Развод. Предатели (СИ) - Дюжева Маргарита

Мне не нравился его настрой, не нравился этот ненормальный блеск в глазах, а еще не нравился его голос. Вернее интонации, которые в нем проскакивали.

Он так говорил раньше, когда на кухне делился какими-то рабочими проблемами и ждал от меня поддержки, теплых слов, понимающих взглядов.

Он и сейчас этого ждал!

Я никак не могла понять, что это? Шутка такая? Аттракцион: выстави жену на улицу пинком под зад, растопчи все ее чувства, мечты и веру в семью, унизь всеми возможными способами, а через полгода приползи пьяным под двери и начни изливать душу в полной уверенности, что бывшая выслушает и утешит?

Это все хмель. На трезвую голову он бы так не поступил. Не посмел бы. Он хоть и гад первостатейный, жестокий в своей вере в собственную непогрешимость, но не идиот.

— Иди домой, Коль.

Он снова замотал головой.

— Не хочу. Там плохо. Пусто.

Этого еще только не хватало.

— Тебя Вероника ждет. Волнуется…

Почему-то при упоминании жены его передернуло:

— Нет никакой Вероники. Сдохла!

— Я надеюсь это фигуральное выражение? — аккуратно уточнила я.

— Она дрянь, конченая, — выплюнул он, брезгливо скривившись, — Ты не представляешь, что мы с Артемом видели. Она…

— Не надо, — я остановила его резким жестом, — не смей мне жаловаться на свою жену, Ланской! Ты сам ее выбрал. Ты и дети. Вы хором сказали, что я безнадежно устарела, а Вероника-звезда, которая тебе идеально подходит.

Ох, как мне не хотелось возвращаться к этой теме. Раны уже начали затягиваться, и новая жизнь постепенно набирала обороты, но гадкие воспоминания каждый раз вспарывали наживую. Да, я смирилась, отпустила, перевернула страницу, но чисто по-человечески до сих пор было больно и обидно. Когда живешь, стараешься, делаешь все для близких, а они потом указывают тебе на дверь, потому что ты оказываешься недостаточно хороша для их царских персон.

Обещала себе, что больше не заикнусь об этом, но сейчас смолчать было невозможно. Потому что он ни черта не понимал.

— Избавь меня от разговоров о вашем семейном счастье. Меня это ни коим образом не касается. Мы развелись по твоей инициативе, поэтому не смей даже заикаться на эту тему. Ты понял?

Не ожидав такой отповеди, Ланской осоловело замолчал.

— Если на этом все, то уходи…

— Она…она тебе в подметки не годится, — он будто не слышал меня, — пустая, продажная дрянь. Я ошибся…

Я понятия не имела, что у них там произошло, и меня совершенно не интересовали подробности.

— Утром ты пожалеешь о своих словах.

— К черту утро, — он шагнул ко мне, — я хочу остаться.

У меня аж ладони вспотели. И вовсе не от радости или трепетного волнения.

В этот момент я абсолютно четко поняла, что несмотря на годы, прожитые вместе, этот человек стал для меня абсолютно чужим. Я не хочу видеть его, не хочу слышать его. Я не доверяю ему и не чувствую себя в безопасности рядом с ним. С каждым мигом внутри меня росла и ширилась защитная стена, которой я пыталась отгородиться от бывшего мужа.

Обратного пути нет и быть не может.

Я не собираюсь снова пускать предателя в свою жизнь.

— Уходи. К Веронике или куда-то еще. Мне все равно.

— Вера… — он протянул ко мне руку с явным намерением прикоснуться, но я увернулась.

— Не смей меня трогать, Ланской! Уходи! Ты МНЕ не нужен.

В этот душещипательный момент звякнул лифт, двери распахнулись и появился Никита. Увидев его, я чуть не заревела от облегчения:

— Ник…

Ланской тоже обернулся и, заметив Карпова, изменился в лице:

— Опять ты…

— Вер, все в порядке? Помощь нужна? — Никита хмуро смотрел на меня, ожидая ответа.

Я благодарно улыбнулась, тут же почувствовав себя увереннее:

— Все в порядке. Николай уже уходит.

— Я никуда не пойду! — Ланской оттолкнулся от стены, которую все это время подпирал и, заметно мотаясь, выпрямился, — я имею право…

— Обязательно. Все. На выход.

Карпов был здоровее и выше почти на голову, поэтому без проблем развернул и направил Николая к лифту.

Ланской что-то бухтел, пытаясь задержаться, но силы были не равны.

— Вера! Убери эту гориллу! — пыхтел бывший муж, безрезультатно пытаясь повернуть обратно, — у меня и так все везде хреново, а теперь еще этот мужик. Ты ведь не с ним, да? Скажи, что ты не с ним!

Посмотрел на меня выжидающе, будто ждал, что сейчас начну утешать и заверять, что ничего у меня ни с кем нет, что я по-прежнему верна только ему, несмотря на то что развелись и сам он уже полгода как женат на другой, молодой да яркой.

Судя по взгляду, он и правда этого ждал…

Что ж, пришло время менять местами:

— С ним, — твердо ответила я, — всего хорошего, Николай.

— Я его сейчас в такси закину и вернусь, — сказал Никита и буквально втолкнул Ланского в кабину, — все, Казанова, уймись. Поезд уехал.

— Это моя бывшая жена, между прочим.

— А моя будущая, — это было последнее, что я услышала, прежде чем створки сомкнулись.

Они уехали, а я, не чувствуя под собой ног, вернулась в квартиру, прошла на кухню и на полнейшем автомате поставила чайник на плиту.

Бывший муж умудрился снова лишить меня покоя.

Что там за проблемы с фирмой? Неужели и правда Ланской мог подписать какие-то бумаги и передать свое детище в чужие руки? Не верю! Он же дотошный, как черт! Глотку любому перегрызет, если только почувствует, что на его собственность покушаются.

И тем не менее именно он только что стоял у моей двери и пьяно бормотал о том, что все профукал. Да Николай бы скорее застрелился, чем поступил так без какой-либо весомой причины.

И хоть в пьяном угаре не прозвучало ни слова о том, что виноваты те самые люди, с которыми я отказалась работать, но сердце упрямо подсказывало, что это они.

Я снова вспомнила тот случайный разговор, подслушанный в туалете. Тогда у меня не было ни малейших доказательств, что это относилось к бизнесу Николая. Просто дурацкая интуиция и предчувствие неминуемой беды. Я чувствовала себя глупо, когда говорила Ланскому о том разговоре, и еще меньше верила тому, что это действительно как-то связано с ним и его бизнесом, а оно вон как получилось.

Во мне не было ни злорадства за то, что судьба наказала бывшего мужа за излишнюю самоуверенность и предательство, ни сожалений. Я давно уже сепарировалась от него и того, что ему принадлежало, но вот за детей опасалась. Это же их будущее, их финансы, их капитал, не мог же Ланской все так неосмотрительно профукать.

Или мог?

Столько вопросов и ни оного ответа. И ни малейшего желания звонить ему и разбираться, что же стало причинами такого коллапса.

А что случилось с его женой? С его ненаглядной Вероникой, которая в отличие от меня, была достаточно яркой и достойной для такого видного мужчины? Почему о ней он отзывался, как о чем-то гадком?

Все любовь прошла, а страсти не хватило для того, чтобы построить что-то долгое и надежное? Более достойная оказалась не такой уж и достойной?

И снова во мне не было ни грамма злорадства, наоборот. Я вдруг поняла, что отчаянно желаю Ланскому счастья. Потому что если он будет несчастен, то снова нацелится на меня.

Это его «я хочу остаться» до сих пор звенело в ушах, вызывая приступ паники.

Оно пугало. Как и тот бред, который он нес о том, что не справился без меня.

Нет, сердечко не зашлось от восторга, и в крови не начали лопаться пузыри радости от того, что бывший муж неожиданно признал мою значимость. Скорее наоборот – по коже мороз и зубы стучали.

Он ведь шутил? Это ведь просто жестокая шутка от бывшего предателя, который решил, что его бывшая жена слишком хорошо и спокойно живет? Что настало время в очередной раз вывернуть ее наизнанку и хорошенько встряхнуть?

Я больше не верила ему и в каждом его слове искала подвох. Он перестал быть тем, с кем я могла свободно дышать, не опасаясь подлого удара в спину.

Когда вернулся Никита, чайник уже закипел.

— Ты долго, — едва различая собственный голос, прошелестела я.