Дикие птицы - Эдвардс Миранда

Бабушка восторженно хлопает в ладони. Ее трудно назвать наивной женщиной, но по какой-то неведомой мне причине Эктор ей нравится. Бабушка не видит в нем главаря банды. Думаю, она даже и предположить не может, кто Эктор на самом деле. Впервые я представила его как коллегу. Опять же суть удачного вранья – приправить ложь правдой. Бабушка постоянно звала Эктора к нам на обед, когда он был младше и занимал более низкое место в иерархии системы М. После я стала пресекать их встречи. Мне не нужен риск. Ни в том, чтобы бабушка узнала правду о моем «коллеге», ни в том, чтобы кто-либо прознал про их близость и пришел к нам без приглашения, чтобы оставить ему послание.

– Это замечательная новость, цветочек! – бабушка притягивает меня в свои теплые объятия, и я вдыхаю ее родной аромат. – Мир должен услышать твой ангельский голос и стихи, которые ты пишешь.

На глаза наворачиваются слезы. Бабушка мечтает не меньше меня, чтобы я стала профессиональной певицей. Она с детства твердила мне о моем даре. Но даже если я смогу стать певицей лейбла Николаса, все закончится, если правда вскроется. Все двери закроются передо мной, и я никогда не добьюсь успеха. Все, что меня будет ждать, – сцена в ночном баре, где для слушателей будет важно только мое декольте, а не мой голос и тем более смысл моих песен. Шансы сохранить и мечту, и выполнить поручение М почти нулевые.

Крепче обнимаю бабушку и целую ее в мягкую щеку.

– Когда-нибудь это случится, – бормочу я, зная, что это откровенная ложь.

Вдруг бабушка отстраняется, и ее выражение ее лица становится озабоченным.

– Что не так? Тебе плохо? – с паникой в голосе тараторю я.

Бабушка качает головой. Ухватившись за сердце, она оглядывается и спрашивает:

– Если ты станешь узнаваемой, нас могут найти, Лили? Онине простят нас за предательство.

Мир на секунду переворачивается с ног на голову. Я надеялась, что она не спросит об этом, не даст мне еще одного повода солгать ей.

– Бабушка, все они уже давно либо умерли, либо отбывают свои сроки, – стараясь говорить спокойно, отвечаю я. – Лидеры сменились. Они не помнят про тех, кто предал предыдущих боссов. Мы свободны.

Бабушка некоторое время думает над моими словами и все же кивает. Я вновь оборачиваю руки вокруг нее, обнимая.

На сегодня запас правды уже закончился. Мы стоим некоторое время, обнимаясь, а потом молча идем по дорожкам под палящим калифорнийским солнцем.

Пусть на улице и светло, я не помню, когда в последний раз я блуждала по такой тьме.

Глава 4

Я считала, что балы – пережиток прошлого. Разумеется, я знала про существование благотворительных вечеров, на которые люди из высшего общества надевают свои лучшие наряды. Им все равно на причины сбора. Главное для них – показать себя. Но я никак не ожидала, что увижу настоящие, мать их, бальные платья. Это просто смешно! Ради чего они так вырядились? Показать, что их пожертвования меньше, чем стоимость шмоток?

С помпезностью гостей может посоревноваться только зал, в котором проходит благотворительный вечер. Золотистые оттенки, мраморный пол, начищенный до блеска, колоны в греческом стиле, лепнина, скульптуры ангелов и богов – все детали создавали роскошный ансамбль. Даже двери на лестницу и в зал были не простыми, а решетчатыми с позолотой. Не каждый дворец может похвастаться таким великолепием.

– Эй, ты меня слушаешь? – толкает меня одна из официанток.

Отвожу взгляд от пестро одетых гостей, смотрю на нее и едва сдерживаю надменный смешок. Кажется, ее зовут Карли. Когда я только зашла в служебное помещение, она недвусмысленно намекнула не переходить ей дорогу. Сомневаюсь, что дело в том, что она пользуется уважением у организаторов. Я не столь опытна в обольщении или в хитроумных женских штучках, но даже я понимаю, что Карли вызвалась волонтером на прием не по доброте душевной. В ее розовых мечтах в нее влюбится один из гостей и станет одаривать дорогими подарками.

– Конечно, – запоздало отвечаю я, натянув улыбку. – Я разношу закуски в западном секторе. Не мешаюсь под ногами, вежливо улыбаюсь и ни с кем не заговариваю первой.

Карли недовольно поджимает губы, но все же кивает. Я и правда ее не слушала, но Эктор трижды инструктировал меня перед приемом. Не верю, что признаю это, но хотела бы, чтобы он был здесь. Мне бы не помешало знакомое лицо среди этого бардака, однако его бандитскую задницу никогда не позовут на подобные вечеринки. Все тело буквально сводит от напряжения. Мне кажется, будто на моем лбу выжжено клеймо «шпионка». Так же было в первую встречу с Николасом. Пожалуй, после этого цирка я напишу Джейсону. Хороший секс сможет отвлечь меня от мыслей об игре, которую я веду.

Ведущий благотворительного вечера, директор одного из детских домов и, наверное, единственный человек здесь, от которого меня не тошнит, берет микрофон в руки и объявляет о начале мероприятия. В отличие от всех он одет в самый простой пиджак и классические темно-синие джинсы. Поправив очки, он покрепче берет микрофон и улыбается.

– Дорогие гости, благодарю вас за то, что вы пришли, – его голос слегка подрагивает. Директор машет кому-то за кулисы, и на экране за ним появляются фотографии детишек. – Наши ребята подготовили вам небольшое обращение.

Не могу сдержать улыбку, глядя на малышей. Директор самозабвенно смотрит на своих воспитанников, и я убеждаюсь, что он по-настоящему хороший человек.

Карли подает знак всем официанткам, и мы разбредаемся по огромному залу. Гости едва ли замечают меня, когда я подхожу к ним с закусками, просто берут канапе и продолжают вести светские беседы. Быть невидимой иногда – благословение, а не наказание.

Быстро разношу первый поднос и возвращаюсь на кухню за новой порцией угощений. Повара не успевают приготовить все вовремя из-за большого количества гостей. После официальной части будет ужин, на котором я буду вынуждена остаться. Знала бы Берди, как я провожу свой отпуск, заставила бы месяц работать в две смены без выходных.

Дверь в кухню открывается, и внутрь заходят три официантки, чьих имен я не помню. Они хихикают и перешептываются. Девушки перевозбуждены, и их голоса становятся громче.

– Как он горяч! – ахает одна из них и театрально машет руками у лица.

– Вот бы он заметил меня! – вторит ей другая. – Я согласна даже на секс в кладовке. Он все равно будет лучше, чем с моим парнем.

Девушки громко смеются и подходят к столу выдачи.

– Николас Кинг безумно сексуален, но все же из всех «королей» я бы выбрала Росса, – мечтательно вздыхает третья и возводит глаза к потолку. – Жаль, что он женат.

Моему мозгу требуется секунда на осознание. Желудок скручивается от нервов, а ладони леденеют. Достаю телефон из заднего кармана брюк и печатаю короткое сообщение Эктору:

Ответ приходит моментально.

Что ж, хотя бы одному из нас весело. Придурок.

Повар отдает мне новые закуски. Еда пахнет восхитительно, однако от этого мой желудок начинает еще больше бунтовать. Держа поднос, направляюсь к двери, но в метре от выхода мои ноги врастают в пол. Как бы я ни пыталась заставить себя выйти в зал, тело сопротивляется.

Зажмуриваюсь и повторяю под нос свою мантру:

– Я делаю это ради бабушки. Только она имеет значение. Бабушка будет здорова.

«У плохих поступков всегда есть причины, помни о них и не вини себя, если причинишь кому-то боль. Добившись результата, ты забудешь обо всех, кого тебе пришлось переступить на пути к вершине,» – отец вечно повторял это, словно хотел искоренить чувство вины из моего ДНК. Он был плохим человеком, на которого я никогда не хотела быть похожей. Никогда бы не подумала, что придется воспользоваться его советом.

Взяв всю волю в кулак, поправляю рубашку, чтобы подчеркнуть декольте, и вплываю в зал с самой беззаботной и милой улыбкой, которую только могу изобразить. Быстро обвожу зал взглядом, но не вижу Николаса. Здесь слишком много людей. Часть гостей сгруппировалась в западном секторе, и я иду туда, пересекая весь зал. Возможно, он заметит меня и подойдет, а пока я просто буду выполнять свои обязанности.