Запретный плод (ЛП) - Ричардсон Аманда

Ты чудовище.

Ты чудовище.

Слова Каролины вертятся у меня в голове на протяжении всей десятиминутной поездки в больницу - так сильно, что мои пальцы почти побелели от сильной хватки руля. Припарковавшись, я осторожно наклоняюсь и открываю дверь Зои. Она не двигается, но берет меня за руку.

— Это не твоя вина, — пробормотала она, ее медово-карие глаза пристально смотрят в мои.

— Я чувствовала, как тебе плохо всю дорогу сюда, — добавляет она, ухмыляясь.

Я не могу улыбнуться, поэтому отталкиваюсь от нее и выхожу из машины на своей стороне. Помогая ей выйти, я обнимаю ее за плечи, и мы заходим в холл больницы. Зои регистрируется, а я нахожу нам два места, хотя здесь довольно много народу, так что вечер может оказаться долгим.

Когда Зои подходит ко мне в своей фланелевой пижаме, я не могу не ругать себя.

— Я попрошу Ориона принести твою медицинскую карту, — медленно говорю я.

Она откидывает голову назад. — Зачем? Я знаю свою историю болезни.

— Ты упала с лестницы в своем доме, когда тебе было два года. Сломала запястье.

Она закрывает глаза. — Правда?

Я киваю.

— Подумал, что это будет полезно иметь врачу на случай, если это то же самое запястье.

— В этом есть смысл, — тихо отвечает она.

Администратор вызывает Зои вперед и дает ей бумаги для заполнения. Я пытаюсь сдержать ухмылку, когда она нахмуривает брови и смотрит вниз на страховые бланки. Она так упорно хочет все делать сама, но даже не подозревает, что я уже много лет забочусь о ней.

— Ммм...

Я достаю бланки, и Зои протягивает их с покрасневшими щеками. Дело в том, что я заполнял так много этих форм для нее - для нас, - что выучил все наизусть. Ее номер социального страхования. Дата и город ее рождения. Ее медицинские показания и история операций, например, когда в шестнадцать лет ей пришлось вырезать аппендикс или что у нее аллергия на некоторые виды антибиотиков. После заполнения страховой части я возвращаю ей бланк, и она заполняет остальные - к счастью, правой рукой, не пострадавшей от травмы.

Закончив, она относит бумаги в регистратуру, и тут я вижу Ориона, который идет к нам, неся папку из манилы.

— Привет, — быстро говорит он, оглядываясь по сторонам. — Что случилось?

Я встаю, пытаясь проглотить чувство вины за то, что попросила его покинуть бар в ночь открытия.

— Связка, — хмуро отвечаю я. — Я слишком переусердствовал и не знаю, что, черт возьми, делаю.

— Привет, — говорит Зои, настороженно глядя на меня. Повернувшись к Ориону, она искренне улыбается ему. — Это была моя вина. Я была в бешенстве и перешла границы.

Орион смотрит между нами, а затем опускает взгляд на запястье Зои.

— Это случается с лучшими из нас. — Оглянувшись на меня, я замечаю, что выражение его лица стало мягче. Более мягким. — Ты не должен винить себя, хорошо? Даже во время съемок очень легко попасть в аварию.

Его слова должны успокоить меня, но вместо этого я чувствую себя еще хуже. — Мне жаль, что тебе пришлось уйти с открытия.

Орион протягивает руку.

— Я был более чем готов уйти, — говорит он низким голосом. — Появилась Лейла.

— Потому что я ее пригласила, — вмешивается Зои, кривя губы.

— Да, но последнее, что мне нужно, - это видеть, как какой-то парень вешается на нее.

— Потому что ты ее любишь, — дерзко добавляет Зои.

Орион смеется. — Видела Майлза в последнее время? Ты хуже него, когда дело доходит до сплетен.

Мои губы дергаются. — Я говорил ее о том же несколько недель назад.

Зои ухмыляется.

— Ну, я в порядке, так что можешь возвращаться к своему вечеру, — говорит она Ориону. — Спасибо, что потакаешь чрезмерной заботе своего брата.

Усмехнувшись, Орион смотрит на меня.

— Эй, ты же знаешь, что всегда можешь позвонить мне, если тебе что-то понадобится, верно? Тебе не обязательно всегда играть роль старшего, стоического старшего брата. Ты - семья. Вы важнее любого бара или вечеринки.

У меня болит горло, и вдруг стало слишком светло. Прежде чем я успеваю отреагировать, Орион заключает меня в объятия.

— Перестань винить себя. Будь благодарен, что ты здесь не из-за потерянной затычки.

Я смеюсь, отстраняясь. — У тебя есть опыт в этом, младший брат?

Орион пожимает плечами. — Скажем так, я не рекомендую покупать дешевые игрушки в интернете.

Я все еще улыбаюсь, когда он уходит, и когда я поворачиваюсь лицом к Зои, она смотрит мне вслед с маленькой, застенчивой улыбкой.

Может, все будет хорошо. Может, это просто растяжение, и мы сможем вернуться домой, где я смогу о ней позаботиться. Может быть, я не буду ненавидеть себя вечно, и мы сможем двигаться вперед, что бы между нами ни было.

Одна из моих рук прижимается к ее щеке, и я позволяю всем своим чувствам проявиться на моем лице - каждой мысли, каждой надежде на наше будущее. Ее рука ложится поверх моей.

— Лиам, я просто хотела сказать...

— Зои Арма?

Женщина называет имя Зои, и мы оба поворачиваемся лицом к столу.

— Хочешь, я пойду с тобой? — спрашиваю я, протягивая ей папку на случай, если она ей понадобится.

Покачав головой, она улыбается, принимая ее от меня. — Думаю, я справлюсь сама. Встретимся здесь, когда я закончу, хорошо?

Я киваю, все еще находясь в оцепенении, а она встает на носочки и быстро целует меня, после чего идет к медсестре, которая ждет, чтобы забрать ее. Я смотрю, как она уходит, и ухмыляюсь, когда она машет мне рукой, прежде чем войти в дверь. Вздохнув, я провожу рукой по лицу. Я уже собираюсь снова сесть, как вдруг мое внимание привлекает белый конверт, лежащий на полу.

Я не дышу, наклоняясь, чтобы поднять его, и когда я переворачиваю его, тяжелый камень внутри меня опускается еще ниже, погружаясь и зарываясь в мою совесть, как валун.

Это письмо Элиаса - то самое, которое сопровождало его доверие и завещание.

То самое, которое я был слишком труслив, чтобы открыть.

Я нашел его несколько лет назад и бездумно сунул в папку, не задумываясь. И вот теперь, перебирая в руках белый конверт, я принимаю решение, которое боялся принять много лет назад.

Заняв место у задней стены, я быстро вскрываю письмо. Из него выпадают еще два конверта - один для Зои, другой для Каролины. Я откладываю их в сторону и не успеваю переварить слова моего лучшего друга, как знакомый небрежный почерк заставляет мою грудь сжаться в комок. Сделав три глубоких вдоха, чтобы подавить эмоции, злобно когтями впивающиеся в мою грудь, я опускаю взгляд на письмо и начинаю читать.

Лиам,

Если ты читаешь это, значит, я мертв. И мне жаль сообщать тебе об этом, но я решил пожертвовать свое тело науке. Я никогда не хотел заниматься похоронами, и если меня не станет, есть шанс, что и Брук тоже. Она примет такое же решение.

Я фыркаю, вспоминая, как мы с Зои узнали, что не будет ни могилы, ни праха, который можно развеять. Вместо этого ее родители добровольно отдали себя науке. Смахнув шальные слезы, я продолжаю.

Если ты читаешь это, то, скорее всего, знаешь, что мы с Брук выбрали тебя опекуном Зои. Прости, чувак. Наверное, стоило упомянуть об этом в какой-то момент, но для нас это было просто немыслимо. Я знаю, что мы не так часто общаемся, как раньше, но знай, что я люблю и уважаю тебя всей душой.

Я не многословен, поэтому буду краток. Пожалуйста, позаботься о Зои. Защищай ее. Береги от мужчин, которые могут причинить ей боль. Береги ее, несмотря ни на что. Это все, что я хочу от тебя попросить. Я мог бы посоветовать тебе купить пистолет и распугать их всех, но Брук убьет меня, если я так скажу. Думаю, хорошо, что я уже мертв, верно?

Я знаю, что ты присмотришь за ней. Я никогда в этом не сомневался. Прости, что набросился на тебя. Честное слово, мы сто раз собирались поговорить с тобой об этом, но все время отвлекались.

Я приложил записку для Зои, когда ей исполнится восемнадцать, и для Каролины. Позаботься о том, чтобы моя сестра не стала горькой и одинокой, спрятавшись в одиночестве. Хотя, думаю, то же самое можно сказать и о тебе, ворчливом старом затворнике.