Цвет греха. Чёрный (СИ) - Салиева Александра

— У тебя, Каан, правда, амнезия? — озадачиваюсь и сама этим вопросом. — Ну, тогда спустись вниз, и там спроси. Тебе любой напомнит. Все до единого. У кого не спросишь. Может быть из сети все те мои фотографии и стёрли, вместе со всеми сопутствующими грязными комментариями, но из чужих мозгов никогда не сотрётся. Или скажешь, в самом деле не только тебе, но и всем забылось? О том, что я сплю со своим опекуном.

Я в самом деле это произношу?

Вслух.

Да ещё не кому-либо, а именно ему. Тогда, когда его взгляд моментально вспыхивает чистейшей яростью, а пальцы, сжимающие меня, впиваются с такой силой, что наверняка останутся синяки. Это если он рёбра мне не переломает. Или шею не свернёт. Столь неприкрыто читается в нём жажда меня придушить здесь и сейчас.

На кровать я всё-таки падаю. Вместе с ним.

— Ты врёшь! — опять практически рычит он, подобно дикому зверю, обхватывая ладонью моё лицо. — Это неправда, — сдавливает мои скулы, прожигая взором, полным ненависти. — Ты просто наказываешь меня, говоря всё это, потому что… — запинается, — а собственно почему, Асия? За что ты наказываешь меня? Мы оба знаем, что это полная чушь! Ты просто врёшь мне!

Если не придушит, так раздавит. Настолько тяжелым ощущается он, лежащий на мне сверху. Я практически задыхаюсь. Но всё равно тихо подтверждаю:

— Правда, Каан. Я не вру. Я правда сплю со своим опекуном. С самой первой ночи, чтобы мы остались с ним вместе. Хочешь верь, хочешь — не верь. Но это правда.

Слова слетают с моих уст легко.

Может быть потому, что это не такая уж и ложь?

Если вспомнить хотя бы то, как Адем Эмирхан впервые приковал меня наручниками к своей постели.

Каан…

Не верит.

Всё ещё.

Или верит?

Я и сама не понимаю. В карих глазах воцаряется пустота. Я вижу её ровно секунду. Потом он шумно и тяжело выдыхает, утыкается лбом в мой лоб, прикрывая глаза, не позволяя в полной мере оценить то, что я могла бы заметить или различить. Сомкнув свободную руку в кулак, он ударяет им чуть выше моей головы. Снова и снова. Пока тот не впечатывается в шестой раз. Замирает. Дышит всё также тяжело и шумно. Какое-то время. Я не мешаю. Позволяю. И почти готова выдохнуть с облегчением, когда он отстраняется.

Кажется, он смирился.

Но мне это только кажется...

— К чёрту всё, — выдаёт негромко.

Он медленно скользит пальцами по моим скулам, наблюдая за своими действиями, а в карих глазах разгорается нечто, чему я никак не могу дать определение.

Ровно до того момента, пока он вновь не смотрит в мои глаза, вместе с таким же негромким, но весомым:

— Выходи за меня, Асия.

Глава 27.3

Я слишком пьяна?

И у меня галлюцинации.

Помутнение рассудка.

Алкогольная кома.

Да что угодно!

Только не то, что...

— Что… — начинаю продолжением мысли вслух, но тут же замолкаю.

А всё его пальцы, коснувшиеся моих губ.

Дышать, и то перестаю, вжимаясь спиной в постель.

Кажется, меня откровенно трясёт.

Но из нас двоих лишь я одна это замечаю.

— Выходи за меня, Асия, — упрямо повторяет Каан. — Я серьёзно. К чёрту всё. Всех. Будь моей женой. Я всё для тебя сделаю. Всё, что ни пожелаешь. Только я и ты — вместе будем. Остальные не важны.

Где-то здесь до меня начинает доходить, что всё-таки не галлюцинации. Становится страшно.

Он не в своём уме!

— Ты спятил. Я тебе когда предложила другую невесту найти, не имела ввиду себя, Каан. Это бред!

Стараюсь вывернуться. Но избавляюсь только от его пальцев на своих губах. Они соскальзывают к моему подбородку и крепко обхватывают, не позволяя окончательно отвернуться. Возвращают.

— Нет, — твёрдо произносит Каан. — Не бред. И я прекрасно понимаю, что это значит. Разве ты не этого хотела? Что ещё тебе нужно, чтобы ты мне поверила? — опять злится, цедя сквозь зубы. — Чего ты хочешь, Асия? Скажи! Просто скажи мне, мать твою!

Про мою мать — это он, конечно, зря…

Я ведь теперь тоже злюсь!

— Ты лучше про свою мать вспомни! — откликаюсь гораздо резче, нежели бы стоило, заехав ему в плечо кулаком. — А ещё лучше, давай ей позвоним? — предлагаю язвительно. — Может быть хотя бы она тебя вразумит? Объяснит тебе, что ничего я хотеть от тебя не могу! Не от тебя! Не хочу я тебя, понимаешь? Не хочу, Каан!

Второй удар в его плечо — такой же болезненный. Не только мою руку пронзает жгучим ощущением. В самое сердце. А может не в ударах моя проблема. В словах. Они ранят куда больнее и глубже.

— Я тебе разве не сказал, что мои родители тут не решают? — ловит мою руку, вздёргивает вверх, а сам склоняется ещё ближе. — Никто не решает. Только я.

Злость во мне лишь растёт и множится.

Если он так намекал, что его родители больше не против, раз теперь я не девочка с улицы, а подопечная того, у кого целая судостроительная империя, то они все будут очень разочарованы. Сомневаюсь, что бывший муж моей матери настолько проникнется моим гипотетическим счастьем, что сразу отвалит мне часть своего состояния в качестве приданого, если я заявлю ему столь «чудную» новость.

Да и…

— Только ты? — выплевываю в ответ. — Серьёзно? А я? Моё мнение здесь тоже не учитывается? Или ты опять играешь в амнезию? И совсем не слышал, что я тебе сказала? — продолжаю язвить. — Я. Не. Хочу. Теб...

Умолкаю. Его пальцы возвращаются к моим губам. Давят. Чтоб заткнулась. Но я затыкаюсь не поэтому. Внутри всё тугим узлом стягивает. Ровно в тот миг, когда чувствую на своих губах не только его пальцы, но и его губы. Прикосновение — едва осязаемое. Но и нет. Обжигает. Жалит. Травит. Вынуждает самой сходить с ума. Вонзается в мою душу тысячами раскалённых игл.

— Осторожнее вредина, — понижает голос Каан, намного крепче смыкая наши ладони над моей головой. — Будешь бросаться такими громкими словами, придётся мне разубеждать тебя в обратном, — шепчет совсем тихо. — Или ты именно этого и добиваешься?

Я почти не слышу то, что звучит открытой угрозой и обещанием. Куда громче колотится собственное сердце.

— Не смей… — и сама себя не слышу тоже.

Зато прекрасно различаю, как ударяется об стену слишком резко распахнутая дверь. Мне не обязательно оборачиваться в ту сторону, чтобы знать — от чьей руки. Тяжёлые шаги Адема Эмирхана ни с какими другими не перепутаешь.

Глава 28

Глава 28

Асия

Это катастрофа. Апокалипсис. Самый настоящий ядерный взрыв в моей голове. Стоит осознать, в какой именно позе опекун застаёт меня и Каана, воображение тут же подкидывает всё то, что последует дальше. Ни один из нас не выживет. Это я сейчас про тех, кто носит форму образовательного учреждения «Бахчешехир». Понятное же дело, Адем Эмирхан нас банально прибьёт. А если всё-таки оставит мне возможность дышать, и сама не уверена что лучше — так, или пусть в самом деле прибьёт.

Зажмуриваюсь.

Проклинаю себя за содеянное.

Каана внезапно становится очень жаль.

Он ведь его предупреждал!

Сомневаюсь, что владелец “Şirketler Grubu İttifakı” не сдержит это своё незыблемое слово.

И не я одна думаю о том же.

Каан…

Поднимается. Кажется, шагает ему навстречу.

— Я… — заявляет категоричным тоном.

Самоубийца!

— С тобой позже поговорим, — слышится от опекуна встречно, перебивая немногочисленное излияние Каана.

Ровно. Выдержано. Спокойно.

И это начинает пугать куда сильнее!

У меня опять галлюцинации?

От удивления открываю глаза. И так и замираю, уставившись на протянутую мне в приглашающем жесте мужскую ладонь. Явная демонстрация. Для Каана. Я ведь сама с ним пойду. Никто заставлять не станет.

— Идём, — произносит Адем Эмирхан.

Поднимаюсь. Не чувствую ног, когда опираюсь на них. Пальцы тоже слишком немеют. Прикосновение к мужской ладони ощущается до того невесомо, будто не существует вовсе на самом деле. Но я не обманываюсь собственными чувствами. Очень уж крепко держит меня опекун, пока тянет за собой сперва в коридор, затем к лестнице и по ней — вниз, а потом на улицу, сквозь толпу веселящихся подростков. Оглядываюсь по сторонам в поисках Лаль или Аяза, но не нахожу никого из них. Глупо с моей стороны, но в мозгах отпечатывается тот факт, что нехорошо уходить не попрощавшись. И да, ухожу. Как послушная овечка на убой следую за ним. По крайней мере, пока мы не добираемся до его машины. То ли снимаюсь с ручника, наконец, то ли просто прихожу в себя.