Империя Искушения (ЛП) - Финелли Мила

Упрямая женщина. Ей было небезопасно торчать в мужской тюрьме. Она не говорила на этом языке, а это были опасные мужчины. Я собирался задушить своего второго ребенка за это. Он должен был присматривать за ней.

Я осторожно вытер рот салфеткой и положил ее на стол. Поднявшись на ноги, я просунул руки в комбинезон, который мне предписывалось носить. Несмотря на то, что я не был типичным заключенным, в общественных местах необходимо соблюдать приличия.

Охранник провел меня по коридорам, мимо других камер, не столь шикарных, как моя. Любопытные взгляды провожали меня, когда я проходил мимо, некоторые заключенные опускали подбородки в знак уважения, но я ни с кем из них не разговаривал. Ярость, сжигающая мою кожу, не позволяла мне сосредоточиться на чем-либо, кроме женщины в комнате для посетителей. Валентине придется за многое ответить.

Он отпер комнату для посетителей и открыл мне дверь. Внутри никого не было, кроме одного человека, и все мое тело вздрогнуло при виде ее. Я качнулся на каблуках, но тщательно сдержал выражение лица.

Блядь.

Она была великолепна, даже красивее, чем мои воспоминания. Лично она сверкала каким-то неуловимым качеством, которое никогда не нарисуешь и не сфотографируешь, это была вибрация, которая ярко горела и влекла меня к ней. Мой гнев увял, и на его месте появилось томление, такое настолько яростно, что мне хотелось выть от несправедливости всего того, что держало меня вдали от нее.

Мои пальцы зудели от потребности прикоснуться к ней. Я жаждал ее рта, ее вздохов. То, как она сворачивалась на мне и терлась грудью о мою грудь. Ее нежную кожу и волосы с запахом кокоса.

Но я не мог позволить себе ничего из этого.

Я не знал, наблюдают за нами или нет. В качестве меры предосторожности я не мог дать им ни малейшего представления о том, как много эта женщина для меня значит. Я не мог позволить ей стать мишенью.

— Ты придурок, — начала она, когда я не пошевелился и не заговорил.

Я наклонил голову и равнодушно посмотрел на нее. — Я тебя знаю?

Ее губы приоткрылись, а брови взлетели вверх. — Правда, Лука? Ты так собираешься это сыграть?

Потирая челюсть, я притворился, что думаю. — Ты та женщина из того клуба в Нью-Йорке? Та, которая сделала мне минет в мужском туалете?

Воздух в комнате стал морозным, как после неудачных переговоров. — Нет, — сказала она, и это единственное слово было наполнено сарказмом. — Я сделала тебе минет в твоей машине.

Как будто я когда-нибудь смогу это забыть.

Моя улыбка была наполовину ухмылкой, наполовину улыбкой. — А, va bene. Это было мило, не так ли? Я хвастался твоими навыками перед другими заключенными.

Я видел, как она думает, размышляя о том, что происходит и почему я так себя веду. Но я не мог отступить, мне нужно было, чтобы она ушла.

Прислонившись к стене, я поставил одну ногу на штукатурку. — Мой брат нанял тебя, чтобы ты нанесла мне супружеский визит? Потому что я бы не отказался, bella.

Кожа ее шеи покраснела, а ноздри раздулись. — Я хочу получить от тебя ответы. — Она положила руки на стол и понизила голос до шепота. — Ты пошел в штаб-квартиру GDF? Ты с ума сошел?

Madre di dio. Ей пришлось перестать задавать вопросы. — Это не так работает. — Я оттолкнулся от стены и медленно подошел к ней, мои пальцы расстегивают комбинезон. — Хочешь встать на колени или мне трахнуть тебя сзади на столе?

— Прекрати. — Она вскочила на ноги. — Почему ты так себя ведешь?

— Чего ты еще ожидала, когда следовала за мной из Нью-Йорка? Очевидно, что ты жаждешь моего члена.

— Знаешь что? Я тебя ненавижу. — Она направилась к металлической двери, ведущей из комнаты для свиданий. — Ты можешь гнить здесь, мне все равно.

Она подняла руку, чтобы постучать в дверь, но я был на ней в мгновение ока. Я запер ее в клетке, прижав ее плашмя к неумолимой металлической двери, затем я прижал свой рот к ее уху и постарался говорить тихо. — Тебе не следует быть здесь. Это опасно и глупо.

Валентина резко вдохнула. — Но…

— Нет, fiore mio. Убирайся отсюда нахер и возвращайся домой. — Затем я отшатнулся от двери, словно она меня оттолкнула. — Это твой последний шанс, bambina. Я так хорошо тебя трахну. Я заставлю тебя кричать так, что все остальные заключенные тебя услышат.

К счастью, она вняла моему предупреждению. Она хлопнула ладонью по металлу. — Я закончила! Эй, выпустите меня!

— Не иди так быстро, — пропел я. — Мы можем повеселиться. Может, один или два охранника присоединятся к нам. Им понравится твои большие…

Металлическая дверь открылась, и охранник вернулся. — Синьорина?

Валентина оглянулась на меня через плечо, ее взгляд задержался на моем лице. Я наблюдал, как она облизнула губы, затем она отвернулась. — Я готова идти.

Он придержал для нее дверь, и Валентина исчезла. Моя душа увяла, когда металл с громким щелчком закрылся. Я ненавидел то, что только что сделал. Но это было к лучшему. Я не мог рисковать, чтобы кто-то узнал, кто она на самом деле или как мы связаны. Я не мог позволить GDF расследовать или следить за ней, так что выбора не было.

Гарантировать ее свободу было важнее всего остального, даже если это означало разрушить мои шансы заслужить ее прощение.

Я провел руками по волосам. У меня теперь тоже было больше проблем. Все длилось слишком долго. Я все еще не узнал, где был Никколо из Д'Агостино, и теперь кто-то привез Валентину в Рим, помог ей попасть в эту тюрьму. Я подозревал Габриэле, а это означало, что с ним нужно разобраться. Валентина не могла оставаться в этой стране в безопасности. Это был лишь вопрос времени, когда GDF узнала о ее присутствии и попыталась использовать ее, чтобы добраться до ее отца.

Мне нужно торопиться. Я подошел к двери и постучал в нее. Когда появился охранник, я не терял времени и прошел внутрь. — Отвези меня обратно. Мне нужно поговорить с братом. Немедленно.

Мы направились к камерам. — Хотите воспользоваться тюремным телефоном?

— Нет, я воспользуюсь одним из одноразовых телефонов. Мне нужно уединение.

Глава тридцать четвертая

Валентина

Кто-то ударил его.

Кто-то ударил этого сильного, красивого мужчину в его красивое лицо. Кто? Офицер? Другой заключенный?

Пока я шла по тюремным коридорам, я не могла не волноваться. Тюрьма, должно быть, была адом на земле для Луки. Здесь он не был в безопасности, не с врагами на каждом шагу, а также с охранниками, которые теперь имели возможность издеваться над великим Лукой Бенетти. Какие синяки скрывались под его одеждой? Он спал? Еда, должно быть, была ужасной, особенно для такого сноба в еде и вине, как Лука.

Я стряхнула с себя остаточный гнев на обидные слова, которые он сказал. Было ясно, что он не имел этого в виду, принижая меня ради тех, кто наблюдал, но я ненавидела слышать, как он говорит так. Насмехаясь надо мной, как будто я была ничтожеством, женщина, задыхающаяся от его члена.

Он предпочел, чтобы я ушла, но после того, как увидела этот синяк на его щеке?

Ни единого шанса.

Ранее в самолете я исследовала известную мафию боссов, которых посадили в тюрьму. Некоторых убили другие заключенные, а остальные состарились и умерли за решеткой. Никто не был признан невиновным и никого не освободили. Это был суровый приговор.

Теперь у меня был выбор. Я могла выйти на улицу, где меня ждал Габи, и пойти к Луке домой в Катандзаро. Посидеть, пока его семья пыталась решить, что делать.

Но сидеть без дела было не в моем стиле. Мне нужно было что-то делать.

Арест Луки был связан с GDF и моим отцом, шантажом по поводу убитой дочери офицера. Так что, возможно, был способ использовать Флавио и добиться освобождения Луки.

Я должна попробовать.

Когда мы добрались до главного контрольно-пропускного пункта, я собрала свои вещи. Прежде чем офицер отвернулся, я сказала — Я хотела бы поговорить с синьором Пальмиери из GDF. Вы можете помочь мне найти его?