Искалеченная судьба (ЛП) - Джеймс М.

21

КОНСТАНТИН

На мгновение я словно застываю, не в силах пошевелиться. Я не могу думать, удовольствие и ярость настолько сильны, что полностью поглощают мой разум. Последние спазмы оргазма всё ещё сотрясают меня, когда я чувствую, как её тело расслабляется под моими руками. Её голова склоняется набок, и я отстраняюсь от неё, мой член всё ещё наполнен последними каплями спермы. Я опускаюсь на колени между её бёдер.

Всё, что я могу, это смотреть на неё какое-то мгновение. Её глаза закрыты, тёмные волосы в беспорядке обрамляют лицо, губы приоткрыты и покраснели. Лицо бледное, юбка задрана на бёдрах, и между ними... Мой взгляд опускается на её набухшую, скользкую плоть, мою сперму, вытекающую из неё, и меня снова охватывает волна желания. В груди сжимается...… и ещё одно чувство…То, о котором я боюсь говорить, даже про себя.

Я мог бы легко убить её прямо сейчас. Я мог бы связать её, обездвижить и держать здесь, пока она не очнётся. Мне нужно допросить её, чтобы выяснить, что происходит, кто её послал и почему. Возможно, время поджимает, и именно поэтому она решилась действовать сегодня вечером. Может быть, если она не выполнит условия, не отметится, придёт кто-то другой.

Эта мысль придаёт мне решимости действовать, избавляя от минутной нерешительности. Я пытаюсь преодолеть противоречивые чувства гнева, предательства и нужды, которые клубятся в моей груди, сдавливая лёгкие и мешая нормально дышать.

Я засовываю свой член обратно в штаны, застёгиваю молнию и хватаюсь за нож. Если она проснётся быстрее, чем я думаю, мне не хочется, чтобы поблизости было что-то острое. В столовой беспорядок, но у меня нет времени разбираться с этим.

Я бросаю нож в раковину, прохожу мимо кухни к лестнице, и мои мысли путаются. Мне нужно увести её отсюда, и как можно скорее. Пока она не проснулась, пока тот, кто послал её, не осознал, что она провалила задание. Я не знаю, каков был её протокол действий после того, как она меня убила, и были ли у неё в задании определённые временные рамки. Скорее всего, были.

Приготовится к эвакуации, или дождаться чистильщиков. Кто-то ожидает, что она зарегистрируется, и у меня могут быть считанные минуты или часы. Вероятно, не несколько дней, учитывая, сколько времени прошло с тех пор, как она появилась в моей жизни.

По какой-то причине она ждала так долго. Часть меня хочет верить, что она просто тянула время, оттягивала неизбежное как можно дольше.

Мой отец сказал бы, что это слабость, думать, что в такой женщине есть что-то ещё, кроме холодного расчёта. Возможно, у неё начали проявляться те же чувства, что и у меня, и что во всём, что мы пережили вместе, была доля правды.

На этот раз он, возможно, прав.

Я стремительно поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и оказываюсь на верхнем этаже, где находится наша главная спальня. Когда я открываю дверь, мои шаги эхом разносятся по комнате. В спальне всё чисто, кровать аккуратно застелена, всё на своих местах.

Сегодня утром, когда я оставил Софию в постели, меня охватило тёплое и уютное чувство. Я бросил на неё последний взгляд перед тем, как уйти на весь день, и был поражён, как прекрасно она выглядела, завернувшись в мои белые простыни. Тогда я думал, что она моя жена, и верил в ложь о том, что у нас есть мы.

Я достаю спортивную сумку из шкафа и бросаю её на кровать, прежде чем начать открывать ящики. У меня нет времени на разборчивость. Я беру несколько своих рубашек, брюк и нижнего белья, а также туалетные принадлежности из ванной комнаты. Мои пальцы неуверенно перебирают её вещи, и гнев снова начинает охватывать меня.

Она пыталась убить меня. Моя жена пыталась убить меня.

Я свыкся с мыслью, что на мою жизнь могут быть покушения. Отчасти поэтому я так тщательно обучался самообороне и обращению с оружием, я не хотел постоянно полагаться на охрану. Я хотел иметь возможность иногда уединяться, поэтому и купил этот пентхаус. Я не желал, чтобы у меня всегда был телохранитель.

Однако я никогда не предполагал, что опасность может исходить от кого-то, кто так близок мне.

Я собираю кое-что из её вещей: нижнее бельё, пару пар джинсов, платье и несколько рубашек. У меня нет чёткого плана на будущее, когда мы выберемся отсюда, но, судя по количеству одежды, которую я укладываю в сумку, я не собираюсь её убивать. Если бы я хотел этого, ей бы не понадобилась одежда.

Я просто стараюсь быть осторожным на случай, если у неё есть более разумное объяснение происходящему. Я не знаю, какое объяснение может быть, но я уверен, что часть меня не хочет её смерти.

Я осторожно выдвигаю ящик прикроватной тумбочки и достаю оттуда пару наручников, которые ношу с собой уже некоторое время. У меня были определённые планы на их счёт, и сейчас, когда я думаю о том, что мне придётся использовать их на своей жене, я сжимаю челюсти от негодования. В моей груди бурлит целый вихрь эмоций: ярость, обида, предательство и страстное желание, чтобы всё было иначе. Я хочу, чтобы решение, которое кажется мне наиболее очевидным, было не таким.

Я смотрю на наручники, застёгиваю молнию на спортивной сумке и перекидываю её через плечо. Несмотря на все свои чувства, я ощущаю, как мой член дёргается при мысли о Валентине, закованной в наручники и лежащей на кровати. Я представляю, как она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, с тем самым выражением желания, которое я так хорошо знаю.

Отвращение и желание переполняют меня, переплетаясь в таком неожиданном сочетании, что по спине пробегает дрожь. Я подхожу к ящику, достаю оттуда наличные, одноразовый телефон и пистолет, засовываю последний за пояс, разворачиваюсь на каблуках и спешу обратно туда, где оставил её.

Спустившись вниз, я вижу, что она не пошевелилась. Её грудь мерно вздымается и опускается, а лицо безмятежно в беспамятстве. Трудно поверить, что всего несколько минут назад эта женщина пыталась убить меня.

Я опустился на колени рядом с ней и застегнул один наручник на её запястье. Затем я перевернул её безжизненное тело набок, чтобы закрепить второе запястье за её спиной. Металлические защёлки надёжно зафиксировались, и я проверил, достаточно ли туго затянуты наручники, чтобы она не смогла освободиться, если проснётся по дороге, но при этом не пережали кровоток.

Я не должен был беспокоиться о её комфорте. Она не думала о моём, когда пыталась убить меня, когда мы сражались в квартире. Но какая-то часть меня всё ещё беспокоится, хотя я понимаю, что это глупо. Она бы попыталась убить меня, если бы была в сознании и на свободе.

Но я не совсем в это верю. У нас обоих был момент, когда она могла убить меня, а я мог убить её. Мы оба колебались. Я знаю, что на это есть причина.

Причина, о которой я сейчас не могу думать.

Её юбка всё ещё была поднята до талии, открывая взгляду липкие голые бёдра. Я натянул ткань, чтобы прикрыть её, испытывая странное чувство защиты, которое одновременно смешивалось с гневом. Сейчас больше всего на свете мне хотелось получить ответы на свои вопросы.

Я перекинул её через плечо, как это делают пожарные, ощущая, как её тёплое и гибкое тело прижимается к моему. Она оказалась не такой лёгкой, под её стройной фигурой скрывались сильные мышцы. Но, к счастью, мои занятия тяжёлой атлетикой оказались весьма кстати. Я поправил сумку на другом плече и направился к частному лифту, который вёл прямо в гараж.

Мы спускались в тишине, нарушаемой лишь механическим гулом лифта и моим собственным дыханием. Я старался не смотреть на зеркальные стены, сосредоточившись на дверях перед собой. Мне не хотелось видеть её без сознания и беспомощной, перекинутой через моё плечо. Я всё ждал, что она проснётся и начнёт сопротивляться, но она не шевелилась.

Интересно, действительно ли её зовут Валентина? Было ли правдой хоть что-то из того, что она говорила?

В этот час в гараже царит пустота и тишина. В этом здании живёт не так много людей, большинство этажей спроектированы так, чтобы на каждом было по одной-две просторные квартиры, и я редко встречаю других жильцов. Здесь припарковано несколько роскошных автомобилей, но я направляюсь к задней части гаража, где меня ждёт моя коллекция.