Временная жена (ЛП) - Маура Катарина

Валентина откидывается назад, прижимаясь к кафельной стене душа, и в этот момент мне кажется, будто мы вернулись в прошлое, в те времена, когда я не знал, о чем она думает. Когда я бы отдал все, лишь бы узнать.

— Теперь это, — я кладу ее ладони на ремень своих брюк.

Она замирает, прежде чем медленно помочь мне снять их. Ни единого слова, ни одной эмоции. Только влажные пальцы, скользящие по ткани.

Когда я стою перед ней обнаженный, она шепчет:

— Ты больше не хочешь меня…

Ее взгляд опускается вниз, и впервые за недели в ее глазах вспыхивают эмоции — страх, отверженность, боль.

Я ухмыляюсь, беря край ее футболки и начиная поднимать ее вверх.

— Я всегда хочу тебя, детка. Просто тяжело возбудиться, когда ты смотришь на меня так, будто не можешь вынести моего присутствия.

Валентина поднимает руки, позволяя мне снять с нее футболку, оставляя ее только в розовых боксерах. Я провожу ладонями по ее талии, опуская их вниз, стягивая последние клочки ткани, разделявшие нас.

Я придвигаюсь ближе, прижимая ее к стене, опираясь предплечьями по обе стороны от ее головы.

— Давай вымоем твои волосы, хорошо? Думаю, тебе станет легче.

Ее пальцы прикасаются к моей груди, и я замираю. Она, кажется, не осознает, что это первый раз за долгие недели, когда она меня касается.

— Ты хочешь… просто помыть мне волосы?

Я ухмыляюсь, наматывая прядь ее волос на палец.

— Звучишь разочарованно. Надеялась на большее?

Она стискивает зубы, ее глаза сверкают.

— Прошло несколько недель. Ты уже нашел, где удовлетворять свои потребности?

Я резко нахмурился, обиженный ее словами. Она знает, как ударить туда, где больнее всего, но я не позволю себе вспылить.

— Нет, конечно, нет.

Отстранившись, я беру ее шампунь, начиная тщательно намыливать ее волосы.

— Повернись.

Она молча подчиняется. Я бережно массирую ее кожу головы, смываю пену, наношу кондиционер, тщательно следуя всем инструкциям Сиерры.

— Ты можешь, если хочешь, — вдруг раздается ее голос, бесцветный, отстраненный.

Я останавливаюсь.

— Что?

— Если тебе хочется спать с кем-то другим… ты можешь.

Я резко разворачиваю ее обратно к себе, сжимая ее плечи. Она отступает, прислоняясь спиной к стене, ее взгляд полон вызова.

Даже сейчас, даже когда она разбивает мне сердце, она чертовски прекрасна, и я ненавижу себя за то, что никогда не смогу быть к ней равнодушным.

— Повтори, что ты только что сказала? — мой голос звучит угрожающе спокойно.

— Ты прекрасно меня слышал, Лука.

Я провожу рукой по волосам, тяжело дыша, борясь с собой, но понимаю, что это бесполезно. Я прижимаю ее к стене сильнее, нависаю над ней, впиваясь взглядом в ее глаза.

— Запомни раз и навсегда, Валентина Виндзор, — рычу я, опасно близко к ее губам. — Я никогда не захочу никого, кроме тебя. Пока я жив, единственная женщина, с которой я буду спать, — это ты. Только ты. Никто другой. Я люблю тебя, Валентина.

Я вижу, как в ее глазах загорается слабая искра надежды. Это все, что мне нужно. Я удержу нас обоих. Я буду любить ее сильнее, чтобы компенсировать боль, которая разрывает ее изнутри.

Она отворачивается, и я вздыхаю, делая шаг назад и беря ее мыло. Как я мог потерять терпение? Я должен был знать лучше.

— Какие мысли крутятся в этой милой головке? — мой голос становится мягче, терпеливее, пока мои пальцы скользят по ее коже.

Я сжимаю ее грудь, большими пальцами лаская соски, и чувствую, как они твердеют под моим прикосновением. Ее взгляд поднимается на меня, в нем мешаются желание и вызов.

— Я видела фотографии, — бросает она обвиняющим тоном.

Мои пальцы продолжают дразнить ее, и я чувствую, как мой член становится твердым быстрее, чем я ожидал.

— Какие фотографии? — нахмуриваюсь я.

— Тебя и Джессики.

Мои руки опускаются ниже, и я внимательно наблюдаю за ней, когда ее дыхание учащается. Она обвиняет меня в чем-то, что полностью выдумала, но я бы предпочел это ее безразличию. Вероятно, она видела фотографию, где я встречаюсь с Джессикой и ее командой. Я ни разу не оставался с ней наедине, но пресса могла бы представить это именно так. «The Herald» пытается узнать больше о Валентине и обо мне с тех пор, как в компании разослали меморандум, но наша охрана надежна. Мы не публичные фигуры, как Арес и Рейвен, поэтому им не о чем особо сообщать.

— Детка, — шепчу я, мои губы едва не касаются ее. — Кто, по-твоему, делает сейчас твою работу? Я занимаюсь сделкой вместо тебя.

Она смотрит на меня с легким замешательством, и я усмехаюсь, пока мои пальцы находят ее клитор. Ее тело отзывается мгновенно — она уже мокрая, уже готова для меня.

— Эта киска, — бормочу я, водя пальцами по ее набухшему узелку, — единственная, которую я когда-либо хотел.

Я медленно вхожу в нее двумя пальцами, и ее стенки тут же сжимаются, как будто она хочет не отпускать меня. Она такая узкая… если я возьму ее сейчас, ей будет сложно принять меня полностью. Эта мысль заставляет меня дразнить ее еще сильнее. Я двигаю пальцами внутри нее, находя ту самую точку, от которой она теряет рассудок.

— Лука, — простонала она, и этот звук — чертов нектар для моего слуха. Я слишком долго этого ждал.

Она обвивает руками мою шею и выгибает спину, молчаливо умоляя меня о большем. Я думаю, я никогда раньше не был так одержим. Я сойду с ума, если не возьму ее сейчас.

Мои губы жадно находят ее, и когда она отвечает мне, вставая на цыпочки, жар разливается по всему телу.

— Блять, — выдыхаю я, прижимаясь лбом к ее лбу. — Я так скучал по тебе.

Ее пальцы проникают в мои волосы, и я слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее, нуждаясь в более глубокой связи. Это безумие, как сильно я в нее нуждаюсь. Я хочу не только ее тело.

— Посмотри на меня, — приказываю я, и она подчиняется, ее взгляд наполнен желанием и неуверенностью. — Я люблю тебя, Валентина Виндзор.

Она смотрит мне в глаза, пока я играю с ее киской, дразня ее, мучая ее. Ни на мгновение она не отводит взгляд, пока я подвожу ее к оргазму. Черт, я никогда не смогу насытиться ею.

Глава 60

Валентина

Лука держит меня в своих объятиях, наши обнаженные тела прижаты друг к другу. Я не чувствовала себя так уже давно. Пусть всего на несколько мгновений, но он снова заставил меня почувствовать себя живой.

Я была уверена, что после того, как он довел меня до оргазма, он захочет большего, но вместо этого он просто отстранился, начал расчесывать мои волосы, аккуратно распутывая пряди, пока они не стали гладкими. Я не знаю, что с этим делать. Даже сейчас, когда я чувствую, насколько он тверд, все, что он сделал после душа — это высушил мои волосы и отнес меня в кровать.

Я ненавижу, как внутри меня растет неуверенность, как трудно удержать свои мысли в узде, даже понимая, что они иррациональны. Я будто застряла в бесконечном падении, и собственный разум только подливает масла в огонь, раздувая каждую мою боль, каждое сомнение.

Если я не думаю о бабушке и о том, как подвела ее, то думаю о Луке и о том, насколько мы несовместимы. Она когда-то просила меня найти то, что делает меня счастливой, и держаться за это. Но я до сих пор не знаю, что такое настоящее счастье. Реально ли все это вообще? Сколько еще времени пройдет, прежде чем Лука поймет, что устал от меня?

Теперь, когда я больше не работаю, он медленно осознает, что я ему не нужна? Я боюсь потерять его, но в то же время не могу не отталкивать его еще сильнее. Каким бы ни был мой выбор, я все равно чувствую, что ему будет лучше без меня. Все равно он уйдет. Все уходят.

— Валентина, — его голос тихий, но он сжимает меня крепче, будто боится, что я исчезну. Я поднимаю на него взгляд, и от его выражения лица по спине пробегает холодок.

Страх сковывает меня. Я уверена, что это тот самый момент, когда он скажет мне, что с него хватит, что я слишком сложная, что ему проще без меня. Или, что еще хуже, он нашел другую.