Хрупкое убежище (ЛП) - Коулс Кэтрин

Энсон склонился, его губы коснулись моих:

— Даже несмотря на то, что я мрачный засранец?

Я улыбнулась сквозь слезы:

— Да.

Он снова поцеловал меня:

— Даже несмотря на то, что я терпеть не могу цвет?

Я тихо рассмеялась:

— Все равно однажды ты наденешь розовую рубашку. Вот увидишь.

Энсон прижался лбом к моему:

— Ради тебя я сделаю все. Даже надену чертову розовую рубашку. — Его ладонь легла на мою щеку. — Я люблю тебя.

— Всем сердцем.

52

Роудс

Трейс, Кай и Фэллон бросились ко мне, как только я поднялась с больничной койки, заговорив хором:

— Не так быстро! — отчитал Трейс.

— Береги руку! — выкрикнул Кай.

— Давай помогу, — предложила Фэллон.

Я посмотрела на них с досадой:

— Ребята, я в порядке. Спокойно.

Когда Энсона наконец вынудили покинуть больницу ради допроса с Хансеном и агентами ФБР, я надеялась хоть немного передохнуть от этой чрезмерной опеки. Но не тут-то было. Мои родные мгновенно заняли его место.

Единственный, кто не кинулся ко мне, — Шеп. Он стоял в своем привычном углу у стены, скрестив руки на груди. За последние сутки он сказал мне не больше двух слов — в основном только: «Прости».

Я начинала волноваться, что случившееся ранило Шепа сильнее, чем кого бы то ни было. И я его в каком-то смысле понимала. Он нанял Сайласа сразу после школы, проработал с ним почти десять лет и не разглядел в нем чудовище.

Что бы я ни говорила, он не мог отпустить это. Надеюсь, со временем, видя, что со мной всё хорошо, он справится. Или я смогу достучаться до него.

— Дайте девушке воздуха, а то она сейчас задохнется.

Я резко обернулась на голос. Слишком резко — закружилась голова, но я постаралась этого не показать:

— Коуп? — ахнула я. — Что ты здесь делаешь? Я думала, у тебя матч.

Он пересек комнату, весь — два метра чистых мышц. Осторожно обнял меня:

— Мою сестру похищают, а ты думаешь, я не приеду убедиться, что с тобой все в порядке?

— Я же сказала, что все хорошо, — прошептала я, обняв его здоровой рукой.

Коуп отстранился, в его глазах крутились тени:

— Мне нужно было увидеть это самому.

— Я не буду жаловаться, что ты приехал. — Это теперь большая редкость. С тех пор как его забрали в НХЛ прямо после колледжа, даже вне сезона у него почти не оставалось свободного времени — пресса, благотворительность… Хорошо, если удавалось выкроить пару недель.

— Значит, я могу отвезти тебя домой? — спросил он с надеждой.

Я приподняла бровь:

— Ты что, приехал на своей безумно дорогой тачке?

Коуп усмехнулся:

— Да ну, не так уж она и безумна.

— Это, черт возьми, Бентли, — возразила я.

Он только пожал плечами:

— Зато как идет по дороге…

— Только если пообещаешь ехать осторожно, — вмешалась Фэллон, подходя к нам.

Коуп повернулся к ней, посылая лукавую улыбку:

— Я всегда езжу осторожно.

Фэллон лишь фыркнула.

— Я тебя оштрафую, — рыкнул Трейс. — Не сомневайся.

— Ладно-ладно, — проворчал Коуп. — Буду ехать, как бабушка, клянусь.

— Хватит, — сказала я. — Можно уже домой? От этого бежевого цвета в палате у меня начинает болеть голова.

— Поехали, — сказал Коуп, обняв меня за плечи. — Твоя коляска уже ждет.

Коуп всю дорогу поглядывал на меня, пока мы почти час ехали из больницы домой. Будто проверял, точно ли я в порядке. Но лишь когда мы въехали в пределы города, он наконец заговорил.

Он поправил руки на руле, прочистил горло:

— Как ты на самом деле? Не про физическое.

Я ценила, что Коуп спросил прямо, без околичностей. И это был справедливый вопрос:

— Нормально. Не прекрасно, но и не ужасно. Потихоньку прихожу в себя.

Прошлой ночью мне снились кошмары, но Энсон был рядом и в конце концов просто залез ко мне в больничную койку.

— Придешь, — уверенно сказал Коуп.

Я закусила губу:

— Мне жаль Феликса.

После того как открылась истинная сущность Сайласа, Феликс стал говорить. По словам Энсона, сложившего картину по моим рассказам и материалам ФБР, Сайлас дружил с ним все это время. Ему нравились не только физические, но и эмоциональные мучения. Он наслаждался разговорами о том, как я — «та самая», которая ушла. Как пожар отнял у нас все.

Когда я и Энсон начали сближаться, Сайлас стал внушать Феликсу, будто видел, как Энсон на меня кричит, как у меня синяки на руках. Он сплел свою паутину лжи, убедил Феликса, что Энсон меня бьет. Той ночью Феликс пришел к дому, чтобы добыть доказательства и пойти к Трейсу — и всё пошло наперекосяк.

Феликс любил меня все эти годы. От этого разрывалось сердце. Ведь между нами никогда не должно было быть ничего. А то, что Сайлас так изощренно все использовал — выворачивало душу наизнанку. Энсон снял с Феликса все обвинения, и окружной прокурор в итоге отказался возбуждать дело за вторжение и нападение.

Коуп выдохнул:

— Ты знаешь, что вины твоей в этом нет.

Я знала. Но все равно грызла вина. Еще сильнее, когда утром Трейс сообщил, что нашли доказательства, связывающие Сайласа с убийством Дэвиса. А это была лишь верхушка айсберга.

Обыск в квартире Сайласа показал, что он взломал мой телефон и компьютер и следил за мной с самой школы. Нашли «трофеи» с десятков убийств, начиная с его матери и сестры. Сейчас кинологи обыскивают старую семейную ферму, надеясь найти тела и, наконец, предать их земле.

Коуп сжал мою руку:

— Пройдет время и ты исцелишься. Обещаю.

Я знала, что он прав. И ценила его поддержку. Я сжала его пальцы в ответ:

— Мне повезло, что ты у меня есть.

Он улыбнулся, поворачивая на мой гравийный подъезд:

— Только не забывай этого, Ро-Ро.

Я фыркнула:

— Эта кличка может умереть хоть тысячу раз.

— Никогда, — усмехнулся он.

Когда Коуп припарковался у гостевого домика, из дверей вышел Энсон, держа Бисквита на поводке.

— Это твой новый парень? — спросил Коуп.

— Даже не думай устраивать свои игры с устрашением, — предупредила я.

— Что? Разве я не могу просто спросить?

— Я тебя знаю, Коупленд Колсон.

— Ого, полное имя? Значит, ты серьезно в него влюблена, — проворчал он.

— Я его люблю, — призналась я.

Коуп резко обернулся:

— Ты его любишь?

Я кивнула.

— Ты ведь никогда всерьез ни с кем не встречалась… — в его голосе прозвучала легкая тревога.

Я пожала плечами:

— Он видит во мне то, что я всегда пыталась скрыть. И любит несмотря ни на что.

Что-то промелькнуло в лице Коупа, чего я не смогла прочесть.

— Я рад за тебя.

— Спасибо.

Моя дверь открылась, передо мной оказался Энсон. Его взгляд скользнул по моему лицу:

— Все хорошо? Дорога не вымотала? Боль терпимая?

Я приложила ладонь к его груди:

— Все отлично. Честно.

Энсон наклонился и поцеловал меня, едва коснувшись языком.

— Эй, чувак, это моя сестра! Мне не обязательно это видеть, — пробурчал Коуп.

Энсон отстранился, в глазах плясал смех:

— Рад познакомиться, Коуп.

— Хотел бы сказать то же самое, но только что видел, как твой язык был у нее в горле.

Я хлопнула брата здоровой рукой:

— Замолчи. Сколько раз я наблюдала, как ты целуешься с девушками? А вспомни, как я застала тебя с Кейт…

Коуп зажал мне рот ладонью:

— Не начинай. Ради Бога, сотри это из памяти.

Я прикусила ему руку.

— Ай! — дернулся он. — Больно же!

Я закатила глаза:

— Тебя швыряют на борты двухметровые амбалы, потерпишь и это.

— Пошли, Безрассудная, — сказал Энсон. — Заведу тебя в дом, пока ты кого-нибудь всерьез не покалечила.

Он помог мне выйти из машины. Я нагнулась, чтобы приласкать Бисквита. Он заскулил, завертелся, но будто понимал, что надо быть осторожнее. Я взглянула на Энсона:

— Я по нему соскучилась.

Он обнял меня, ведя к гостевому домику:

— Будешь обниматься сколько душе угодно. Все равно ближайшие пару недель будешь отдыхать.