить. Речь шла не просто о затаенной обиде или уязвленной гордости. Это было нечто гораздо глубже – то, что могло разрушить все, что мы успели выстроить вместе.

– Отпусти это. – Я вздрогнула.

Он не ответил сразу, просто продолжал смотреть на меня, и в глубине его глаз бушевала буря.

Я видела, как он разрывается между верностью своим эгоистичным, собственническим привычкам и чувствами ко мне. Но я знала, что должна достучаться до него, заставить его образумиться, пока еще не стало слишком поздно.

– Ты злишься, Лэй, и у тебя есть на это полное право. Марсело перешел границу, но насилие – не выход. Не в этот раз. Не сейчас, когда на кону все, что мы строим.

Он сжал челюсть и отвернулся, будто не мог выносить мои слова.

– Дело не только в злости, Мони. Это вопрос уважения. Если я просто отпущу это, если не отреагирую... они решат, что могут делать с тобой все, что захотят.

– Никогда. Ты уже не раз доказал, на что способен. Юг знает, что с тобой лучше не связываться. Но сейчас... сейчас дело не в том, чтобы что-то кому-то доказывать. Речь о нас. О нашем будущем. И если ты пойдешь по этому пути, если позволишь злости управлять тобой, то...

– То что?

Я напряглась.

– То ты потеряешь меня.

Он резко посмотрел мне в глаза.

Я с трудом сглотнула, заставляя себя держаться.

– Я люблю тебя, Лэй. Но я не смогу быть с человеком, который готов убить мою семью. Ты просил у меня преданности, и я отдала ее тебе. Но ты должен понять, что моя преданность семье такая же сильная. Марсело может быть не идеальным, но он моя кровь. Если ты пойдешь против него, ты пойдешь и против меня.