Империя Искушения (ЛП) - Финелли Мила

Он сглотнул. — Мой отец в тюрьме. Его арестовала Guardia di Finanza. Они контролируют…

— Я знаю, кто они. — Теперь в моих ушах звенело, оркестр ужаса заполнил мою голову. Арестован? Лука? — Какого черта? Он сказал мне, что у него есть люди, которые следят за тем, чтобы такого не случалось.

— Он знает. Мы знаем. Я не знаю, что, черт возьми, произошло. Лео едет в Рим. Тогда мы узнаем больше.

Я не могла ждать так долго. Мое сердце колотилось в груди, готовое взорваться. Мне нужна была информация сейчас. — Позвони Серхио. — Я подтолкнула его телефон ближе к нему, резко повысив голос. — Спроси его, что происходит.

Габи взял телефон и разблокировал его, пока я пыталась не сойти с ума. О, боже. Лука был в тюрьме.

Это было безумие. Как он позволил себя арестовать?

Сжимая живот, я представила его за решеткой, запертого в крошечной камере. Он был ранен? Охранники обращались с ним нормально? Держу пари, он был зол из-за того, что был вдали от своей семьи и людей.

Габи ждал, что кто-то возьмет трубку. — Zio, che cazzo?

Я сложила руки и прижала костяшки пальцев к губам, словно умоляла вселенную, чтобы это было неправдой. Я не могла понять, что говорит Серхио, но суровое выражение лица Габи стало еще суровее. Новости были не очень хорошими.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Когда Габи повесил трубку, я чуть не бросилась через бар. — Что он сказал?

— Мой отец вошел в штаб-квартиру GDF и был арестован.

— Он сам пошел? — Это не имело смысла. — Зачем ему это делать? Он должен был знать, что его арестуют.

— Я не знаю, но Серхио сказал, что мы держим эту часть в тайне. Насколько всем известно, GDF арестовала Луку.

Это должно было быть предметом гордости. Признать, что ты сам попал под арест, было унизительно. — И что теперь? Серхио поручил адвокатам вытащить Луку?

Габи положил локти на стойку и наклонился, положив лоб на руки. — Нет. Он еще не говорил с адвокатами.

— Значит, Лука хочет остаться в тюрьме?

— Я не уверен, отказывается ли он или офицеры не разрешают.

— Но это несправедливо. Разве нет правил против этого?

— В Италии? Да, но не как у нас. Процесс может занять месяцы, годы. Его даже еще не привели к судье, чтобы официально предъявить обвинения.

Этого не может быть. Я думала, что тюрьма, это плохо, место, которого все гангстеры хотели бы избежать. — Тебе это кажется каким-то смыслом?

Габи поднял голову, и его глаза были пусты. — Вовсе нет. Вэл…

Он проглотил то, что собирался сказать. — Что?

— Мне нужно вернуться. Я должен быть там для него, для Лео. Для моих дядей. Я… — Он сглотнул. — И я думаю, ты должна пойти со мной.

Я облизнула пересохшие губы, голова все еще кружилась от всего, что я только что узнала. — Зачем мне идти с тобой?

— Во-первых, потому что я обещал заботиться о тебе. Я не могу вернуться, пока ты здесь. А во-вторых, может быть, ты сможешь его образумить. Убеди его обратиться к адвокату. Он тебя послушает.

— Ты этого не знаешь. Он невероятно упрям.

— Я думаю, у тебя больше шансов, чем у кого-либо из нас. Лео поднял этот вопрос, и я согласен.

— Лео думает, ты должен отвезти меня в Италию?

Он кивнул. — Очевидно, я не буду тебя заставлять. Но я умоляю тебя иди поговори с ним. — Он сложил ладони вместе и пожал мне руки. — Per favore, bella. Помоги моей семье. Помоги моему отцу образумиться.

Роберто присоединился к нам в баре, и я рассказала ему о том, что происходит с Лукой. — Я не могу в это поверить, — сказал он.

— Я тоже. — Опустив взгляд, я проверила свой телефон. Но не было ни сообщений, ни звонков. Если у Луки и был доступ к какой-либо форме общения, он не тратил его на меня. — Семья Луки хочет, чтобы я пошла и поговорила с ним.

— Тебе следует это сделать, — тут же сказал Роберто. — Итальянская тюрьма — опасное место для такого человека, как Лука. Чем дольше он там останется, тем сложнее будет выбраться.

— А как же ресторан? Я не могу уйти. Ты ранен, а мы только что открылись.

— Синьорина, вот почему вы нас наняли. С нами все будет хорошо.

Мое горло болело от огромного кома эмоций, застрявшего там. Пока я все еще злилась на Луку, я не хотела видеть, как он страдает, гниет в какой-то грязной тюрьме с людьми, которые причинят ему боль. Могу ли я помочь? Я не была уверена. Но я не могла оставаться здесь и ничего не делать. Мне нужно было увидеть его, убедиться, что с ним все в порядке.

Я встретила обеспокоенный взгляд Габи. — Думаю, мы едем в Италию.

Глава тридцать третья

Лука

Л'Акуила, Италия

Суперкарсере Ле Костаралле

Охранник постучал в открытую дверь моей камеры. — Дон Бенетти, ваш ужин.

Я поставил бокал вина на крайний столик и остановил джазовую музыку на планшете. Сегодня на ужин была рыба, доставленная горячей из местного ресторана. — Va bene. Приноси.

Охранник принес бумажный пакет и начал распаковывать мою еду на обеденном столе. Встав, я сунул ноги в туфли и отнес вино к стулу. Я опустился и положил тканевую салфетку на колени. После того, как охранник все распаковал, я спросил: — Ты что-нибудь взял для себя?

— Да, Дон Бенетти. Спасибо за вашу щедрость.

Я кивнул, признавая, и начал есть. Мои деньги и репутация означали, что тюрьма больше похожа на длительное пребывание в отеле. Охранникам хорошо платили за заботу о моих нуждах, и я почти ни в чем не нуждался. Еда, вино, интернет, книги, а моя большая кровать была застелена мягкими простынями и плюшевым матрасом. Значительная часть моих людей была заключена здесь, поэтому я был окружен семьей и друзьями. Мы играли в карты, ели вместе и вместе тренировались. Это было неприятно… но и не ужасно.

Серхио приходил каждый день, и мы обсуждали дела, а моя договоренность с охранниками означала, что нас не подслушивали. Слухи о моем аресте распространились. Наши враги скоро наступят, поэтому мне нужно, чтобы мои братья были готовы. Если бы меня не освободили в течение следующих нескольких недель, нас ожидало бы множество кровавых сражений. Мое отсутствие рассматривалось бы как слабость, а наш мир рассматривал слабости как возможности.

К сожалению, несмотря на многочисленные просьбы, testa di cazzo — Palmieri ⁹⁸— отказались предъявить мне обвинение или позволить мне поговорить с адвокатом. Я застрял здесь.

Бранзино⁹⁹ было приготовлено идеально, поджаренное и слоистое, тающее на языке. Я небрежно смотрел потоковое шоу на планшете, пока ел, какая-то реалити-ерунда, которая напомнила мне о Валентине и ее ужасном вкусе в развлечениях.

Остров Мафии. Я невольно хихикнул. У нее было чувство юмора, игривость, которой давно не хватало в моей жизни, и мне не хватало той случайной ерунды, которая вылетала из ее уст. Она скучала по мне? Или все еще злилась на то, как мы расстались?

Может быть, я позвоню Роберто завтра и спрошу.

Прежде чем я успел доесть маслянистый бранзино, охранник вернулся. — Дон Бенетти, к вам гость.

Серхио был здесь раньше. Это был кто-то из моих братьев? — Кто?

— Женщина.

Это была Кьяра или мать одного из мальчиков? — Она назвала имя?

— Валентина ДиМарко.

Воздух покинул мои легкие в спешке. Фамилия была поддельной, но четкий идентификатор. Валентина была в Италии. Здесь, в этой тюрьме.

Что за фигня?

Моя грудь сжалась, когда неверие и нерешительность сдавили меня, словно тиски, а мой взгляд расфокусировался. Габриэле и Роберто должны были знать лучше, прежде чем отпускать ее из Нью-Йорка. Если GDF узнает ее личность, она будет в опасности. Пальмиери использует Валентину, чтобы добраться до ее отца, как он и планировал с самого начала, и все мои усилия уберечь ее от этой заварухи будут напрасны.

— Скажи ей нет.

— Perdonami, Don Benetti, — сказал он, потянув за воротник своей формы. — Но она предупредила нас, что вы можете отказать ей. Она просила передать вам, что не уйдет, пока вы с ней не поговорите.