Моя идеальная ошибка (ЛП) - Хейл Оливия

Нейт качает головой. На губах играет кривая ухмылка, в взгляд на мгновение скользит по мне.

— Нет. Говорит, отец не приглашал.

Алек тихо стонет.

— Его упрямство меня добьет.

— Она держится молодцом. Приятно видеть, — произносит Нейт. А после крепко меня обнимает. — И ты привел очаровательную Изабель. Всегда рад тебя видеть.

— Взаимно, — говорю я.

Он во многом похож на Алека – костюмы, уверенность, выдержка Коннованов – но это его улыбчивая, обаятельная версия.

Алек идет впереди с детьми туда, где слышны голоса. Мы с Нейтом следуем за ними, проходя мимо огромных дедушкиных часов, мерно отсчитывающих секунды.

— Знаю, наша семья может быть... непростой, — говорит Нейт. — Констанция, Алек, наш отец... Возможно, даже я.

Это заставляет меня улыбнуться.

— Возможно?

— Готов допустить, что у меня есть пара недостатков, да. Только остальным не передавай.

— Унесу эту тайну в могилу.

Он кивает. Проводит рукой по подбородку и смотрит вперед, где Алек уже разговаривает с отцом. Тревога, которая живет во мне уже несколько дней, как молчаливый и незваный спутник, достигает нового уровня.

Я никогда не видела этого человека, но наслышана о нем предостаточно.

— Алек предан до мозга костей, — говорит Нейт, — и ничего не делает просто так. Но раскрывается он нелегко. Всегда был таким...

Я киваю.

— Да, я уже это поняла.

Нейт усмехается.

— Думаю, он того стоит, если выдержать его характер. Не то чтобы встречался с ним, конечно. Мы связаны по другой причине.

Это вызывает у меня смешок. Значит, Нейт думает, что мы встречаемся? Видимо, Алек ему сказал. Смех вырывается громче, чем я ожидала. Наверняка из-за нервов и напряженной атмосферы, потому что мужчины в комнате оборачиваются.

Дэвид выглядит как старшая версия сыновей, отделенная от них десятилетиями и парой сантиметров. Седые волосы, стальной взгляд. Он мельком смотрит на меня, прежде чем снова обратиться к Алеку.

Верно. Для него я всего лишь няня внуков... а не девушка его сына. Потому что я ею и не являюсь. Ни девушкой Алека, ни партнершей, ни кем-то, кто мог бы означать будущее. Пока что.

Стол в гостиной украшен изысканными декорациями. Кажется, он рассчитан на пятнадцать человек, а не на шестерых. Все здесь разительно отличается от завтрашнего ужина на День Благодарения у родителей.

Звуки, обстановка, бесконечные вопросы, эмоции, споры, которые неизбежно вспыхнут.

Мы рассаживаемся за столом. Я оказываюсь между Сэмом и Уиллой, готовая помочь, если понадобится. Алек садится по другую сторону от Сэма, Нейт напротив. А значит, Дэвид на противоположном конце стола... прямо в моем поле зрения.

Но дети ведут себя безупречно. Будто знают, что в доме деда действуют другие правила. Мужчины обсуждают бизнес, пока мы режем индейку, сладкий картофель и поливаем все соусом. Прислуга регулярно наполняет бокалы, а тарелки на столе ломятся от еды.

Только ближе к середине ужина их отец задает вопрос.

— Почему вашей сестры здесь нет?

Нейт и Алек переглядываются.

— Кажется, ты ее не приглашал, отец, — говорит Нейт.

— У нее постоянное приглашение. Она это знает, — отвечает Дэвид.

Я прикусываю язык, чтобы не встрять.

— Теперь у нее есть муж, — говорит Алек. — Возможно, она предпочла провести праздник с его семьей... особенно после того, как ты отказался прийти на их свадебную вечеринку.

Дэвид откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. Переводит взгляд с Нейта на Алека, густые брови хмуро сведены.

— Неразумно, — говорит он. — Она никогда так себя не вела, пока не встретила этого Томпсона.

— Габриэля, — поправляет Алек. Его голос неожиданно резок. — Его зовут Габриэль. Нам необязательно любить «Томпсон Интерпрайзес», чтобы уважать человека, которого выбрала Конни.

Дэвид долго смотрит на Алека. Он игнорирует замечание, но видно, что резкость сына его задела.

— Ты сказал ей прийти?

— Я сказал, что она здесь желанна, — отвечает Алек.

Разница очевидна.

Их отец качает головой и берет бокал вина.

— Она неделями не звонила. Не понимаю, когда перестала ставить свою семью на первое место.

Во мне поднимается раздражение. Конни всегда ставит семью и «Контрон» на первое место. Возможно, даже слишком.

— Может, она ждет от вас извинений, — говорю я.

За столом воцаряется такая тишина, что слышно, как пролетает муха. Только Сэм продолжает есть, зачерпывая картошку вилкой.

— И кто, — произносит Дэвид, — тебя спрашивал?

Нейт качает головой.

— Она лучшая подруга Конни. И не ошибается.

Алек замер. Он смотрит на отца, и по профилю видно, как напряглась его челюсть.

Но я тоже раздражена и не могу сдержаться.

— Да, я подруга Конни, и уже много лет. Она вышла за человека, который вам не нравится. Это нормально. Дети не должны жить ради родителей, но, судя по всему, вы заставили всех своих детей делать именно это.

Слова вырываются сами. Фрустрация, вызванная собственными сомнениями насчет Алека, насчет меня и Конни, и просто нужно было кому-то противостоять.

Но в оглушающей тишине, что воцарилась после... возможно, не стоило выбирать отца Алека. И все же, я не чувствую ни капли сожаления.

Лицо Дэвида искажается от гнева. Но Алек поднимает руку в его сторону, прежде чем тот успевает что-то сказать.

— Нет, — звучит его приказ. — Ни единого резкого слова в ее адрес. И вообще ничего, что неуместно за столом. Мы продолжим этот разговор позже. Только ты и я.

Дэвид смотрит на Нейта, будто ожидая поддержки. Но младший брат лишь пожимает плечами. Сам нарвался.

— Ладно, — сквозь зубы цедит Дэвид. Его голос сочится недовольством. — Продолжим ужин. Где официант с клюквенным соусом?

Тишина оседает над столом. Я машинально глажу Сэма по спине и натыкаюсь на руку Алека. Его ладонь уже лежит там. Пальцы смыкаются над моими, сжимают скрыто, за спиной ребенка.

— Это прозвучало зло, — замечает Сэм. Он жует индейку и озирается по сторонам с любопытством в глазах. — Изабель девушка папы, и она хорошая. Мы играем в супергероев.

Так и хочется схватиться за голову.

Нейт фыркает в бокал вина.

А Алек прямо смотрит на отца.

— Позже, — повторяет он.

В голосе нет места переговорам. Он среди семьи, но еще и генеральный директор «Контрон», тот самый человек, каким его растил отец.

Ужин заканчивается быстрее, чем ожидалось.

Дети устают, и Нейт предлагает перейти в гостиную. Я оказываюсь на полу между ними, собирая старый пазл с изображением корабля XVII века. Сложновато, но детям пока весело.

Нейт присоединяется к нам.

— Не обращай на него внимания, — говорит он. — Я этим занимаюсь годами.

Я глажу Уиллу по голове.

— Трудно, когда он оскорбляет тех, кто мне... небезразличен.

Нейт кивает.

— Понимаю. Эй, ты не обязана здесь работать. Я могу показать детям жуткую коллекцию кукол нашей мамы. Отдохни немного.

Я улыбаюсь.

— Спасибо. Я просто схожу в уборную.

Дети убегают с Нейтом, и я остаюсь одна в гостиной с темными деревянными панелями, тишиной и своими мыслями. Отодвигаю пазл в сторону и встаю. Не помешал бы стакан воды, может пройдет начинающаяся головная боль.

И тут я слышу голоса из-за закрытой двери. Должно быть, она ведет в кабинет... потому что отчетливо различаю голос Дэвида.

— Значит, ты спишь с няней, — говорит он. — Поздравляю, очень клишированно. Ну и ладно. Только не теряй голову, как сегодня за столом.

Я прижимаюсь ухом к двери.

— Ты не будешь грубить ей, — сквозь зубы цедит Алек. Его низкий голос дрожит от ярости, прорывая привычный самоконтроль. — И не станешь поливать грязью Конни перед ее племянниками.

— Господи, послушай себя, — фыркает Дэвид. — Это все еще мой дом, а вы все мои дети.

Пауза.

— Мы взрослые. Можешь попробовать относиться к нам соответственно.